Скрежет ручки в залитой вином комнате

Когда мы ехали домой, Лука прочитал огромную лекцию по поводу возможной потери популярности и рейтингов из-за моего этого поступка, но мне было как-то плевать. Всё сказанное мною журналистам было вызвано душевной необходимостью, но, тем не менее, сожаление о словах, произнесённых посреди тех людей в закрытой комнате, не заставило себя ждать. Тяжесть груза было трудно сравнить с чем-либо ещё, я предал свои же собственные правила, одним из которых было не учить тех людей, которые не хотят быть обученными. Хотя кто я такой, чтобы кого-то учить? Популярный писатель, который стал таковым по воле случая, а не из-за своего настоящего таланта. И хоть популярность не является залогом умной головы, но её чаще всего путают с обратным явлением, поэтому для кого-то подобные мне люди могли диктовать свои правила и законы. Какая разница? Эти сраные идиоты готовы слушать кого угодно: алкаша, шлюху, пидораса, неуча, грубияна или полнейшую тварь — главное, чтобы последние были успешными, создавая шоу своими «неординарными» выходками, а слова этих отбросов полностью совпадали с мыслями слушателей. В любом случае в этой ситуации всё равно не было правых, так зачем я столь рьяно отстаивал свою «правоту», которой и не было вовсе? Да, я кретин, и это губило мою жизнь всё быстрее. Машина подъехала куда-то в центр.

— Куда ты меня привёз? — спросил я у Луки.

— Домой, куда же ещё? — удивлённо ответил тот, разглядывая меня выпученными и ещё не остывшими после спора глазами.

— Ты чего-то перепутал, тебе так не кажется? Или в матрице произошёл сбой?

— Сергей, разве ты ещё не посетил свою новую квартиру?!

— Блять, точно…, — разочарованно заметил я. — Но все мои вещи ещё там.

— Мда, я думал, ты давным-давно переехал сюда, — Лука отвернулся от меня. — Завтра перевезём тогда, я вызову машину и грузчиков.

— Я не очень хочу, Смит, если честно, переезжать сюда. Слишком это роскошно что ли, тем более для писателя. Атмосфера не та.

— Да не неси чепухи, Сергей. Тут хорошее место, спокойное, квартира со всеми удобствами, но главное — это практически центр города, и отсюда легче всего ехать куда-то.

— Вот именно! — пылко заметил я. — Как мне писать про страдания простого народа, сидя в огромной квартире в центре Москвы и попивая горячий английский чай? Да и чай ещё не в Англии делают, а называют английский. Тьфу ты, грёбаная аристократия! И я туда же полезу что ли?! Да никогда!

— Мне кажется, ты сильно преувеличиваешь, — ответил Лука с большим выдохом.

— А ты попробуй написать что-то приличное, находясь в приличном обществе и проживая в царских палатах. Да хер у тебя что-либо когда-то выйдет стоящее! Потому что жопа в тепле. Кого ты чему собрался учить, когда у самого жопа в тепле? От такой жизни можно писать только редкостную дрянь.

— Это успех после долгих трудов, в твоём случае ещё заслуженный. Все к этому стремятся же, Сергей. Не вижу ничего плохого, чтобы быть успешным человеком.

— Ладно, мне насрать, не хочу больше спорить на эту тему. И вообще не хочу спорить больше ни с кем!

— Приляг дома, поспи, — дал мне совет Лука.

— Пойду нажрусь лучше, — ответил я.

— Не рекомендовал бы.

— А что, — кричал я, вылезая из машины, — я же успешный человек! Закажу себе самое дорогое виски, возьму в охапку три шлюхи… нет, лучше четыре, и пойду делать то, что делают успешные люди.

Дверь машины захлопнулась, я ушёл куда-то во двор. Идти в эту квартиру мне совсем не хотелось, так что я нашёл близлежащий бар и шагал к нему, размышляя на тему «успешности», так ценимой всеми людьми. Многие из нынешних желаний людей, к сожалению, привили нам за долгие годы существования цивилизации. Деньги, машины, квартиры, бухло, сигареты, разнообразие половых партнёров, отдых на пляжах у моря, красивая одежда, последняя версия айфона — стандартный набор современного «успешного человека», но чтобы всего этого достичь, нужно убрать из словосочетания вторую часть — ты будешь просто успешным, но с большой вероятностью перестанешь быть человеком. Всё вышеназванное может лишь делать вид, но для понимающих людей это будет сигналом, говорящим о дерьмовом содержании под красивой (да и то не всегда) обёрткой.

Войдя внутрь бара, я стал искать подходящее местечко для себя — таковым считается одинокое, где никто не будет мешать пить и думать. Многие ходят в бар поразвлечься, но, увы, ко мне это не относилось. За долгие годы жизни пришло ощущение перманентной тоски, которое совсем ничем и никак не окрашивалось. Выпивка помогала сбежать от такого ощущения, однако помогала лишь ненадолго. Я помню счастливые и беззаботные годы обучения в институте, где в голове рисовалось лишь светлое будущее, стабильная работа, семья, дети и, в принципе, всё. В голову никогда не приходили мысли о мире и его недостатках, и это был залог моего счастья — счастья в неведении. С тех пор, как начал писать, всё изменилось: я занимался поисками сюжетов, но не хотел, чтобы они выглядели так же плоско, как вся нынешняя культура, где злодеи злые, потому что злые, и всё тут, но ему противостояло добро, которое знает настоящие ценности и залог правильной, справедливой жизни. Здесь всё понятно: ты либо злой, либо добрый; либо джедай, либо ситх; либо защитник «демократии», либо преступник. И список будет долгий. Мне же хотелось вникнуть в причины зла, узнать, отчего оно есть зло. И зло ли оно вообще. Кто определяет, что есть зло, а что нет? Уж точно не я. Казалось бы, злом можно считать любое нанесение вреда другим, но тогда могу сказать, что, поедая котлеты, любой из нас становится на тёмную сторону. Вегетарианцы — пафосные ублюдки, они отказываются от мяса, но от этого его меньше не производят. «Вот если бы все отказались», — заявят они. И если бы все оружие бросили, я рассуждал уже на эту тему. Утопия и несбыточная херня всё это, а без мяса я становлюсь зачастую даже агрессивнее. К чему же это я? Во всех нас есть и добро, и зло, нельзя просто провести черту между какими-либо понятиями, всегда есть нюансы, и что зло для одного, то является добром для других, стоит понимать эту штуку. Инь-янь или как там?