Пороги безмолвия

Именно поэтому мальчик вдруг так “неожиданно” увлекся повседневной деятельностью своего факультета, домашними заданиями и квиддичем, предпочитая делать вид, что он постоянно чем-то занят. Это избавляло его от необходимости объясняться с лучшим другом. По крайней мере на какое-то время.

Задачу облегчало еще и то, что Гермиона оказалась завалена кучей дел. У неё почти не оставалось времени на разговоры о его лечении. Если бы Грейнджер сейчас присоединилась к Тому, Гарри бы ни за что не удалось переспорить их обоих, а так у него появилась фора, чтобы обдумать свои дальнейшие действия и поступки.

Больше всего на свете мальчик сейчас мечтал о человеке, с которым он мог бы посоветоваться. У которого мог спросить, что ему делать дальше. Но такого не было. Том был одержим идеей найти решение, однако его категоричность и недоверие к людям не позволяют ему мыслить объективно, и он из принципа отвергнет эту идею. Гермиона, с другой стороны, была слишком правильной и верила только тому, что написано в книгах. Она нашла бы кучу разумных причин, почему Гарри не стоит доверять сомнительным обрывочным сведениям. Снейп мог бы дать хороший совет, но теперь мальчик не был уверен, сможет ли доверять мнению зельевара. И кто оставался в итоге? Не спрашивать же совета у Нокса? Пёс был чрезвычайно умен, но вряд ли обладал настолько развитым интеллектом. К тому же, сначала его пришлось бы научить разговаривать.

В результате оставался только сам Гарри со своим хороводом растерянных и противоречивых мыслей и чувств, неспособный принять ни одного адекватного решения.

Просто восхитительно!

Размышления слизеринца прервал противный, гнусавый голосок слева от него:

— О, Поттер, неужели ты соизволил посвятить крупицу своего бесценного времени делам факультета?

Гарри поморщился и, подперев голову рукой, тоскливо взглянул на светловолосого мальчишку, который вальяжно развалился в свободном кресле.

— Драко, если это был сарказм, то мой тебе совет, поработай над ним ещё немного, а то пока жалко выглядит.

Где-то за его спиной хохотнул Блэйз Забини, играющий в шахматы с Арчером. Малфой смерил сокурсников раздраженным взглядом и снова сосредоточил своё внимание на нём:

— Скажи, Поттер, каково это — предать свой факультет?

Он говорил нарочито громко, чтобы все студенты, присутствующие в гостиной Слизерина, могли услышать их разговор. Никто, конечно, не подавал вида, что обратил внимание на перебранку. Большинство студентов продолжили заниматься своими повседневными делами — болтать или делать уроки, но Гарри готов был спорить на что угодно, что каждый из них сейчас с исключительным вниманием прислушивается к разговору. Всеобщий ненавязчивый интерес троекратно возрос после последний фразы Малфоя, и Гарри понял, что теперь ему придется играть эту партию до конца. Он тяжело вздохнул:

— Боюсь, не могу поделиться, Драко, — словно извиняясь, сказал он, — не было возможности проверить.

— Ну, конечно! — Блондин презрительно скривился. — Ты хоть осознаёшь, какое впечатление производишь на людей?

— Нет, просвети меня, — вежливо предложил мальчик. Сокурсник посмотрел на него со злой усмешкой:

— Тебе пора переставать общаться с отбросами Поттер, — известил он. Гарри насмешливо поднял брови:

— Это с кем? С тобой, что ли?

— Да как ты смеешь?! — вскакивая на ноги, рявкнул блондин и, не давая Гарри возможности ответить, продолжил говорить злым, обвиняющим тоном:

— Я говорю о жалких предателях крови, вроде Уизли и грязнокровки Грейнджер! Ты собрал вокруг себя целую кучу неудачников и дружишь с ними, даже не задумываясь о репутации Слизерина! Мы никогда не общаемся с чужаками, Поттер, ты понимаешь? Никогда!

