Пороги безмолвия

Слизеринец застыл, почувствовав, как кровь отхлынула от лица, вот это было ему очень знакомо. Что знает этот человек? В душе мальчика зародилось неясное беспокойство. Профессор Айскальт внезапно начал его пугать. Тем временем Мелисса отчаянно продолжала всхлипывать и причитать. Поттер понял, что молчать и дальше он не может.

— Сэр, прошу вас, прекратите, — тихо попросил он, сосредоточив на себе внимание профессора, а заодно и всей аудитории, — вы напугали её.

С минуту ничего вообще не происходило. В полной тишине старший волшебник смотрел на своего зеленоглазого ученика, словно ждал от него какой-то особой реплики, а Поттер упрямо молчал. Наконец Айскальт презрительно фыркнул, достал волшебную палочку и за долю секунды залечил собственный порез. После чего медленно вытер платком пятна крови, опустил рукав и выпрямился, скользнув взглядом по бледным, напуганным лицам студентов.

— Пара царапин и вы в слезах бежите к мамочке, — брезгливо заговорил он, — жалкое зрелище! Зачем вы пришли изучать целительство, если не способны постигнуть даже смысл существования этой науки?

— Не судите нас по одному человеку,...

— Один человек определяет коллектив, мистер Поттер, — Гарри поспешно заткнулся, понимая, что этот спор ему не выиграть. — Возможно, сегодня и сейчас лишь у мисс Хант хватило наглости озвучить свою точку зрения, но, поверьте мне, большинство из тех, кто промолчал, с ней согласились, — цепкий взгляд остановился на лице каждого ученика, некоторые испугано покачали головами. — А правда в том, что вы просто слишком слабы, чтобы тратить себя и свою магию на других. Быть целителем, значит постоянно отдавать, а вы, избалованные детишки, привыкли только брать и требовать! Для большинства колдомедиков порез, который так всех вас напугал, — просто царапина, которую можно вылечить за пару секунд, — его голос приобрел издевательские нотки. — А вы не знали? Так вот вам мой вопрос, зачем все-таки нам нужно целительство?

В кабинете наступила звенящая тишина. Гарри покрутил головой, пытаясь разглядеть всех учеников, и у каждого на лице он видел только страх и злость. Айскальт поморщился:

— Такой сложный вопрос? — холодные глаза остановились на лице слизеринца, что сидел перед ним. — Мистер Поттер, возможно, вы поделитесь с нами своей точкой зрения, — предложил профессор. — Что вас так привлекло в целительстве? Зачем вы начали его изучать?

Мальчик некоторое время смотрел прямо в глаза профессора.

— Чтобы... — он резко выдохнул, — чтобы помочь тем, кому ещё можно помочь.

Айскальт хмыкнул, но не улыбнулся.

— Очень самоотверженно, Поттер, а если говорить честнее?

— Я говорил честно, — ощетинился он.

— О, безусловно, — Айскальт смерил подростка задумчивым взглядом, — вы же Гарри Поттер, — он подался чуть вперед, приблизив свое лицо к юному волшебнику. — Нравится всех спасать?

— Имеете что-то против? — Гарри поднял брови.

— Ровным счетом ничего, — профессор оправил складки мантии и дернул уголком губ, отчего рот его скривился в подобии усмешки, — но впредь я советую вам быть честнее хотя бы с самим с собой, — очень тихо сказал он и выпрямился, отходя от их с Мелиссой парты.

Поттер позволили себе медленно выдохнуть, и посмотрел на Хант, та немного успокоилась и теперь сидела, уставившись взглядом в парту, и теребила край пергамента. Помедлив, мальчик обернулся и глянул на Забини, тот в ответ широко ухмыльнулся и поднял вверх большой палец.

История об этом уроке оказалась запоминающейся и очень быстро разлетелась по школе, став чем-то вроде местной байки. Айскальта прозвали Ледяным Клаусом, а старшекурсники только и делали что приговаривали, посмеиваясь: «Эй-эй, ты не зли его, а то он опять начнет себя резать!»

