Страница 37 из 53
– Слышала, позавчера у вас было весело, а я замешкалась в пути. Жаль. Думала, успею присоединиться к этому веселью и сверну шею хотя бы нескольким валгским демонам.
Ее слова встретили сдержанным смехом. Дарро даже не улыбнулся.
– Не помню, чтобы мы приглашали твое высочество на эту встречу.
– Я ее пригласил, – сказал Эдион, выходя вперед. – Поскольку Аэлина сражается в составе легиона Беспощадных, я сделал ее своей непосредственной заместительницей. Ее присутствие необходимо по долгу службы.
Неужто никто не замечал тень боли, промелькнувшую на лице Эдиона? К боли примешивалось отвращение к самозванке, выдающей себя за королеву.
– Прошу меня извинить за доставленное разочарование, – негромко произнесла Лисандра, обращаясь к Дарро.
Тот вновь повернулся к карте. Вошли Равэн и Соэл. Соэл уважительно кивнул Аэлине, а Равэн наградил ее улыбкой. Аэлина подмигнула братьям и тоже повернулась к карте.
– Позавчера наши войска под командованием Эдиона Ашерира разгромили вторгнувшиеся силы Мората, – говорил Дарро. – Я считаю, что теперь надлежит переместить войска на Фералийскую равнину и подготовить Оринф к осаде.
Слан, Ганнер и Аронвэд – такие же старые осколки прежнего королевства – одобрительно закивали.
Эдион, явно догадывавшийся о предложении Дарро, покачал головой:
– Эраван расценит это как наше бегство под натиском его сил, а мы еще больше отдалимся от потенциальных союзников на юге.
– Стены Оринфа выдержат атаки катапульт, – заявил Ганнер.
Весь седой, он был старше и, пожалуй, вдвое мерзопакостнее Дарро.
– Если к Оринфу подтянут ведьмины башни, город не спасут никакие стены, – возразил Рен Ручейник.
– А кто их видел – эти ведьмины башни? – ехидно спросил Дарро. – Почему мы должны верить словам врага?
– Этот враг теперь наш союзник, – сказала Аэлина – Лисандра; Дарро поморщился. – Манона Черноклювая не солгала. Она и ведьмы ее отряда Тринадцати видели это собственными глазами, пока не порвали с Моратом и не перешли на нашу сторону.
Фэйцы и Ансель закивали.
– Только сражались они против Маэвы, – напомнил бывший королевский придворный Слан – невероятно тощий старик с каменным лицом и крючковатым носом. – Не забывайте: та битва велась против Маэвы, не Эравана. Согласятся ли они воевать против соплеменниц? Ведьмы до самой смерти остаются верными своему клану. К тому же они хитрее и изворотливее лис. Возможно, Манона Черноклювая и ее шабаш разыграли перед вами преследуемых беглянок и вдоволь накормили вас ложью.
– Манона Черноклювая восстала против собственной бабушки – верховной ведьмы клана Черноклювых, – сказал Эдион с опасными нотками в голосе. – Сомневаюсь, что железные занозы, которые мы вытаскивали из ее живота, были частью розыгрыша.
– Повторяю: ведьмы необычайно изворотливы, – стоял на своем Слан. – Они вам что угодно изобразят.
– Ведьмины башни – это реальность, – холодным, спокойным тоном Аэлины проговорила Лисандра. – Я не собираюсь тратить время и силы на доказательство их существования. И подставлять Оринф под их удар тоже не собираюсь.
– Значит, пограничными городами ты готова рискнуть? – с вызовом спросил Дарро.
– Я рассчитываю уничтожить башни раньше, чем они достигнут холмов вокруг Оринфа, – подражая небрежной манере Аэлины, заявила Лисандра.
Только бы у Эдиона имелся какой-то замысел!
– Видно, ты собралась уничтожить их огнем, которым так великолепно умеешь повелевать, – в тон ей ответил Дарро.
Лисандре не понадобилось изобретать отчаянную ложь. Ансель ее опередила:
– Эраван любит с помощью небольших ухищрений нагонять на нас страх. Воспользуемся его же тактикой. Пусть ломает голову и тревожится, почему Аэлина до сих пор не применяет свой испепеляющий огонь. А вдруг она бережет силы для чего-то невообразимо мощного? Я очень надеюсь, что для Эравана это окажется адом кромешным.
Ансель нагловато подмигнула королеве.
