Страница 19 из 38
На этом фоне и внутри страны, и за рубежом предпринимались попытки фальсифицировать историю XX века, заменить старые мифы на новые, использовать неоднозначность трактовки отдельных событий, в том числе и Курской битвы, как инструмент политической борьбы и влияния на подрастающее поколение.
Тем не менее коренные преобразования в общественно-политической жизни вызвали бурный интерес общества к своему прошлому. Благодаря произошедшим масштабным изменениям уже в конце 1990-х годов начали появляться первые обнадёживающие результаты. Но по-настоящему процесс переосмысления истории Курской битвы и в среде отечественных исследователей, и всего нашего общества начался в первые несколько лет нового столетия. А его первое десятилетие стало наиболее плодотворным для историографии этого грандиозного события. Развернувшаяся в это время активная научно-исследовательская и издательская деятельность по масштабу и результатам не только сравнима с работой советских учёных 60-х годов, но и в некотором отношении заметно опередила её. Выходившие в это время военно-исторические труды имели свои характерные особенности. В первую очередь следует отметить появление по-настоящему свободных от идеологических шор и с крупной базой документальных источников исследований, посвящённых анализу сражения за Прохоровку.
Первое из них, «Прохоровка – взгляд через десятилетия»[141], было опубликовано в 2002 г. Во включённом в сборник очерке «Прохоровское сражение» путём сопоставления и анализа значительной базы рассекреченных документов из ЦАМО РФ, не публиковавшихся ранее воспоминаний участников сражения и трофейных документов впервые в деталях раскрывались планы противоборствующих сторон и ход боевых действий в районе станции с 10 по 16 июля 1943 г. На богатом фактическом материале было доказано, что, вопреки официальной точке зрения, в первый день контрудара войск Воронежского фронта в этом районе не было грандиозного встречного танкового сражения. Командование корпуса СС, опасаясь окружения боевой группы мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», ещё 11 июля 1943 г. отдало приказ перейти её частям к временной обороне. В результате эсэсовцы встретили главные силы 5-й гв. ТА плотным огнём с места и нанесли им очень большой урон. Гвардейцы не только не выполнили задачу дня, но и на некоторых участках оставили свои позиции под давлением неприятеля. Вместе с тем в очерке впервые было подробно описано игнорировавшееся советскими историками весь послевоенный период окружение 14–15 июля 1943 г. части сил 69-й А в междуречье Липового и Северского Донца (южнее Прохоровки), проанализированы его причины и последствия, приведены данные о потерях стрелковых дивизий 48-го ск в ходе боёв в этом районе и при их выходе из «кольца»[142]. В книге также впервые были опубликованы важные статистические данные по 5-й гв. ТА: её численный состав на вечер 11 июля 1943 г., потери за 12 июля 1943 г. в бронетехнике и живой силе с разбивкой по частям и соединениям, собранные в документальных фондах всех её бригад и полков, хранившихся в ЦАМО РФ[143].
К этой же группе книг следует отнести и монографию Л.Н. Лопуховского «Прохоровка без грифа секретности. Битвы стальных гигантов», увидевшую свет в 2005 г. В ней проведён комплексный анализ боёв на прохоровском направлении. Введённые в научный оборот новые источники позволили автору предложить своё, обоснованное, видение ряда проблем. В частности, по-новому освещён такой важный и крайне трудный для исследования вопрос, как потери личного состава войск Воронежского фронта в ходе отражения наступления ГА «Юг» в рамках операции «Цитадель». Опираясь на подлинные документы, автор изучил и показал формы и методы, которыми пользовалось его командование для сокрытия высоких потерь в живой силе, понесёных во время Курской оборонительной операции.
Отмечая высокое качество проведённого автором исследования, новизну и глубину проработки ключевых проблем, нельзя не отметить, что с рядом его суждений трудно согласиться. В частности, чрезмерно критичным и не всегда обоснованным представляется общий тон его оценок боевой работы старшего и высшего командного состава Воронежского фронта и её результатов. Особенно наглядно это прослеживается в отношении деятельности генерала армии Н.Ф. Ватутина и проводившейся им активной обороны на первом этапе Курской битвы. Так, Л.Н. Лопуховский, без должного анализа сил Центрального и Воронежского фронтов, утверждает, что в ходе контрудара 6 июля 1943 г. К.К. Рокоссовский, столкнувшись с превосходством вражеской бронетехники над нашей, начал якобы действовать более осторожно и взвешенно, чем Н.Ф. Ватутин[144]. Получив данные о высоких потерях бригад 16-го тк, поддерживавшего пехоту 13-й А уже во время первой атаки, командующий Центральным фронтом приказал «…подкрепить боевые порядки пехоты танками и зарыть их в землю для ведения огня с места. Использование танков для контратак разрешалось только против пехоты, а также лёгких танков врага. И только при условии, когда боевые порядки гитлеровцев будут расстроены огнём»[145].