Он умолк, прожигая сокурсника свирепым взглядом. Ровно десять секунд Гарри сохранял бесстрастное молчание и, наконец, заговорил:

— Во-первых, я не дружу с Уизли, я с ним просто иногда общаюсь, это разные вещи, Драко. Во-вторых, твоя одержимость чистотой крови приобретает какой-то клинический окрас, ты не думал поговорить с кем-нибудь об этом, Драко? Это ведь может быть серьезным отклонением от нормы, — Гарри сочувственно посмотрел на своего обвинителя. Со стороны некоторых слизеринцев, включая Тома и Блэйза, послышались тихие смешки, Малфой начал покрываться ярко-красными пятнами стыда и гнева. — В-третьих, — выражение лица Поттера оставалось неизменно спокойным, но в его изумрудных глазах застыла ледяная сталь, — если ты ещё хоть раз назовешь Гермиону грязнокровкой, клянусь Мерлином, я скормлю тебе твоего флоббер-червя. В-четвертых, поясни, будь добр, каким образом моё общение с “неудачниками с других факультетов” порочит репутацию Слизерина?

Малфой с минуту колебался с ответом, не зная, с какой темы лучше начинать выражать свой гнев и, наконец, решил ответить на последний вопрос:

— Раскрой глаза, Поттер! — зашипел он. — Ты игнорируешь приоритеты и правила своего факультета!

— А где в правилах нашего факультета написано, что я не могу общаться с гриффиндорцами? — парировал Гарри.

— Ты раскрываешь им наши тайны!

— Какие тайны? — Гарри сухо улыбнулся, окидывая гостиную заинтересованным взглядом, после чего снова вопросительно посмотрел на блондина: — Я чего-то не знаю, Драко?

— Ты игнорируешь внутренние мероприятия факультета!

— Меня на них клонит в сон...

— Не участвуешь в общих обсуждениях! Не приходишь на собрания...

— ...сторонишься наших кровавых жертвоприношений, не молишься нашим богам, не отрезаешь головы магглорожденным, не топишь котят и не пинаешь бездомных щеночков, — скучающим тоном продолжил за сокурсника Гарри. — Прости, Драко, у меня другие хобби.

— Для тебя это всё шутки, что ли?! — возмущенно воскликнул Малфой.

— А, так мы все-таки не топим котят? — притворно удивился Поттер. — А то я все волновался, как бы не раскрыть эту страшную тайну Слизерина.

— Прекрати паясничать, Поттер! — терпение Драко лопнуло, и он выхватил волшебную палочку, что, впрочем, не произвело на Гарри никакого впечатления, потому что он так и остался сидеть за столом, подперев голову рукой, и не предпринял никаких попыток защититься. — У тебя и так довольно шаткое положение здесь! Тебя приняли в качестве исключения, несмотря на твоё происхождение, статус и репутацию. И что ты сделал? Ты отвернулся от нас! Отвернулся от наших идеалов! Ты предпочел чужаков и предателей крови своему факультету!

— Ну-ну, Драко, не горячись, — к нему бочком подступил Забини, — а то люди могут подумать, что ты ревнуешь...

— Заткнись, Блэйз, — прошипел Малфой, но сокурсник не обратил на него никакого внимания, вместо этого он с извиняющейся улыбкой смотрел на Гарри:

— Не обижайся, Поттер, Драко просто боится, что ты нас больше не любишь.

— Ну как вас можно не любить? — мурлыкнул Поттер, перенимая шутливый тон Забини. — Драко такой милый, когда злится.

— О, ты себе не представляешь, как он переживал! — доверительно сообщил ему сокурсник. — Только и говорил об этом. Я уверен, он даже плакал ночами, уткнувшись лицом в подушку.

— Я сказал, ЗАТКНИТЕСЬ! — заорал Малфой, его рука, в которой он держал волшебную палочку, дрожала, блондин готовился вот-вот пальнуть в кого-нибудь проклятьем, когда очень медленно со своего стула поднялся Том. Он, не отрываясь, смотрел на Драко, и в чёрных, как ночь, глазах змеёй свивалась угроза. Блондин краем глаза заметил движение и резко повернул голову к Тому, злость на его лице быстро уступила место испугу.

— Не лезь, Арчер! — велел он, продолжая держать Гарри на прицеле. — Это тебя не касается.

— Уймись, Малфой, — лениво протянул Том, — ты ведешь себя как истеричная гриффиндорка.

— Закрой рот! Кто ты такой, чтобы мной командовать?!

— Я твой обеспокоенный сокурсник, который не хочет, чтобы ты пострадал, — любезно пояснил Том, даже не пытаясь завуалировать зловещий намёк на угрозу в своих словах. — А теперь убери свою волшебную палочку, пока ты не выколол ей кому-нибудь глаз, и иди погуляй куда-нибудь...