Хищный зверь (ЛП)

— У меня…

— У тебя проблемы с этим парнем? — спросил незнакомец, указывая на Расса. — Мне вызвать охрану кампуса?

— Что? — она замотала головой, стараясь отодвинуть шок и удивление от сказанного Рассом на второй план. Туман в ее голове развеялся, а мир вокруг вдруг стал слишком громким. Она потеребила свою шапочку. — С ним? Нет. Все в порядке.

— Ты уверена?

— Она же сказала тебе, что все в порядке, — прорычал Расс, его голос стал грубее, не похожим на бархатистое мурлыканье, к которому она привыкла, а его взгляд был просто испепеляющим. Ее светловолосый защитник повернулся к нему лицом, но внезапно побледнел и, не говоря ни слова, попятился обратно к своим приятелям.

— Все равно спасибо, — крикнула она ему вслед, но он даже не посмотрел в ее сторону. Это было странно. Расс, тем временем, выглядел так, словно его и не прерывали. Он отряхивался, пока его взгляд скользил вверх-вниз по телу Мойры. Она скрестила руки на груди и нахмурилась. Разве ему не хватило наблюдений за ней в течение недели?

А что если, он смотрит на нее полностью одетую, представляя ее обнаженной?

Мойра прикусила нижнюю губу, а ее щеки покрылись багрянцем от этой мысли, зардевшись еще больше, когда он слегка самодовольно улыбнулся ей.

— Что ты имел ввиду, когда сказал, что… я не человек? — спросила она почти шепотом, приблизившись к нему, в первую очередь, чтобы показать, что ему не удастся сбить ее с толку и что его плутовская красота и пронзительный взгляд не действуют на нее. Однако, как и в ту ночь, Мойра ощутила непреодолимое желание быть с ним. Тогда она испугалась этого, и, наверное, должна была сделать это и сейчас.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, о чем я говорил, — ответил Расс. Он выждал несколько секунд, продолжая кривить губы в порочной ухмылке, пока молчание не затянулось настолько, что она невольно поежилась. Откашлявшись, он сунул руки в карманы и наклонился ближе к ней. — Или это не так?

— Очевидно, нет, — прошипела она в ответ, но все внутри нее перевернулось, а мысли снова стали рассеянными. — Я не понимаю о чем ты, но видимо у тебя есть какие-то подозрения по этому поводу…

— Мы можем пообщаться в более уединенном месте? — спросил он, оглядываясь по сторонам и возвышаясь над ней. — Переместимся туда, где будет поменьше любопытствующих идиотов?

Несмотря на то, что вокруг не было большого количества обедающих студентов, те немногие, что сидели в тени деревьев или за столами для пикников, закинув ноги на скамейки, без стеснения наблюдали за ними, словно они с Рассом разыгрывали перед ними импровизированную сценку. Растерявшись, Мойра снова поправила шапочку, натянув ее как можно ниже, и замотала головой.

— Я не…

— Я в курсе, что ты знаешь, что я следил за тобой, — заявил он без стеснения, и у тебя нет причин доверять мне. Но я знаю, что ты не такая, какой кажешься на первый взгляд. После той ночи мне нужно поговорить с тобой.

Пойти с ним в уединенное место, чтобы поговорить, было последним, что Мойра должна была делать, но впервые за длительное время в ее голове не звенели тревожные колокольчики. Конечно, все внутри нее продолжало переворачиваться, и потные ладони, должно быть, тоже были сигналом, и туман в голове, и то, как едва заметные язычки удовольствия лизали ее тело, когда они продолжали смотреть друг другу в глаза.

Она должна была бежать.

Но она не сделала этого.

— Хорошо, давай поговорим где-нибудь, — согласилась она, но затем, откашливавшись, заговорила жестче, — но если ты тронешь меня хоть пальцем, я, в буквальном смысле, сверну тебе шею.

— О, малышка Мойра, — произнес Расс с улыбкой, перед которой было невозможно устоять, — в этом я даже не сомневаюсь.

Часть 5

Северус не бывал в комнатах студенток с семидесятых годов. Тогда все в них пахло сексом и наркотиками, и никто не запирал двери. Стоя посреди спальни Мойры, которая была выполнена в лиловых тонах и полна фотографий, он осознавал, что времена изменились.

Или, по крайней мере, жизнь Мойры протекала не так весело, как у студенток, с которыми он общался в свое время.