Бесспорно, решение К.К. Рокоссовского в той ситуации было правильным и взвешенным. Но нельзя забывать, что он располагал всеми возможностями для его реализации. Он имел значительно больше ствольной артиллерии и миномётов, чем его сосед, Н.Ф. Ватутин. Поэтому каждый из командующих держал оборону лишь силами и средствами, что выделила Ставка, а не теми, которые были необходимы для этого. Что же касается конкретного случая с 16-м тк, то документы свидетельствуют: получив приказ о запрете проводить танковые контратаки, командующий 13-й А генерал-лейтенант Н.П. Пухов передал командиру 17-го гв. ск генерал-майору А.Л. Бондареву 1-й гв. ад, 378-го иптап и 237-го тп НПП. Имея столь мощный огневой «щит», комкор был в состоянии удерживать рубеж и без активной поддержки бронетехники.
Трудно согласиться и с критикой Л.Н. Лопуховским решения Н.Ф. Ватутина по применению танковых соединений 8 июля 1943 г. на похоровском направлении. «Контрудар, проведённый 8 июля 1943 г. силами пяти танковых корпусов, не считая стрелковых дивизий на фронте до 50 км, не достиг своей цели, – утверждает он. – Хотя только в четырёх танковых корпусах (2, 5-й гв., 2, и 10-го тк) насчитывалось около 600 боеготовых танков и САУ»[146].
Действительно, если подходить формально к выполнению стоявших задач, контрудар оказался неудачным. Боевой клин ГА «Юг» (ударные корпуса 4-й ТА) не был разгромлен, и ни одну часть, не говоря уже о целых соединениях, генерал Г. Гот не снял с обоянского направления для усиления прохоровского, чего и добивалось советское командование. Но это была лишь часть задач. В обстановке, когда немцы ещё владели инициативой, а достаточных сил для удержания их в системе второй армейской полосы было недостаточно, контрудар оставался единственной возможностью противодействовать 4-й ТА одновременно на двух направлениях. 8 июля Н.Ф. Ватутину удалось сделать главное – попытка Гота прорваться к пойме р. Псёл и окружить силы 1-й ТА и 6-й гв. А на смежных флангах 48-го и 2-го тк СС провалилась. Противник не только не смял 31-й тк 1-й ТА, но благодаря устойчивой обороне, в которой контрудар стал важнейшим элементом, корпус СС был вынужден оставить уже занятые им населённые пункты Весёлый, Рыльский, Малые Маячки, Грезное (Грязное) и отойти на прежние позиции. А 48-й тк так и не смог ликвидировать угрозу из излучины р. Пены на своём глубоком левом фланге.
Вместе с тем, как свидетельствуют трофейные документы, удары танковых соединений западнее Прохоровки имели и более значительные последствия. Именно после того, как 8 июля советская сторона бросила здесь в бой свежие подвижные резервы, Г. Гот и Э. фон Манштейн более серьёзно отнеслись к ситуации на флангах 4-й ТА. Было решено с 10 июля прекратить наступление на север и северо-восток и развернуть 48-й тк на запад и юго-запад (в излучину р. Пена), а 2-й тк СС полностью нацелить на захват Прохоровки и прилегающих к ней территории (высот)[147]. Можно ли считать неудачным контрудар, если враг не только не смог провести запланированное оперативное окружение войск фронта, но и оставил уже захваченную территорию, да к тому же кардинально поменял планы, нацелив свои соединения не на дальнейший прорыв, а на выполнение тактических задач: ликвидацию фланговой угрозы? Ответ очевиден, конечно, нет.
141
Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002.
142
Там же. С. 283–292.
143
Замулин В. Прохоровское сражение. Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002. С. 219.
144
ЛопуховскийЛ.Н. Прохоровка без грифа секретности. М., 2005. С. 141, 142.
145
Колтунов Г.А., Соловьёв Б.Г. Курская битва. М., 1970. С. 118.
146
Лопуховский Л.Н. Прохоровка без грифа секретности. Битва стальных гигантов. М., 2005. С. 137.
147
Замулин В. Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 776, 777.