Страница 7 из 9
Апостолами же было провозглашено совсем другое христианство. Созданная ими церковь всегда подчеркивала, что она является именно АПОСТОЛЬСКОЙ, а не какой-то другой христианской церковью. Сама настойчивость этого утверждения уже вызывает мысль, что раньше существовала и другая, неапостольская христианская церковь. Иначе, если никакой другой христианской церкви никогда не было, зачем так сильно и так постоянно подчеркивать данное обстоятельство? В христианском символе веры говорится: «…Во едину Святую Соборную и АПОСТОЛЬСКУЮ Церковь». Известно, что символ веры возник на заре христианства, и мы видим, насколько важно было слово АПОСТОЛЬСКАЯ с самого начала.
2. Гонения на апостольских христиан
Известно, что примерно через несколько десятков лет после Христа начались сильные преследования апостольских христиан со стороны римских императоров. Вот что пишет по этому поводу Энциклопедия «Христианство»:
«Римское государство сначала выступало по отношению к христианству как страж законности и порядка, требуя от граждан подчинения государственным традициям Рима… Впоследствии оно принуждено было стать в положение самообороны… В эпоху империи формальная сторона римской религии получила свое завершение В КУЛЬТЕ ИМПЕРАТОРОВ. Непризнание официального культа влекло за собой обвинения в оскорблении величества… прежде всего императора, а в его лице всего римского народа… и обвинения в безбожии … Преступления эти влекли за собой тягчайшие наказания – обезглавление для привилегированных классов, сожжение, распятие, травля дикими зверями для низших… Впервые христиане подверглись гонениям при Нероне (54–68)… Гонение это было местным. Издание Нероном особого закона против христиан ничем не доказывается. Гонение при Домициане (81–96) было вызвано… особую роль сыграл при этом КУЛЬТ ИМПЕРАТОРА. Домициан сам называл себя deus et dominus [бог и господин]».
Со временем гонения усиливались, пока, наконец, император Константин Великий не признал христианство равноправной верой с римским «язычеством». Сообщается, что «в 303–304… Диоклетиан последовательно издал четыре эдикта против христиан, в которых предписывалось разрушать церкви, сжигать священные книги христиан. Последние лишились всех прав, и, наконец, под угрозой пыток и казней все христиане обязывались участвовать в отправлении языческого культа… В 311 году со вступлением в императорскую коллегию Константина был издан общий указ о веротерпимости, а в 313 году миланский эдикт, изданный Константином и Лицинием, уравнял христианство в правах с язычеством» (там же).
Обычно история гонений воспринимается следующим образом. Дескать, христианство было новой и непонятной верой для римских императоров. Они понятия не имели о Христе и даже не интересовались этим вопросом. Единственное, чего им хотелось – чтобы христиане подчинялись римским законам и обожествляли личность императора. Христиане отказывались, поскольку это противоречило их вероучению. Так возникли гонения.
Однако, если обратиться к старым источникам, то из них встает совсем другая картина событий. Сообщается, например, что римские императоры-«язычники» вмешивались в христианские споры и даже принимали участие в христианских богослужениях. Например, известно, что император Аврелиан участвовал в разрешении споров, возникших в христианской церкви. Так, например, в русской рукописной Кормчей 1620 года содержится известие о самом первом христианском соборе, проходившем во времена «языческого» царя Аврелиана. «Язычник» Аврелиан ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОВАЛ на этом соборе и помог отцам церкви решить спорный вопрос, см. подробности в нашей книге «Царь Славян».
Другой пример. «Летописец Еллинский и Римский» сообщает, что император Нумериан, будучи в Антиохии, ПЫТАЛСЯ ПРИЧАСТИТЬСЯ В ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ. Однако епископ антиохийский Вавила отказал ему, за что был тут же убит по повелению разгневанного императора. Вот текст: <<И царствова Нумириан. И бо святый Вавила епископ в Антиохии, и грядыи с воины царь на персы, вниде присетить христианеск тайн. Абие срете святыи Вавила и устави и’, глаголя: «Сквернавь еси от жертв кумирских, и не дам ти видети таины Бога жива». И разгневася царь и повеле убити Вавилу и с ним трие младенци>> (Летописец Еллинский и Римский. Том 1. Российская Академия Наук. Институт русской литературы. Спб., изд-во «Дмитрий Буланин», 1999, с. 265).
