Страница 79 из 108
Девушка отстранилась от меня, насупила взгляд и злостно ответила.
— Какие нахуй чудеса? Мой маленький мальчик болен ДЦП! На Землю должен сам Иисус сойти ещё раз, чтобы я перед ним лоб об землю разбила в надежде, что он исцелит моего ребёнка! — кричала она знатно, а парк тем временем становился всё более пустым. Я снова хотел приобнять её, но она оттолкнула меня в самом начале моего позыва. — Отвали от меня! Ты не видишь, что я в отчаянии?! А тебе лишь бы поебаться!
— Я, пожалуй, вызову вам такси, — сказал спокойно я, доставая из кармана телефон. — Уже поздно для ночных прогулок, да и меня скоро обыщутся…
— Обыщутся где? — удивлённо спросила она, медленно отодвигаясь от меня.
— В больнице.
Тут повисло неловкое молчание, но девушка быстро собрала свои вещи и стала улепётывать куда-то вглубь парка. Я побежал за ней.
— Куда же вы?! — кричал вдогонку я. — Да не в психушке же!
— Отвали! — быстро перебирая ногами, кричала она вперёд себя. За ней тянулось её чёрное одеяние. — Я закричу! Помогите, насилуют!
— Да что за дело-то такое блять?! Я не хочу вас насиловать, лишь вызову такси!
— Спасите! Помогите! — продолжала она истерично и на срыве кричать на весь парк. Моё сознание приказало мне остановиться, дабы не влипнуть в какую-либо передрягу.
— Чёрт с тобой, дура, — шепнул я себе под нос и пошёл в другую сторону.
Ощущение было двоякое: человек перво-наперво выговаривает тебе все свои самые близкие и интимные проблемы, а затем убегает от тебя, словно источником их являлся ты сам. Некоторые люди совсем уж с ума посходили. Я был в их числе, но пытался походить на пьяницу, который в свои юные годы уже напрочь пропил свой ум. Люди верили, а я был доволен.
Возвращаться мне не очень-то хотелось: чего я не видел в этой больничной сраной палате? Двух пердящих дедов и одного мужичка, о проблемах которых мне даже не было известно, да и интереса, коль уж быть откровенными, никакого не возникало к ним. Однако хватило сумасшедшей бабы, курившей сигареты, у которой был больной ребёнок, так что раздумья о досуге не заставили себя долго ждать.
Я снова сел на лавочку и стал листать в телефоне новости: война там-то, нефть, деньги, криминал — такое ощущение, что сайты существовали для того, чтобы просто сливать грязь, которая, понятное дело, существовала и даже чувствовала себя неплохо. К освещению всего этого находится куча дурачков, рассуждающих о правильности или неправильности человеческих жертв там-то или здесь, словно можно было взять и вот так запросто кинуть человека в мясорубку, с философским видом обдумывая, на какое блюдо его фарш будет пущен и каких господ можно будет этим накормить. Солдаты, воодушевлённые пропагандистскими лозунгами о защите интересов своей страны или большими деньгами, лезли на амбразуры. Кого-то из них даже награждали медалями посмертно, которые можно было разве что повесить дома и говорить: «Вот, молодец, мой Вася (или Джек — тут не принципиально), страну защищал и героем стал». Обмен человека на кусок драгоценного или не очень металла для меня граничит с безумием, а уж гордость за этот обмен — и подавно. Я всегда хотел, чтобы закончилась бессмысленная смерть людей, но никто не давал такой гарантии — всегда найдётся мудак, своими устремлениями способный испоганить не один десяток тысяч жизней.
Когда я встал с лавочки, то решил всё же отправиться обратно. Ночь уже становилась пустой до скуки: хоть я и любил пустоту, но скуку не очень. Ветер развевал мои волосы в разные стороны, и мне это безумно нравилось. Мне не хотелось быть военным не только потому, что пришлось бы танцевать перед дядями с большими звёздами на плечах (хотя мало кто из нас не танцует перед любыми дядями или тётями, что дают нам зарплату, а ведь у них даже нет никаких погон) и, быть может, причинять кому-то боль, а может и убивать. Нет, ещё одной причиной было как раз вот это — ветер и волосы. Никто не дал бы мне носить подобную небрежную шевелюру там, в области искусственно поддерживаемого чувства важности и героизма, а ощущение ветра в играющих на голове волосах мне несказанно дорого.
Посреди дороги пробежала кошка — редкое на улицах Москвы явление. Она величественно и гордо передвигала своими лапками, держа хвост пистолетом. Хотелось бы верить, что она не попадётся в руки какому-нибудь Армену, а потом и ко мне в желудок в виде шаурмы, но жизнь, как я уже не раз замечал, штука дурная и коварная, поэтому всякого стоило ожидать. Счастливо оставаться, котик! Как только ты справляешься тут без вина? Я слышал об обезьянах, которые собирали и ели перезрелые яблоки, чтобы их накрыло — вот мои кумиры: я был точно похож на них как внешне, так и внутренними позывами. Мне очень хотелось женщину, я давно не имел близости с ними. Популярность писателя не давала мне возможности трахать каждую вторую девушку, как это бывает у актёров или певцов (действительно популярных). Я более чем уверен, что даже самая верная жена когда-нибудь, да подумывала о возможности интимной близости с одним из таких кумиров. Среди писателей кумиров нет, есть только умные люди, которым и трахаться, собственно, уже ни к чему — им хватает собственной мыслительной деятельности взамен половой близости. Они выше всех земных удовольствий. Из-за таких мнений я начинал думать, что и не писатель я вовсе, ведь попробуй представить какого-нибудь Ницше в постели — уму непостижимо. Другое дело Джонни Депп.