Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 17

Россия признавала, что мирный исход из сложившейся ситуации должен быть приемлем для Австро-Венгрии и не затрагивать ее престиж как великой державы. Но при этом Россия твердо настаивала, что мирное разрешение вопроса также не должно унижать достоинство Сербии как независимого государства. Англия выступила с инициативой проведения по этому вопросу конференции четырех великих держав, непосредственно не вовлеченных в возникшую кризисную ситуацию: Англии, Франции, Германии и Италии.

Что касается позиции Англии, то она вела в эти дни весьма сложную дипломатическую игру. С одной стороны, глава британского министерства иностранных дел сэр Эдуард Грей рядился в тогу миротворца, с другой же, в беседах с австрийским послом графом Менсдорфом и с германским послом Лихновским старался создать у них впечатление, что в случае если начнется война, Англия в нее не вмешается, что являлось косвенным поощрением агрессивных устремлений Берлина. Если бы Грей действительно желал спасти мир от надвигавшейся военной угрозы, то ему было бы достаточно недвусмысленно заявить о том, что Англия вступит в войну, и тем самым охладить горячие головы в Берлине.

28 июля австрийское правительство, уклонившись от примирительного вмешательства великих держав в его спор с Сербией, объявило Сербии войну. В ночь с 28 на 29 июля австрийская артиллерия произвела бомбардировку Белграда.

Эрцгерцог Франц Фердинанд и герцогиня Гогенберг

Франц Конрад фон Гетцендорф начальник австро-венгерского Генерального штаба

Граф Леопольд Берхтольд министр иностранных дел Австро-Венгрии

Сергей Дмитриевич Сазонов министр иностранных дел России

Осуществив в 1908 году аннексию Боснии и Герцеговины, Австро-Венгрия нанесла чувствительный удар по международному престижу России. Тогда говорили, что для России это была “дипломатическая Цусима”. Теперь, в июле 1914-го, так же как в Вене считали, что, оставив без последствий сараевское убийство, Австро-Венгрия потеряет свой авторитет на Балканах и подорвет свое положение как великой державы, точно так же в Петербурге, исходя из совершенно аналогичных соображений, не могли допустить разгрома Сербии.

После получения сведений о том, что Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала против нее военные действия, правительство России 16 (29) июля объявило частичную мобилизацию в пределах четырех военных округов.

Вместе с тем российское правительство заявляло о готовности России путем непосредственных сношений с венским кабинетом или же, согласно предложению Англии, путем конференции четырех великих держав продолжать переговоры о мирном улаживании спора. Однако берлинский кабинет уклонился от участия в предложенной конференции великих держав.

Правительство России, опасаясь, что Германия опередит Россию в сосредоточении и развертывании армии, после некоторых колебаний 17 (30) июля приняло решение начать всеобщую мобилизацию. Первым днем мобилизации и перевозок назначалось 18 (31) июля.

31 июля всеобщая мобилизация была объявлена в Австро-Венгрии.

В полночь с 31 июля на 1 августа Германия предъявила правительству России ультиматум с требованием в течение 12 часов прекратить мобилизацию. В полдень 1 августа ответа на ультиматум не последовало, мобилизация продолжалась, и в 7 часов вечера того же дня германский посол в Петербурге граф Пурталес вручил министру иностранных дел России Сазонову ноту с объявлением войны.

Таким образом, с 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия находилась в состоянии войны с Сербией, а с 1 августа 1914 г. Германия находилась в состоянии войны с Россией. Во всех этих четырех государствах полным ходом шла мобилизация.

Однако, согласно плану германского генерального штаба, разработанному А.Шлиффеном, предусматривалось, что в случае начала войны первый удар будет нанесен по Франции через территорию Бельгии. Поэтому получилось, что война была объявлена на востоке, против России, а эшелоны с войсками пошли в противоположном направлении, на запад. При этом никаких формальных оснований для вторжения в Бельгию и для нападения на Францию у Германии не было, а драгоценное время уходило. Россия мобилизовалась. Тогда под вымышленным предлогом, якобы французские аэропланы летали над территорией Бельгии, а также над германскими городами Карлсруэ и Нюрнбергом, и сбросили в их районе бомбы на железнодорожную линию, Германия 3 августа объявила войну Франции, а затем, под предлогом защиты нейтралитета Бельгии, 4 августа германские войска начали вторжение в Бельгию. В ответ на это Англия, являвшаяся гарантом бельгийского нейтралитета, 4 августа объявила войну Германии.

В Вене с ужасом наблюдали за тем, во что вылилась их попытка наказать Сербию. Вместо желаемого локального балканского конфликта разгорался европейский пожар. Тем временем между Австро-Венгрией и Россией состояния войны еще не было. Продолжая свои переговоры с графом Берхтольдом, русский посол в Вене Н.Н.Шебеко отмечал, что австрийское правительство далеко не радо той роли, которую ему навязал Берлин. Но реального выбора у Австро-Венгрии уже не оставалось. Было ясно, что ограничиться военными действиями только против Сербии не удастся, придется воевать с Россией, ведь Австро-Венгрия была союзницей Германии, которая уже находилась в состоянии войны с Россией и была заинтересована в том, чтобы Австро-Венгрия оттянула на себя часть русских войск в то время как основные силы германской армии будут сражаться на западном фронте против Франции. У Австро-Венгрии не оставалось иного выхода, как объявить войну России. Решение было принято 5 августа, и в 6 часов вечера 6 августа австрийский посол в Петербурге Сапари вручил министру Сазонову ноту следующего содержания:

«По приказанию своего правительства, нижеподписавшийся посол Австро-Венгрии имеет честь довести до сведения его превосходительства господина министра иностранных дел России нижеследующее:

“Принимая во внимание угрожающее положение, занятое Россией в конфликте между Австро-Венгерской монархией и Сербией, и в виду факта, что вследствие этого конфликта Россия, согласно сообщению берлинского кабинета, сочла нужным открыть военные действия против Германии и что последняя находится, поэтому, в состоянии войны с названной державой, Австро-Венгрия считает себя также в состоянии войны с Россией, считая с настоящего момента”.

Сапари».

Что же касается вопроса об ответственности за развязывание войны, лежащей на тогдашних великих державах, то хотя в той или иной мере они все ее несут, основная часть этой ответственности, вне всякого сомнения, лежит на Германии. Ведь именно Германия настойчиво подталкивала Австро-Венгрию к войне с Сербией.

Говоря об ответственности России, можно сказать, что она виновна в том, что не осталась безучастной к судьбе Сербии, подвергшейся нападению со стороны Австро-Венгрии. Но значит ли это, что позволив Австро-Венгрии разгромить Сербию, Россия уберегла бы себя и весь мир от войны?

В предшествующие годы во время обострения ситуации на Балканах Россия, не будучи готовой к войне, неоднократно шла на уступки. Однако эти уступки нисколько не умеряли аппетитов противной стороны. Даже если бы в июле 1914-го в Петербурге решили отсидеться в стороне, пожертвовав и своим союзником на Балканах, и своим государственным престижем, это не избавляло Россию от угрозы войны. Не следует забывать, что замыслы Германии в отношении передела мира вовсе не сводились к разгрому Сербии австрийцами, а были значительно более масштабными. И когда Германия начала бы вооруженную борьбу с Францией, то Россия, связанная с последней союзническими обязательствами, все равно была бы вовлечена в войну.