Никто не желал признавать это, но на самом деле все до ужаса боялись нового профессора. В своем неизменном спокойствии и сдержанности он чем-то походил на Снейпа, но если в глазах зельевара то и дело вспыхивал огонь гнева, то у Ледяного Клауса в глазах не отражалось ровным счетом ничего похожего на человеческие эмоции. А Поттеру он даже начал нравиться. Чувство юмора, что удивительно, у него все же имелось, но было настолько специфическим, что понять его мог разве что Томас Арчер, да вот беда, он не посещал занятия по целительству, а остальные студенты в большинстве своем только ошеломлённо молчали, в ответ на очередную «остроту» учителя. Сам Айскальт, заметив реакцию молодых волшебников, как-то сказал, что у медицины с чувством юмора туго, вот им, целителям, и приходится как-то выкручивается, после чего продолжил сыпать злыми шуточками, полагая, что этого пояснения было достаточно.

Но учителем Айскальт был отличным. В меру строгий, странноватый, как и все волшебники, но очень начитанный. Слушать его лекции было необычайно интересно. Он рассказывал об истории целительства, о том, как это направление магии менялось и развивалось, о выдающихся вкладах в эту науку.

Ещё на первом занятии Айскальт пояснил, как будут проходить уроки целительства, разделив программу на вводную лекционную часть и основную практическую. И уже через двадцать минут после начала урока Гарри понял, что целительство станет одной из любимых его дисциплин. Он бы изучал его сутки напролет, если бы кому-то в Хогвартсе не пришло в голову загрузить третьекурсников огромным объемом учебы, и если бы помимо целительства у Поттера не было ещё трех любимых дисциплин.

====== Глава 8. Упрямство и его последствия ======

Последние тёплые деньки осени отгуляли своё, и на Хогвартс тяжелым вздохом северных ветров легло свинцовое небо, полное дождей и холода. Нахохлившись, словно большая чёрная птица на ветке, Том сидел на спинке скамейки во внутреннем дворе школы, обмотав шарфом половину лица, чтобы укрыться от ветра, и делал пометки в толстом маггловском блокноте. Погода выдалась прегадкая, большинство студентов отсиживались в школе, оставив внутренний дворик в распоряжение любителей холода. Гарри застрял где-то между ЗОТИ и Целительством, поэтому Арчер прозябал в полном одиночестве, развлекаясь тем, что составлял план для проектной работы, который в принципе не особенно был ему нужен. Подросток как раз задумался над предполагаемой темой, когда со стороны школы послышались громкие возмущенные голоса, и уже через мгновение слизеринец мог лицезреть двух гриффиндорцев, вылетевших во двор. Том поморщился, мгновенно узнав обоих, и постарался сосредоточиться на своих записях. Но их крики не так-то просто было игнорировать.

— Это из-за него! Из-за этой штуки Короста так облезает! Моя крыса болеет из-за твоего кота! — вопил мерзкий рыжий голос.

— Твоя крыса болеет, потому что ей двенадцать лет, гений! — отвечали ему с издевкой.— Глотик тут не причём!

— Твой Глотик пытался её сожрать! — рявкнул Уизли. — Скажешь, тут он тоже не причем?!

— Он же кот! Ему нужно охотиться!

— Не за моей крысой!

— Я же не могу постоянно следить за ним, Рон! — в голосе Грейнджер зазвучали умоляющие нотки. — Короста бегает по всей школе, если бы ты ограничил как-то его передвижения...

— Вот ещё! Почему Короста должен страдать из-за твоего кота! Какого дьявола ты вообще притащила в школу эту зверюгу? Его боится половина факультета! Не удивлюсь, если кто-нибудь организует для твоего Глотика случайное падение из окна башни!

— Рон!

— Ох, да Мерлина ради! — оба гриффиндорца как по команде подпрыгнули и обернулись, Арчер убрал в карман свой блокнот и спрыгнул со скамейки, небрежным жестом оправив складки мантии. — Уизли, ты всегда так гадко воешь из-за любой мелочи? — слизеринец неспеша направился к затихшим спорщикам, Рон стиснул кулаки.

— Твоё какое дело, змея подколодная?

— Ой, как грубо, Уизли, — Том издевательски усмехнулся, остановившись в метре от рыжего. — Словарный запас пополняешь?

— Чего ты привязался? Катись обратно под свою корягу! — рявкнул Рон.

— Я бы с радостью, да твои вопли и под моей корягой слышно будет, — пропел Том и медленно улыбнулся, — а вопишь ты преотвратно... Странно, как это твои сокурсники ещё не организовали для тебя случайное падение из окна башни.