Пороги безмолвия

*

Как он попал в лазарет, Гарри помнил плохо, просто в какой-то момент жесткое сиденье в поезде сменилось мягкой кроватью, а со всех сторон его обступила тишина. Некоторое время Гарри слышались чьи-то голоса. Мальчику казалось, будто он раскачивается на огромных качелях, а переговаривающиеся между собой люди оказываются то совсем рядом, то где-то очень далеко, и совершенно невозможно разобрать, о чем они говорят. На мгновение ему почудилось, словно кто-то осторожно коснулся прохладной ладонью его лба, но это ощущение быстро исчезло, и юный волшебник позволил себе провалиться в абсолютную тишину.

Из под опеки мадам Помфри Гарри удалось сбежать уже утром. Клятвенно пообещав строгой медсестре не перенапрягаться и усиленно беречь себя, мальчик отправился прямиком в Большой Зал, успев к самому началу завтрака. Сперва он, конечно, нервничал, опасаясь бесчисленных вопросов, но оказалось, что о происшествии с дементором знают лишь Том, Драко и Блэйз. Остальные слизеринцы, не говоря уже о других факультетах, даже не подозревали, что Гарри провел ночь в лазарете. Конечно, ещё оставался Маркус Флинт, который на правах старосты был в курсе всех событий, но он предпочитал орать и ругаться, а не сплетничать, поэтому новости о Поттере Маркус оставил при себе и лишь недобро покосился на своего ловца, когда тот уселся напротив него за стол. Гарри даже удивился, он-то воображал, что Флинт будет вопить, требуя сейчас же объяснить ему, что, чёрт возьми, опять произошло и не повлияет ли это на тренировки, но тот лишь хладнокровно отмалчивался.

«Копит силы, — наконец понял парень, понаблюдав за капитаном команды, — и ждет подходящего момента».

Завтрак уже подходил к концу, когда возле слизеринского стола мрачной тенью вырос профессор зелий, раздал всем расписание занятий, смерил Поттера колючим взглядом и направился к выходу из Большого Зала, попутно распугав стайку гриффиндорских первокурсников. Все начали разбредаться кто куда, пытаясь сообразить, как бы не уснуть в первый учебный день, а Гарри недоуменно таращился вслед своему декану.

— Надо же, — удивленно протянул он, — даже ехидствовать не стал.

— По поводу? — скучающе поинтересовался Арчер, поднимаясь со скамейки.

— А что, Снейпу нужен повод чтобы ехидствовать? — Гарри тоже поднялся на ноги и весело глянул на друга, тот ответил ему насмешливым взглядом. Продолжая обмениваться язвительными комментариями, подростки поспешили в подземелья, чтобы взять необходимые учебники, впереди был первый учебный день, и опаздывать ни у кого желания не возникало... По крайней мере, до тех пор, пока не выяснилось, что за предмет у них стоит первой парой.

— Бинс, — презрительно выплюнул Том, когда они с Гарри шли по коридору в сторону кабинета истории магии. — В первый же день. Утром. Да они издеваются!

— Зато можно подремать, — философски заметил Поттер, витая где-то в своих мыслях, — как раз к рунам высыпаться будем.

— Кому-то давно пора изгнать это унылое привидение, и взять нормального преподавателя, — продолжал ворчать Арчер. — Сколько можно слушать о восстаниях и истории Хогвартса? Я эту чушь наизусть знаю. Какой-то бездумный замкнутый круг.

Гарри на ворчание друга внимания почти не обращал, зная, что Том по утрам почти всегда ворчит. Хотя последнее его замечание было справедливым, Поттер и сам частенько задумывался, почему директор не наймет нормального преподавателя. Честное слово! Эти чистокровные гении даже не знают собственную историю! Во-первых, основываясь на почерпнутой за последние два года информации из лекций Бинса, можно было предположить, что маги живут и жили только на территории Великобритании, а во-вторых, что единственным ярким событием в их истории было восстание гоблинов. Ни политики, ни культуры, ни эпох, ни правителей, ни-че-го. Разве не странно? В книгах информация казалась отрывочной и не полной, словно никому и в голову не приходило записывать минувшие события, оставляя эту память следующим поколениям. Все, на что их хватало, это сноски на великих/выдающихся/знатных/чистокровных волшебников, которые чем-то отличились в том или ином веке, к примеру, изобрели снитч. Вот важность-то! Гарри, конечно, любил квиддич, но почему же истории какой-то волшебной игры уделялось куда больше внимания, чем истории целой страны? Поттер не понимал такого отношения к прошлому и пытался найти этому хоть какое-то объяснение. Пока безуспешно. Правда Гарри очень надеялся, что среди бесчисленных фолиантов в библиотеке Слизерина они с Томом смогут найти хоть какой-нибудь исторический труд. Впрочем, если после Салазара туда никто не заходил, то предположительно хранящиеся там исторические свитки все равно не покроют грандиозный пробел в магической истории.

