Скрежет ручки в залитой вином комнате

Сложно выбрать подарок богачу, невероятно сложно: ты должен дарить ему что-то роскошное, что он, вероятно, мог себе позволить, но не имел на это времени, а может и элементарного желания. С другой же стороны богачи напрочь лишены чувства приземлённости, так что иногда можно им напомнить, что не дороговизна подарка важна, а важно в этом мире нечто другое. Что именно было важно в нашем существовании, я тоже не знал, так что и подарок мне было довольно трудно выбрать.

Куда могут привести ноги писателя, кроме как в книжный магазин?

— Здравствуйте, — сказала мне девушка у кассы.

— Добрый день, — впопыхах ответил я, удаляясь в раздел философии.

Я знал, что искать. Я знал, что брать. Моё мировоззрение изменилось после всех прочтённых книг, ну или почти всех, но кроме Шопенгауэра, на которого я уже не однократно ссылался, никто его так не менял до сих пор, до моих молодых лет. Хотелось бы найти подарочное издание, но его, кажется, не было.

— Вам что-то подсказать? — видать, в период отсутствия клиентов продавцы ищут, чем заняться, так что молодая девушка подошла ко мне. Волосы её были каштанового цвета, прямые, губы узенькие, а на глазах она носила большие очки, как это было, вероятно, сейчас модно.

— Да, я бы хотел вот эту книгу, но в подарочном издании.

— Хорошо, я сейчас…, — она замешкалась, глядя на меня. — Извините, пожалуйста, а вы, случайно, не Сергеев?

— Да, я Сергеев, — быстро ответил я. — Можно вас попросить побыстрее найти книгу, я очень спешу.

— Да, да, конечно, — она скоро бросилась вдаль, побагровев в области щёк. Я проследовал за ней, она пробила книгу по базе данных на компьютере, но всё было тщетно: такого издания не было.

— Ладно, давайте эту, — я положил на прилавок книгу, оплатил и бросился к выходу. — Спасибо.

— Постойте! — едва выдавив из себя эту фразу, девушка снова покраснела. — Не могли бы вы…, — она протянула экземпляр моей книги «Космическая вафля», но фразу так и не договорила.

Я быстренько черканул автограф, а она протянула чек, которые я никогда не брал. В этот раз взял, выбежал из магазина и хотел было выкинуть этот ненужный мне листок бумаги, как обнаружил на нём номер телефона этой дамочки.

— А, чёрт, — я сунул чек в карман и побежал обратно.

По дороге мне встретился бомж, тусующийся возле магазина с алкашкой, коих было везде тьма. Нас, рабов, спаивали до потери пульса, чтобы мы и не вникали ни во что. Я делал вид, что спиваюсь, но потихоньку всё же пытался вникнуть в некоторые вещи.

— Слушай, дружище, дай денег, а? Сто рублей на выпить, — заявил он мне. — Я простой бомж, вот честно тебе говорю, выпить хочу.

— На вот, — я протянул ему из бумажника сотню.

— Слушай, а ещё бы закусить, ещё соточку не дашь? — он был наглый, но я умилился от этого, зная, что на две сотки выпить и закусить как-то реально непросто.

— Держи, — я протянул ему тысячу и побежал. Он благодарил меня вслед, и наверняка хотел бы мне пожать руку да приобнять, но я был неуловим.

Усталость давала о себе знать, и ноги перешли на шаг. Оставалось лишь немного до свадьбы моей самой близкой подруги, и я уже боялся этого торжества. Дьявол обидел меня, Анюта уходила в кандалы семейной жизни, и ничего, казалось, не могло меня развеселить сегодня, даже свидание с той прелестной продавщицей из книжного.

Когда я подошёл, Лука вышел из машины, снова достал букет и удивился моему выбору подарка, мол, как-то дёшево. Я же выругался на него за его невежество, после чего мы вместе оправились внутрь. Нас встретил парень-швейцар, который показал нам путь к лифту. Мне показалось эта работа ужасной: говорят, в наше время нет рабства, но что из себя представляет тот парень в цветастом двубортном фраке с золотыми пуговицами как не прислугу? Раньше прислуга жила у хозяев на условиях работы за хлеб, а теперь прислуга пашет за деньги, на которые можно купить себе тот же хлеб, так ещё и вдобавок оплатить коммунальные услуги за свою или даже чужую дыру где-то на задворках города. Условия игры слегка изменились добавлением одного звена — денег — в цепь, но суть осталась та же. Рабство существовало, мы свободны выбирать один из его видов, и только лишь это является нашей пресловутой свободой.

Лифт ехал довольно долго, и я стал разглядывать всю его начинку (не знаю, зачем), в страхе обдумывая факт его остановки, ведь тогда бы пришлось остаться один на один с этим говнюком Лукой, а это та ещё пытка из разряда «Адский котёл». Тетрадь глупо посмеялась над моими устремлениями устроить если не Рай на Земле, то хотя бы сделать поменьше огня в этом Адском пекле, но, видать, сбавлять газ можно только лишь в своём котле, просить за остальных было что-то вроде коррупции в госорганах: если ты не умеешь этого делать или у тебя недостаточно средств для убеждения, то дорога твоя, в лучшем случае, ведёт тебя в тупик, а в худшем твоей заднице могли бы устроить турне по местам не столь отдалённым от каждого (как бы кто ни думал, но зарекаться не стоит, всякое бывает в жизни). Радость вперемешку с печалью приходила от осознания того, что для Юленьки уже всё закончилось, и ей не придётся знакомиться со всей грязью этого мира. Жизнь человека радует не меньше, чем его смерть, и как это было странно ощущать, когда ты не знаешь, хорошо ли заканчивать игру или нет.