В этом старом доме он мог слышать каждый ее шаг. Ее длительное, но довольно поспешное хождение по дому отдавалось эхом, пока она проверяла комнаты своих соседок по дому, просто чтобы убедиться, что никого нет дома и их никто не сможет подслушать. Очевидно, что их не было. Северус уже практически выучил их распорядок дня, всех пятерых. Он вел наблюдение за домом уже больше недели. Он знал, где у фасада облупилась краска и какие доски на крыльце скрипят, а также, что водосточная труба нуждается в качественной прочистке.

Хоть он и не был знаком со всеми обитательницами, он знал имена двух из них — Элла и Симона. Другие соседки Мойры постоянно ускользали от него, так как являются заядлыми тусовщицами, если то, что они были в нетрезвом состоянии пять вечеров из последних семи, позволяет делать такие выводы. Мойра все эти вечера проводила дома и ближе к десяти вечера запиралась у себя в комнате, если только она на пару с Эллой не смотрела телевизор, который был прекрасно виден ему из его укрытия между их домом и шумным бунгало по соседству. Там обитало четверо парней, которые, по всей видимости, превращали каждый день в День мусора, учитывая горы мешков в конце подъездной дорожки, заросший газон и то, что одно из окон было забито досками, а на подоконниках других были выстроены ряды из бутылок из-под алкоголя.

«Ох уж, эти студенты».

Погрузив руки в карманы, Северус воспользовался несколькими минутами одиночества, чтобы изучить ее комнату. Они не сказали друг другу и пяти слов по дороге из кампуса к ее дому. Для него стало неожиданностью, что она привела его именно сюда. К тому же, когда они вместе поднимались по ступенькам крыльца ее дома и она вставила ключ в дверной замок, он вдруг вспомнил о ее угрозе, что она запросто может свернуть ему шею. Она была уверена в своей силе, что удивило Северуса, учитывая ее реакцию на поврежденное ею велосипедное колесо накануне вечером. Как бы ни было, она усыпила свою бдительность и пригласила монстра в свой дом, будучи уверенной, что ее физическая сила поможет ей противостоять ему.

Это было очень маловероятно, но Северус надеялся, что их разговор пройдет в мирном русле и ему не придется показывать ей, насколько она ошибалась. В конце концов, его целью было именно то, что он и озвучил — просто поговорить. Последние три дня он позволял ей замечать то, что он преследует ее, с каждым разом все больше выдавая себя, пока она, наконец, не попалась на его удочку. Мойра, с ее неземными глазами и стройной фигуркой, считает, что она одержала верх. Она полагает, что сама вывела его на чистую воду. Но если присмотреться, то именно она всегда была марионеткой в его руках, и он дергал за ниточки на ее руках и ногах.

Северус ухмыльнулся, размышляя об этом, и его взгляд скользнул по ее небрежно застеленной постели. Она думает, что он боится ее силы. Но если он сумел расположить ее к себе, если спровоцировал ее на разглашение своих секретов, то пусть думает, что хочет.

Лиловые наволочки. Лиловые простыни. Лиловое покрывало. Они имеют разные оттенки, но все равно этого цвета тошнотворно много. Жалюзи на единственном окне с видом на соседний двухэтажный дом в колониальном стиле катастрофически нуждались в чистке. Ее стол был захламлен, а мусорный бак полон пустых картриджей для принтера и упаковок от краски для волос. На всех фотографиях, приколотых к доске над ее столом, а также на тех, что висели у ее прикроватной тумбочки, она выглядела довольно компанейской, но выглядела совершенно иначе. Не настолько, чтобы он не мог узнать ее: основные черты были узнаваемы, но все остальное явно изменилось. Сейчас она стройнее, можно даже сказать худосочная, теперь у нее ярко выражены скулы. У нее другой цвет глаз. Другой цвет волос. Даже цвет ее кожи совсем другой.

Северус прищурился, снимая со стены фотографию, на которой Мойра была вместе Эллой. Элла выглядела на ней почти так же, как сейчас. Они обнимали друг друга, а на их лицах сияли широкие улыбки. Они выглядели самыми простыми и обычными людьми. Перед ними стояли недопитые бокалы с пивом. Вот только у Мойры были густые каштановые волосы. Ничего общего с ее волосами той ночью, цвет которых явно был результатом использования одной из красок, упаковки из-под которых наполняли ее мусорное ведро. И уж точно они не имели сходства с ее нынешними выцветшими бровями, которые, как он предполагал, того же цвета как и ее волосы на данный момент.