Весь урок Поттер фантазировал, как найдет бесценные крупицы информации на пожелтевших от времени страницах тысячелетних книг и рисовал какие-то закорючки на полях тетради. Том рядом с ним сидел, подперев голову рукой, и, не скрываясь, читал учебник по чарам, которые стояли следующим предметом в расписании. Послышался тихий смешок и шепот, Гарри искоса глянул в направлении звуков: за соседней партой Драко и Блэйз, поставив перед собой раскрытый учебник, чтобы скрыть разложенные на столе карты, играли в Волшебного Шута. Сидящие за ними Пэнси Паркинсон и Милисента Булстроуд, оживленно обсуждали какой-то журнал. Чуть дальше, положив голову на сложенные перед собой руки, беззастенчиво спал Крэбб, а Гойл, по соседству с ним, осторожно разрисовывал его лицо исчезающими чернилами. Гарри тоскливо вздохнул, разглядывая своих сокурсников.

«И это вот — цвет чистокровной аристократии? — подумал он. — С ума сойти...»

История Магии проходила потрясающе плодотворно.

На чарах разомлевшие слизеринцы вынуждены были проснуться и взять себя в руки, к тому же, на этот раз урок проходил совместно с Рэйвенкло, а при посторонних выглядеть надо было гордо и властно, по крайней мере, этого мнения придерживалось большинство слизеринцев. Хотя Блэйза, к примеру, вся эта чистокровная шелуха порой очень забавляла, отчего он начинал усиленно острить и кривляться, доводя Драко до белого каления. К тому же сложно было изображать из себя надменных аристократов, пока Крэбб шлялся по школе с разукрашенной физиономией, недоумевая, почему все вокруг него так веселятся.

В целом, чары прошли вполне сносно, только Гарри постоянно казалось, что некоторые рейвенкловцы странно косятся в его сторону. Причину этому поведению он найти не мог, да и не особо пытался. Пусть себе смотрят, ему-то что? Только Арчера этот аргумент не особо устраивал.

— Какого дьявола они так пялятся на тебя? — потеряв терпение, прошипел он, когда до конца урока оставалось минут пятнадцать.

Гарри равнодушно пожал плечами.

— Наверное, опять придумали про меня очередную страшилку, — предположил он.

— И чем ты успел прославиться в первый же учебный день, что они уже успели тебя возненавидеть? — колко поинтересовался Том. — И главное когда? Я вроде бы постоянно был рядом.

— Да какая разница, — Гарри начал усиленно слушать, что там говорит Флитвик, всем своим видом демонстрируя сосредоточенность, Том со вздохом откинулся на спинку стула и обвел студентов Рэйвенкло ледяным взглядом, такое внимание ему чертовски не нравилось.

====== Глава 7. Ледяной Клаус ======

В своей жизни декан Слизерина Северус Снейп, помимо прочего, большего всего ненавидел три вещи: Волдеморта, Педсовет и Общие Трапезы в Большом Зале. Мало того, что за пару месяцев отдыха у большинства мелких кретинов иссыхали те жалкие крупицы мозгов, коими их наделила природа, так они еще и считали своим долгом бесконечно стонать и жаловаться на непомерные нагрузки, при этом у них всегда находились силы вопить во всё горло во время обеда и ужина! Северус поморщился, стараясь абстрагироваться от оглушительного шума. Честное слово! Можно было подумать, что в Большом Зале пировало войско варваров, а не группа подростков. Где-то среди одичавших бездарей мелькала лохматая макушка Поттера, когда мальчишка крутил головой из стороны в сторону, пытаясь участвовать сразу во всех обсуждениях и одновременно поглощать свой обед. Возле него, неизменно хладнокровный и сдержанный восседал Томас Арчер, изредка вступая в разговор или отвечая на вопросы сокурсников. Снейп, у которого от бесконечного гула в зале уже началась мигрень, тайком наблюдал за своими студентами и пытался морально подготовиться к тому, что после обеда ему предстоит выдержать первое в этом году совместное занятие по зельям у третьих курсов Гриффиндор-Слизерин, профессор серьезно подозревал, что это будет тот еще цирк. Северус болезненно поморщился, разглядывая свой факультет. Поттер как обычно сиял этой своей тошнотворно приторной улыбочкой и болтал без остановки. Ни воспитания, ни элементарных хороших манер здесь, увы, не наблюдалось, только излишняя эмоциональность и повышенная громкость. Особенно хорошо это было заметно, когда рядом находился Арчер, невозмутимый, как сфинкс. Эта парочка словно специально существовала в разных полярностях, чтобы выгодно контрастировать на фоне друг друга в глазах окружающих. Последняя, кошмарно бредовая мысль вдруг занозой засела в мозгу зельевара, и тот поспешно отвернулся, уставившись в противоположный конец зала.