Скрежет ручки в залитой вином комнате

С каждым часом мне становилось всё лучше и лучше — спасибо, леди-дьявол. В ночь перед свадьбой не спалось, и чёрт того знает, что стоило с этим делать. Я вытащил капельницу и катетер, оделся и вылез через окно (поселили меня в палате на втором этаже, так что спуститься было не очень трудно). Шёл через красивый и пышный яблоневый сад во дворе, где уже пахло спелыми яблочками, и даже можно было побаловать себя оными немного. Но меня тянуло куда-то прочь, на просторы тёмных улочек, где либо шляется пьяное быдло, либо гуляют подростки в поисках приключений себе на жопу. Где были маньяки, шлюхи, убийцы, монстры, каннибалы — в общем, тянуло меня просто на пустую ночную улицу. Я бы, может, и писал там стихи, если бы писал стихи вовсе.

Редко какая поэзия задевала меня, так что и сам я не пытался писать её: ты либо поэт от рождения и умеешь шить нитями души, либо ты рифмуешь «любовь-боль», «нежность-бесконечность», «слёзы-звёзды» и т.д., и т.п.. Можно ещё было стать рэпером, там только и нужно, что кричать «гр-р-р-р-ра», «у-у-у-у», «ту-ту-ту», какую-то херню, а также делать примитивные рифмы, связанные с сучками, еблей, бухлом и тачками, можно иногда прикрыть это всё сложностью чувств. Вся эта грязь из-под ногтей (что бы ты ни делал, она всегда будет появляться у тебя в жизни) никогда не была моим призванием, и уж точно не нравилась мне. Новые бестолковые звёзды слишком быстро обретают популярность, но точно так же быстро её теряют. В этом нет ничего нового, всё давно описано Шопенгауэром. Несколько раздражают попытки вышеописанных личностей держаться на плаву за счёт очередного высера под звуки баса и прочего туц-туц. В популярности этого я винил общество, которому заходило; себя же я «винил» частенько, чтобы не протрезветь окончательно.

Выбраться в город не было большой проблемой, стоило лишь перелезть через забор, но я умудрился каким-то образом порвать себе джинсы на одной из ягодиц. Было обидно, но и возможности что-то сделать пока не находилось. Улицы и впрямь были пустынны, полуразрушенные здания советских времён, оказавшиеся никому не нужными в наш век, создавали гнетущую атмосферу, постоянно твердившую «с тобой сделают тоже самое: вырастят, облагородят, используют и бросят догнивать до тех пор, пока твой кусочек земли не понадобится под следующую новостройку». Эх, никакой идеи у народа сейчас и в помине нет. Единственная цель — бабло, через которое уже можно было делать практически что угодно. Хоть у меня этой цели и было предостаточно, но я не чувствовал себя привязанным к ней, вероятно, из-за того факта, что достались мне все эти деньги далеко не самым честным способом. Хотя нынешние бизнесмены также заработали их на жульничестве и воровстве, но они и их деньги — единая сущность. На такое зрелище было противно смотреть. Ещё противнее смотреть на их изменение лишь своего мирка в лучшую сторону, они боялись поделиться и частью этих денег с теми, кто в них нуждался, для кого вопрос жизни и смерти решался бы этими деньгами. Вроде бы купюр и жопой жуй, и мир меняй сколько влезет, но они лишь пытаются изменить всё вокруг себя, обставившись предметами роскоши и выращивая животы с тройными подбородками. Я очень сильно смеюсь, когда мне рассказывают о правильности питания и о том, что хорошие продукты стоят дорого в наше время. Мне кажется, богачи питаются далеко не самым худшим из всего возможного, но рожи их могут заполнять экраны телевизоров полнее некуда, и даже шеи с ушами не будет видно. Странно слышать подобные рассуждения от парня, у которого в руках была тетрадь с безграничной властью.

Впереди показался парк, и я с удовольствием зашёл в него. Тут было не так уж и тихо: были компании молодых людей, пивших вино, куривших кальян и рассуждающих о своём будущем, родители с детьми в колясках, бегуны, люди с собаками. В парках, порой, чувствуешь такую умиротворённость и человечность, но происходит это, увы, не всегда: то пьяное в щепки быдло начнёт свои громкие разборки, то маньяк заведётся и будет убивать и насиловать кого ни попадя. Я бы хотел, чтобы меня убили прежде, чем изнасиловали — не так обидно что ли.

Проходя по парку, я наслаждался тёплой ночью, запахами лип и прочих деревьев, тут растущих. Всё тут было прекрасно. На лавочке сидела барышня, с тяжёлым видом курившая сигарету, а в другой руке державшая фляжку, из которой она периодически заправлялась. Выглядела она достаточно хорошо, но этот алкогольный вечер её знатно потрепал: тёмные непричёсанные волосы до плеч, тёмная тушь и очень грустный взгляд. Щёки её были слегка пухловаты, как и губы, но это лишь добавляло определённого шарма. На лбу её был небольшой шрам, который остался от выдавленного когда-то там, в юности, прыща. Одета она была в тёмные джинсы, кроссовки, тёплую водолазку и чёрную накидку сверху. Я не смог устоять перед женским горем.

— Девушка, у вас что-то случилось? — произнёс легонечко я.

— А? — она оторвалась от своих дум, взглянув на меня полным отчаяния, но в то же время сильным взглядом, готовым держаться, какое бы дерьмо жизнь не подсунула. — Нет, всё в порядке.

— Точно? — я подсел к ней на лавочку.

— Слышь, ты, если думаешь, что нашёл хороший вариант на перепихон, то ты крайне ошибаешься! — она вела себя бойко и агрессивно. — Чеши своей дорогой!

— Я просто хочу помочь…

— Чем ты можешь помочь мне?! Ты даже штаны себе купить приличные не можешь, оборванец, а собрался мне помогать. Ха, ну и дурак. Иди давай, говорю.