Скрежет ручки в залитой вином комнате

Утро выдалось не самым сладким, ведь ранние подъёмы ещё с детства давались мне с огромными усилиями, а прикладывать огромные усилия никто не любит. И я был частью этого никто. Разбудил же меня Лука, утро было в своём зачатии, а ночные прогулки по парку сказались бы лучше, если бы я спал до часов примерно десяти. Но не тут-то было, этот прохвост растолкал меня в семь десять утра.

— А? — я содрогнулся, словно меня дёрнули шокером. — Что?! — у меня частенько бывало плохое настроение с утра, но об этом, вроде как, я уже упоминал.

— Доброе утро, Сергей, — с ехидной улыбкой затянул Лука. — Как ты себя чувствуешь?

— Смит, если ты не нашёл лучшего времени, чтобы поинтересоваться моим самочувствием, то мне тебя искренне жаль, потому что ты — настоящий мудак, — ворчал я, вернувшись обратно на подушку.

— Всё так же плохо, да? Просто я хотел уточнить, ведь сегодня свадьба у Анны, и ваше самочувствие напрямую влияет…

— Я в полном порядке, — перебил его я, не заметив, как он перешёл внезапно на «вы», а это было подозрительно. Наверное. Ненавижу перебивающих меня людей, но сам страдал подобным увлечением. Мне было за что ненавидеть себя, так что возможности я не упускал. — Просто не выспался, однако со здоровьем полный порядок.

— Да, дежурный врач сказал мне, что ты даже умудрился сбежать на прогулку в город, — продолжил Лука, рассматривая мои вещи. — Джинсы порвал вон. Это через забор когда лез что ли?

— Это когда через свой хер лез, зацепился. Чего пристал?! — буркнул я, потихоньку поднимаясь с кровати.

— Внизу стоит машина, в ней новенький костюм и обувь, как раз к торжеству.

— Чудно, мне нужно сходить по делам. Эй, гляди-ка, у меня стояк утренний, могу и тебе штаны порвать, — Лука смутился, не зная, что и ответить на это. — Ладно, шучу, ты пока настолько сильно ни разу не провинился. Сейчас приду.

Я надел тапочки, взял пасту с щёткой, пошёл в коридор, а затем в уборную. После утреннего туалета я стоял перед зеркалом, начищая зубы. У меня постоянно кровоточили дёсны, да и зубы при чистке болели. Мне казалось, что дёсны попросту уползали вверх от зубов, оголяя самые чувствительные места. Ощутив несколько «звоночков» зубных нервов, я стал потихоньку приходить в себя и ощущать реальность. В памяти воскрес вчерашний эпизод сожжения куска бумаги из тетради — это был словно выстрел в мою голову. Да, теперь новый дивный мир должен был ждать меня прямо там, за дверью уборной. Хорошее настроение не заставило долго себя ждать. Я сплюнул пасту, прополоскал рот, улыбнулся себе в зеркало и даже подмигнул (со мной такое бывает крайне редко), после чего двинулся обратно в палату. Краски преобразились, звуки доносились совсем по-другому, и даже дурацкий запах больницы стал каким-то до щекотки в душе приятным. Полноватая медсестра проходила вдоль палат с угрюмым видом, но я готов был расцеловать её, чтобы и она присоединилась ко всеобщему веселью и радости жизни, это было, как оказалось, не так сложно.

— Доброе утро, — улыбнувшись, пританцовывая, произнёс ей я.

— Доброе, — всё так же хмуро ответила она.

Мне было категорически не понятно, чего это она такая дурная в таком великолепном мире: птички пели, солнышко уже проснулось и радовало своим светом за окном, а деревья, согревая душу, молчаливо и как бы напоказ красовались своими листьями, пока это было ещё возможно. Да, чёрт побери, такая жизнь была мне по вкусу.

Влетев в палату, я с полыхающим взглядом и поедающей всё лицо улыбкой стал собирать свои вещи, поглядывая на Луку. Тот совсем уж ничего не понимал, но, кажется, из вежливости решил поддержать меня, помогая со сбором вещей. Я съел уже порядком подпортившийся банан, но вкус его был насыщеннее, чем это было раньше. Я не стал увлекаться завтраком, зная, что ждёт меня впереди хороший фуршет, ради которого стоило и поголодать. Грёбаная тетрадь была использована по назначению, в этом я не сомневался теперь ни секунды. Я достал её из-под подушки, поцеловал и положил на стул, чтобы не забыть. Одевшись в тряпьё и порванные штаны, я уже был готов отправляться.

— Я гляжу, отдых пошёл тебе на пользу, — заметил Лука, отправляясь в коридор с сумками. — Это радует.

Я схватил тетрадь в руки, взял ещё один банан с собой и по дороге принялся его трескать.

— Именно! — с набитым ртом восклицал я. — Жизнь становится всё лучше, Смит, разве ты не видишь?

— У тебя там, в туалете, припрятано что ли? — удивился он.

— С чего бы вдруг? Если я радуюсь, это ещё не значит, что я выпивши (хотя выпивши был бы лучше). Всё изменилось, чувствуешь, а? Смит, я всю твою матрицу переделал, и теперь у нас всё хорошо, ты понимаешь? — улыбаясь, продолжал я. Впереди были врачи и медсёстры, с которыми я радостно прощался, а они подыгрывали. Чёрт, вся жизнь игра, но сейчас я вжился в роль счастливого человека, и никогда ранее такого не было.

— Я тебя не узнаю, Сергей. Ты словно совсем другим человеком проснулся, — удивлённо сказал Лука.

— Иди в задницу, не мешай радоваться жизни.

— Вот теперь хоть что-то знакомое.