– Еще как окажется, – пообещала Лисандра, улыбаясь правительнице Верескового Утеса.
Она почувствовала взгляд Эдиона, глубоко спрятанную боль и тревогу. Но вслух командир отряда Беспощадных сказал другое:
– Высадка в Элдрисе имела целью усыпить нашу бдительность. Заставить нас усомниться в стратегической мудрости Мората, раз он послал сюда такое отребье. Ему нужно, чтобы мы недооценивали его возможности. Если мы переместим свои силы к границе, пересеченная местность замедлит продвижение вражеских войск. Более того, нам эта местность хорошо знакома, а Эравану – нет. Мы получаем весомое преимущество.
– А если он направит войска через Задубелый лес? – спросил Ганнер, указывая на дорогу, проходящую мимо Эндовьера. – Что тогда?
Ему ответил Рен Ручейник:
– У нас и там будет преимущество. Задубелый лес нам известен не хуже равнин. К тому же этот древний лес не благоволит Эравану и его силам, сохраняя верность Брэннону. И потомкам Брэннона.
Взгляд Рена, брошенный в сторону Лисандры, был внешне холодным, но она уловила крупицу тепла. Она сдержанно улыбнулась Рену. Тот оставил улыбку без внимания, вновь глядя на карту.
– Если мы передвинем наши силы к границе, мы рискуем их потерять, – заявил Дарро. – И тогда Перрант, Оринф и все остальные большие и малые города королевства окажутся во власти Эравана.
– Оба варианта небезупречны, – сказал принц Эндимион, выходя вперед.
Он был старше всех собравшихся, хотя внешне никто бы не дал ему больше двадцати восьми.
– Ваша армия слишком малочисленна. Делить ее пополам опасно. На север или на юг, но должны идти все.
– Я бы выбрала юг, – сказала принцесса Селиана, двоюродная сестра Эндимиона и Рована.
Лисандра чувствовала: принцессе любопытна личность Аэлины, и не более того. Селиана будто не торопилась сближаться, когда война может уничтожить все дружеские связи и их самих. Лисандра часто наблюдала за принцессой и всякий раз приходила к выводу, что мудрость и осмотрительность Селианы – результат ее долгой жизни. Однако принцесса не замыкалась целиком на себе.
– Там больше путей к отступлению, если возникнет такая необходимость.
Загорелый палец Селианы ткнулся в карту. В складках изумрудного плаща мелькнула серебристая коса.
– В Оринфе вы спиной упираетесь в горы.
– В Оленьих горах есть тайные проходы, – невозмутимо заявил Слан. – Десять лет назад много наших спаслось, уйдя по ним от адарланского вторжения.
Споры и обсуждения продолжались. Голоса собравшихся звучали то громче, то затихали, пока Дарро не объявил голосование, в котором участвовали лишь шестеро нынешних правителей Террасена. Они, а не Эдион решали судьбу армии.
Соэл и Рен проголосовали за поход к границе. Дарро, Слан, Ганнер и Аронвэд – за оборону Оринфа.
В шатре стало тихо.
– Если союзники не склонны поддержать наше решение, они могут нас покинуть. Мы не брали с них никаких обязательств.
Лисандра чуть не подпрыгнула.
Эдион даже зарычал. В его глазах мелькнула тревога.
Но вперед вышел принц Галан. До сих пор он оставался слушателем и наблюдателем. Добродушная улыбка не мешала ему храбро сражаться на суше и на море. Он пристально взглянул на Аэлину, и его глаза – того же цвета, что у нее, – ярко вспыхнули.
– Никудышными союзниками мы бы оказались, если бы бросили наших друзей лишь потому, что их решения расходятся с нашими, – произнес он со своим сочным, певучим вендалинским акцентом. – Мы обещали помочь в этой войне. Вендалин не отступит от своих обещаний.
Дарро напрягся. Не от слов, а оттого, что они обращены к ней. К Аэлине.
Лисандра склонила голову, приложив руку к сердцу.
Следом заговорил принц Эндимион:
– Я принес клятву своему двоюродному брату, твоему супругу.
Эти слова заставили встрепенуться террасенских правителей, не признававших Аэлину королевой. Титул Рована они тоже не признавали, не делая особой разницы между ним и Анселью из Верескового Утеса.
– Поскольку я сомневаюсь, что в Доранелле нас встретят с распростертыми объятиями, хотелось бы думать… Если мы общими усилиями разобьем Эравана, Террасен мог бы стать для нас новой родиной.