Страница 45 из 108
— Знания — сила, не зря говорят, — заметил я.
— Я схватилась за голову, а он давай у меня просить прощения. Кричит, такой весь щенок провинившийся: «Девушка, извините, пожалуйста! Я не специально! Сильно, да?». А я ему: «Да, неслабо вообще», но при этом держусь, как могу, ведь было и впрямь больно, хотелось зарыдать. А он говорит: «Если я как-то могу помочь… вы только скажите…». И тут я подняла глаза…
— Так, я тебя умоляю. Только не красавчик из типичных американских фильмов а-ля «Ноттинг Хилл».
— Да я тебе серьёзно говорю! — закричала в восторге она. — Высокий стройный шатен со слегка вьющимися волосами, но не короткими.
— Пока что я подхожу по всем параметрам.
— Да ты не, у тебя морда славянская, а тот…
— Куда уж нам, славянам, до фотогеничности этих благородных лапшевесов с кривыми зубами из-за их через поколения тянущегося межзубного звука «th» и квадратными подбородками. Мы, собственно, из-за их фильмов и считаем всё то, что они делают и даже как выглядят, идеалом.
— Что поделать, как ты говоришь. Но, Серёж… я растаяла прям там, — она выпила залпом свой стакан.
— Судя по твоей манере пить, под тобой должна была образоваться лужа из вина. Такой растаявший ледник из вина.
— Ах если бы, но и вино меня так не пьянит, как его вид.
— Так что дальше было-то, Анют?
— А, точно, прости. Вот, а я ему такая: «Я думаю, вы могли бы меня где-нибудь покормить, чтобы загладить свою вину».
— Вот же бабы — вам лишь бы пожрать, да с мужиком красивым.
— А то как же? — засмеялась она. — И представляешь, он позвал меня на ужин! Такой галантный, воспитанный, в костюмчике. О Господи, не мужчина, а мечта…
— Я так понимаю, после вечера ты с ним ещё знатно покувыркалась.
— Вот вам, мужикам, всё об одном! — внезапно рассердилась Анюта, треснув по столу.
— А то как же? — ухмыльнулся я.
— Я не намерена разговаривать с тобой на такие интимные темы! — она встала из-за стола и пошла в сторону коридора.
— Значит, было, — спокойно дотягивал из бокала я.
— Да, было! И знаешь что? Это было здорово, Серёж! Великолепно просто, он меня так отодрал, что никто до этого так не справлялся!
— Охотно верю, Анют.
— Ну вот надо же было такой рассказ испортить пошлятиной! Терпеть тебя не могу за это.
— Ты что, уходить собралась, Анют? — я встал и подошёл к ней, а она уверенно натягивала туфлю на ногу. — Да брось, ты чего?
— Иди в жопу, Сергеев!
— Ага, фамильничать, значит, начала…
— Да тебя как ни назови, а всё одно!
— Останься, прошу, — схватил её за руку я и смотрел жалобно, как тот самый провинившийся щенок.
— Ты даже не додумаешься извиниться, кретин.
— Прости, Анют. Я и впрямь не думал, что тебя это заденет. Честно. Мне всегда казалось, что ты чуть более… я не знаю… чёрствая что ли, ну или тебе всё равно…
— У тебя что ни слово, то оскорбление! — злобно посмеиваясь, говорила Анюта. — Закапываешься ещё глубже. Не удивительно, что у тебя до сих пор нет жены.
— Вот из-за таких истерик и нет, наверное, — пронеслось в моей голове.
— Ладно, проехали. Прости, — она начала разуваться, поглядывая на меня таким же злобным взглядом, — пойдём, я тебе кое-что покажу, — я повёл Анюту в зал, а как только включил свет, то на всю комнату засияло то, что хранила каждая женщина под своим бельём — самое сокровенное, хоть и на холсте. — А? Как тебе?
— Ужасно, Сергеев! Фу, какая мерзость!
— Да что с тобой такое?! — начал уже ругаться я. — Тебя словно подменили, ей Богу! Где старая Анюта?
— То есть я ещё и старая…
— О Господи! Да что этот пижон с тобой сделал?! Алё! — я стал ей кричать на ухо. — Анюта, я знаю, ты там!
— Отвянь!