Страница 4 из 15
Мэйтате нравилась Нкиру – самая красивая девушка в их деревне, племянница самого вождя. Необходимой суммы, чтобы купить стадо коров – на выкуп Нкиру, как невесты – у него не было и никогда не будет. Поэтому он надеялся просто выманить Нкиру с собой в город. И там уже жениться. Или уж как получится. Если прокормить её не удастся, то пусть сама о себе – да и о нём – заботится. В городе это легко, особенно если девушка красивая. Мэйтата уже всё продумал, оставалось только добыть немного денег на первое время. Родители Нкиру – весьма уважаемые люди, не ставили этого босяка ни в грош и не отдали бы за него дочь, даже если бы он пригнал это самое стадо коров за неё. И правильно – у Мэйтаты неважное будущее, как предчувствовал Оуэн. Он не был хозяином ни себе, не своему слову.
Другой ловец, Стивен Смит, был относительно хорошим человеком. Ведь вряд ли этот эпитет можно применить к учёному в человеческой цивилизации. Их учёные, как правило, мыслят умом, полностью отключая при этом сердце. А это сильно высушивает душу. Они, скорее, приборы, чем люди. Проникая умом на разные глубины бытия и оставляя незадействованным сердце, учёные становятся лишь генераторами идей или заблуждений. Для этого и живут. Но у Стивена есть семья, которую он действительно любит – жена Кэтрин и двое маленьких детей: Энни и Том. В остальном Стивен всецело посвятил себя науке, так называемой морской биологии – ихтиологии, малакологии, а также тевтологии, изучающей моллюсков. И достиг в этом определённых успехов, получив какие-то научные титулы и степени, которые были лишь несущественной добавкой к его всепоглощающей тяге к познанию. И изучению моря и его обитателей. Одно Оуэна удивляло – зачем Стивену, чтобы изучить какую-нибудь селёдку, её обязательно сначала надо убивать? Неужели мёртвая селёдка ему больше о себе расскажет? Ведь все её жизненные процессы при этом угасают, а для её изучения остаётся лишь незначительная биомасса. Истоки жизни селёдки гораздо сложнее, а биомасса – лишь слабая тень живого существа. Оуэн в своё время тоже был учёным-биологом и всегда изучал жизнь существ во всей её полноте, никогда не причиняя им – венцу Эволюции – вреда. И почему Стивен при этом так презирает её? Иначе его отношение к изучаемой селёдке и не назовёшь. Он полностью отказывает ей в интеллекте! Да, он невысок, этот селёдкин умишко, но она же старается – изучает жизнь, тысячи лет эволюционно приспосабливаясь и стремясь больше узнать о жизни – строит планы, вынашивает икринок-детей. Радуется жизни, в конце концов. И, по крайней мере, никого не убивает из любопытства. Самое непостижимое для неё, наверное, то, что убивая её, Стивен даже не голоден. Это бы она простила – такова жизнь. А любопытство… Просто чтобы отметить, сколько весит её икра, её не рождённые мальки, и выбросить всё это потом за борт, потому что воняет… Странно это. Никакая наука этого не стоит. Оуэн в свою бытность учёного так не поступал. Изучая, он оберегал и защищал тех, кто, как и он, шёл по пути Эволюции, обитая рядом с ним, деля одну планету и помогая ему познать мир. Достойно ли такое поведение, как у Стивена, звания учёного? А уж тем более – представителя господствующего на планете Вида? Нет, конечно! И всё это потому, что человек сам ещё ребёнок, возомнивший себя взрослым, и ломающий всё, до чего дотягиваются его любознательные руки.
Оуэн мог бы многое рассказать Стивену Смиту. О том, как рождался заново этот мир, как трудно восстанавливался. И какой неимоверно длинный и нелёгкий путь прошло каждое существо на этой планете – от бессмысленной клетки до красивого и сложного создания, минуя для этого невероятно много стадий развития и преодолевая постоянные опасности. Каждое такое творение – это триумф неутомимой Природы и Эволюции. Можно ли относиться к нему пренебрежительно? Да, никто не отменял еду – это также закон Природы и её пищевых цепочек: одни помогают выжить другим. Но всё должно быть разумно: в пределах необходимого и достаточного. А у человека наука сродни варварству дикаря – разобрал по винтикам и выбросил, потому что, став разобранным, всё теряет смысл. Сам такой мастер-ломастер подобного чуда уже никогда не сделает. Потому что не понимает, как оно устроено. И не поймёт, потому что, изучая, сломал…
Перед взором Оуэна вдруг пошла череда разнообразных Видов – от простейших до самых сложных. Все они были прекрасны и добры, потому что вспомнили, зачем пришли в этот мир…
***
Оуэн открыл зрачки. Кажется, он, всё же, уснул. Наступил вечер. Кстати, надо бы подкрепиться, а то за день он даже не подумал о еде.
