Страница 106 из 108
Внезапно среди кучи мусора для сознания мне попался экземпляр книги «Жало», и всё бы ничего, да только автором этой книги был Рамазан Бижоев. В описании речь шла о парне, который под воздействием эмоций решил продать свою душу дьяволу и получить безграничную власть над этим миром (сколько же стоила его душа, раз ему такое предложили взамен?), о чём потом несказанно пожалеет. Почему «Жало»? Наверняка он, как и я, не знал, о чём писать в названии, поэтому придумывал обычно всякую хрень (здравствуйте). Мне стало интересно, но покупать я не стал — не люблю бестселлеры.
Мои же книги заняли нишу «стоящих где-то там», где их мог только случайно кто-то найти. Обложки были невзрачны, бумага пожелтела, а текст… в общем, зная о последнем, я никогда не потянулся бы к такому «произведению». Был у меня странный бзик по поводу своей писанины, а именно лютая ненависть к ней. Читаешь вот ты свои же слова, и кажутся они тебе чем-то невзрачным, а ещё более — позорным, и если бы кто-нибудь спросил: «Кто написал это?», — то, вероятно, духа у меня не хватило бы взять на себя ответственность за свои же строки. Но даже на такое находятся свои ценители, иначе совершенно непонятно, для кого были эти старания.
В один из дней мне позвонил режиссёр-коксонюх Леонид Утырский, внезапно поздравивший меня с выходом нашего фильма на большие экраны. Фильм назывался «Взрывная затея», в поле сценариста — на которое, как известно, никто не смотрит — красовалась моя фамилия. Сначала меня это слегка возмутило, ведь подобной работы я стыдился в десятикратном размере, но в дальнейшем гнев поутих. Я позвал свою семью и Анюту на премьеру показа.
Фильм был наполнен спецэффектами донельзя, сценарий слегка доработали новыми перестрелками, погонями и прочей бессмысленной ерундой, но сам каркас остался прежним. Каркас произведения был важнейшей его частью, и я никогда не понимал людей, ругающих экранизацию произведений: постоянно кричат, что не по канону, что у третьего парня справа должны быть не синие, а зелёные кеды. Дело, считал я, в посыле, а не в цвете кед. Хотя зачастую во многих произведениях даже его нет, так что бедному зрителю ничего не остаётся, кроме как заниматься сравнением подобной ерунды. В любом случае, каждый ищет смысл там, где он его хочет найти, из любой херни каждый может попытаться сделать что-то умное или символичное. Взяв цитату кого-либо из признанных писателей, можно использовать её на своё усмотрение, оправдывая любое злодеяние. Я уже, вроде бы, писал о том, что книги должны разоружать, а не заставлять браться за оружие, так что легче оставаться никем в этой сфере деятельности, чтобы спокойно спать, зная, что никто не использует твои слова во вред. И да, меня опять понесло в сторону. Философ ёбаный.
Со стороны всё в фильме выглядело весьма и весьма комично, но проживать всё на своей шкуре было куда страшнее и безумнее. Довольными из кинотеатра вышли не все, а именно только Утырский и Анюта. Родители посчитали фильм полным вздором, который они не понимают, Анюта очень много хохотала во время сеанса, особенно в момент появления «моей дочери»-негритянки. Она была впечатлена моей работой. Утырский отвёл меня в сторону, подальше от родителей, Анюта пошла вслед за нами.
— Ну что, Сергеев? Это успех, — начал он своим бешеным тоном.
— Что-то мне так не кажется.
— Ты ничего не понимаешь, Серёж, — влезла Анюта. — Фильм и впрямь хорош, да ещё и в свете нападок на наше кино получилось очень иронично.
— Послушай, что твоя подружка тебе говорит, — ухмылялся Утырский. — А главное-то! Главное!
— Что? Идея? — поинтересовался я.
— Да нет же! Ты дурак, все вы писатели такие. Но дурак смышлёный, и это мне нравится, — через хрипотцу в голосе заявил мне он.
— Спасибо, я и без того знал, что дурак. Так а что главное-то? — мы стояли у магазинчика с попкорном, и я заказал попить.
— Мы же в капитализме живём! Как ты думаешь, что главное?
— Бабки?
— Именно, дружище! Именно, — он похлопал меня по плечу, на лице его красовались нотки радости. — Ёбаный Фонд кино выделил нам бабло, которое мы с тобой успешно профукаем где-нибудь на Кубе, снюхивая кокс с жоп шлюх и радуясь жизни.
— Отличный план, но разве не все ли деньги должны были уйти на реализацию фильма? — поинтересовался я.
— Так они и ушли, — засмеялся Леонид. — Наша с тобой зарплата — это тоже реализация фильма, а? А то, что она там чуть больше, чем заявлено на бумагах — всё это мелочи.
— Людям обидно, наверное, что за их деньги кто-то наваривается, — с недовольством сказала Анюта.
— Ой, милочка, давай не начинай, а? Это государство построено на наебалове. Людей наёбывают, обещая им заслуженный отдых в старости, а потом проводят пенсионную реформу, после которой тут же отдают полученные деньги всяким нефтяникам и газовикам, а те их выводят за границу. При этом пенсии людей остаются на том же уровне, только и до них не все доживут. И это только маленький аспект! Побурчат и забудут, вот что я готов сказать, а жить-то хочется всем, и жить хорошо, так что главное вовремя занять свою нишу в этой системе пиздежа и наебалова. Хочешь — иди ломай свой горб на заводе.