Перевод: <<И царствовал Нумериан. И был Святой Вавила, епископ Антиохии. И когда шел царь с войском на персов, вошел причаститься христианских тайн. Тут же Святой Вавила встретил и остановил его, сказав: «Ты осквернен от жертв кумирам и не дам тебе видеть таинства живого Бога». И разгневался царь и повелел убить Вавилу и трех младенцев с ним>>.
Итак, царь по дороге на войну заходит в христианскую церковь причаститься. Однако епископ не пускает его и отказывает ему в причастии. Но ведь это – обычная средневековая картина. В христианском государстве идет церковный спор. Царь придерживается одного мнения в споре, епископ – другого. Между ними происходит столкновение. Епископ отказывает царю в причастии. Царь казнит епископа. Таких случаев в средневековой христианской Европе известно много.
Для нас тут важно, что царь хочет причаститься, причем именно перед битвой, чтобы Бог помог ему одолеть врага. Неудивительно, что отказ епископа приводит его в ярость. Неужели язычник «эллин», не имеющий никакого представления о Христе и даже не интересующийся христианством, будет так себя вести? Вряд ли. Возникает впечатление, что речь идет не о гонении на христиан со стороны «язычников», а о разногласиях среди христианских течений. Возможно, далеких друг от друга, но все-таки христианских. Борьба между которыми то затихала, то вспыхивала вновь. Как, собственно, и говорится о гонениях на первых христиан. Оно то затихало, то вспыхивало.
Приглядимся внимательней к основному поводу для гонений против христиан. Он звучит достаточно ярко – ОТКАЗ ХРИСТИАН ПРИЗНАТЬ БОЖЕСТВЕННОСТЬ ИМПЕРАТОРА. Действительно, современная нам христианская церковь не допускает и мысли, чтобы царь мог равнять себя с Богом. Напротив, для императоров, предшествующих Константину Великому, такая мысль казалась совершенно естественной. И они возмущались, если кто-то отказывался ее признавать.
Согласно Новой хронологии, гонения на первых христиан, начавшиеся спустя несколько десятилетий после Христа, разворачивались в XIII веке, уже после Крестового похода 1204 года. То есть – УЖЕ В ХРИСТИАНСКОЙ ИМПЕРИИ.
Получается, что христианство первых христианских императоров и апостольское христианство, которое они преследовали – это были две разные ветви первоначального христианства.
3. Две ветви первоначального христианства – царская родовая и народная апостольская
Наша реконструкция состоит в следующем.
Сразу после Христа, в конце XII – начале XIII века, возникло ДВЕ СУЩЕСТВЕННО РАЗЛИЧНЫХ ВЕТВИ ХРИСТИАНСТВА.
Первая ветвь – РОДОВОЕ, ЦАРСКОЕ христианство. Это была семейная вера членов царской семьи в своего РОДСТВЕННИКА – БОГА ХРИСТА. Отсюда – известный древнерусский «бог Род» и «богиня Роженица», под именем которых наши древние цари поклонялись своим родственникам – Христу и Богородице.
Царские христиане верили в божественность Христа, но и к своей личности относились как к божественной. Отчасти потому, что Христос был их родственником, но также и потому, что вера в божественность царей была одной из древних, существовавших еще задолго до Христа, опор царской власти. И царская семья совершенно не собиралась терять эту важную и привычную для них опору.
Голос родового царского христианства ярко доносят до нас античные памятники и изображения. В первую очередь – памятники Древнего Египта, где располагалось родовое царское кладбище Империи. Ведь, как мы уже говорили выше, царская династия вышла когда-то из долины Нила и с тех пор никогда не порывала связей со своей древней прародиной. Египетский Христос-Осирис, его злейший враг Сет, богиня Исида и другие египетские боги представлены в египетских сказаниях как близкие родственники. Они могли воевать между собой, убивать, преследовать друг друга, но их отношения все равно оставались родственными. Что, конечно, накладывало определенный отпечаток. Ведь отношения к родственникам не бывают черно-белыми. В самом замечательном родственнике мы всегда видим какие-нибудь, пусть мелкие недостатки, а в самом плохом – какие-то достоинства.