Оуэн не помнил, с каких пор он перестал употреблять в пищу живых существ – рыбу, крабов и прочую живность. От рождения, как и его предки, питающиеся искусственными смесями, приготовленными из полезных растительных и минеральных компонентов, он был вегетарианцем. Необходимость стать хищником появлялась вынужденно – когда ему надо было выживать в критических условиях. Хотя для него это было непросто – есть живых существ, мыслишки которых он телепатически слышал. Пришлось ему научиться ставить на свои чувства и внутренний слух блок, что для истинного учёного подобно слепоте. Ведь он любил эти создания, такие разнообразные, по-своему красивые и разумные – соответственно достигнутой ими степени совершенства. Истинным избавлением от этой муки для него стал момент, когда Оуэн обнаружил, что стаи мельчайшего планктона вполне могут быть ему пищей. Планктоновая диета помогла ему вернуть самоуважение. И слух. Фитопланктон, зоопланктон, как и биопланктон прекрасно насыщали его. К тому же голос этих маленьких существ был тих, а эмоции невнятны. Огромные стада планктона, конечно же, обладали неким коллективным разумом – хотя и довольно невысоким, но потеря тысячи-другой особей не наносила ему вреда. Оуэн договорился.
Итак, пора перекусить.
Оуэн, выбравшись из пещеры через узкий лаз, прикрыл вход камнем – чтобы в его жилище никто не пробрался и не затаился там. И медленно побрёл вдоль скалы. Он уже слышал дружный слаженный шум стаи планктона, состоящей из миллионов мельчайших созданий. Сейчас он подкрепится, а потом подумает – что же делать дальше?
И вдруг Оуэн, весь покраснев и покрывшись пупырышками, кожей почувствовал опасность. Прислушавшись, он понял, откуда она исходит. Там, наверху стояла шхуна, на которой происходила какая-то неприятная суета. Да-да, так и есть! Это неугомонные Стивен и Мэйтата готовят ему очередную каверзу. хотят найти Туму Раи Фену и Giant Octopusа, монстра. Сосредоточенно налаживают водолазное снаряжение, сворачивают сети, регулируют лебёдку. Спорят – выдержит ли она вес такого гиганта? На этот раз они решили выйти на подводного зверя во всеоружии. Прислушавшись, Оуэн с тревогой почувствовал, что это ещё не всё в их каверзах. И понял – сплавав в порт, ловцы приготовили ему сюрприз, на который гринго Стивен Смит, учёный-тевтолог, возлагал особые надежды, а Мэйтата готов был поверить в бога Тангароа – лишь бы прибор помог. Так, так – ага… Вслушавшись, Оуэн понял, что это за прибор. Оказывается, он способен прощупывать рельеф морского дна с помощью особых лучей. Оуэн услышал и его название – сонар бокового обзора. А в Информационном Поле с читал, что сонар работает по такому принципу: излучая звуковые сигналы, он улавливает ответные сигналы, отражающиеся от дна и крупных объектов, находящиеся на расстоянии до километра от него. И при этом рисует на экране контур, на котором он – Giant Octopus, бредущий по дну, конечно же, обозначится. В настоящий момент коварный луч сонара уже шарит по дну прямо рядом с ним. Вот-вот нащупает криптита, мирно пробирающегося к стае аппетитного планктона.
Оуэн отреагировал мгновенно.
Он резко выпустил реактивную струю и, сместившись от лучей, прижался к скале. Предательский невидимый луч проскользнул мимо. А Оуэн осел на камни – от пережитого волнения, снова побелев, как привидение. Ему помог жизненный опыт, обретённый в те времена, когда от определения опасных мест, таящих излучение, зависела жизнь.