Страница 4 из 53
Кабинет мадам Драмлин, наставницы приюта «Солнечный ветер», в точности походил на его хозяйку: строгий, безликий, пахнущий старым чердаком. За окном светило солнце, радостное и теплое, но, пробиваясь сквозь оконную раму, оно рисовало на темном паркете решетку. Как в застенке.
Старая карга… Проклятие! Я только что назвала Драмлин старой каргой!
Да как твои мысли, Лаэрли Астор, только посмели повернуть в этом недостойном направлении? Разве не знаешь, что не следует думать плохо о наставнице приюта, когда сидишь прямехонько перед ней на жестком стуле? Стул ни при чем, хотя мог быть и помягче, мы же не на судебном заседании. Но карга — демон меня раздери! — наставница Драмлин совершенно точно обладала даром улавливать все мысленные ругательства в свой адрес еще на стадии их зарождения.
В общем, глубокоуважаемая старая леди сидела за громоздким письменным столом, постукивала по бумагам кончиком перьевой ручки и буравила меня тяжелым взглядом, определенно пытаясь поймать на лжи. А врала я напропалую, не стесняясь и не ведя бровью.
— Говорите, что выходите замуж? — повторила она и недовольно поджала губы.
— Да, — уверенно кивнула я. — Все уже решено. Мой жених исключительно хороший человек, любит детей и согласен на удочерение Хэйзер. Поэтому прошу, не торопитесь отдавать девочку в приемную семью.
— Почему, в таком случае, ваш будущий муж не приехал? — изогнула ухоженные брови старая карга.
— Он очень занятой человек, — уверила я.
— Позвольте уточнить, ваш жених тоже… нимфа? — сухо спросила Драмлин, видимо, пытаясь найти причину для отказа.
Конечно, прости меня, мама, но я что, дура, чтобы выходить за безответственного, неприспособленного к семейной жизни нимфа? Папа и старший брат не стали исключением из правил. Лицо отца я толком запомнить не успела, а второй — повесил на меня огромный долг и сбежал из Города десяти островов, чуточку забыв вписать в семейное древо имя родной дочери. Если бы он иногда думал не только о себе, не пришлось бы ломать голову, как забрать Хэйзер.
— Он темный, — спокойно соврала я и сделала мысленную пометку выставить свахе обязательное условие искать мужа из темных. Если подвернется светлый, выйдет неловко. Мол, даже не смогла запомнить, какой цвет магии у жениха. Мадам Драмлин и так была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.
— Прекрасно. — Она раздраженно отбросила ручку на стол. — Если вы считаете, что сможете обеспечить будущее девочки лучше, чем семья уважаемого лекаря с острова Эльба, то знамя вам в руки.
«Никто не знает, что происходит за закрытыми воротами в богатых домах! А если Хэйзер превратят в бесплатную прислугу?!» — мысленно прокричала я, но вслух вымолвила:
— Приложу все усилия, чтобы нести это знамя с честью.
От неприкрытой иронии у Драмлин вытянулось лицо.
— Надеюсь, в следующий раз познакомиться с вашим женихом, госпожа Астор, — сквозь зубы выцедила она и кивнула на дверь, без намеков выставляя меня из кабинета.
Вот только найду приличного кандидата.
— Непременно, — улыбнулась я, поднимаясь, и оправила скромное мешковатое платье, специально надетое для встречи с наставницей приюта. Прощались мы, как всегда, страшно недовольные друг другом.
С погодой повезло. День выдался теплый, солнечный и безветренный, редкий для Шейросской низины. Первое, что сделала Хэйзер, потащила меня на детскую площадку, где рядом с качелями стоял крошечный ярко-зеленый домик в красный горошек, отчаянно напоминавший измученную несварением божью коровку.
— Лэр-ри, быстр-рее! — вприпрыжку скача по мощеной дорожке, подгоняла меня девочка. Звук «р» она только-только научилась произносить и теперь взахлеб рычала.
Из-под съехавшей набок вязаной шапки вылезали ярко-красные мягкие локоны, серые глаза, отражавшие цвет приютской одежды, блестели от нетерпения. Хэйзер унаследовала внешность отца и постепенно расцветающий темный дар матери. Не к месту упомянутая мадам Драмлин уверяла меня, что девочка — абсолютная пустышка, как все потомки нимф. До сих пор с удовольствием вспоминаю перекошенное лицо старой карги, когда она вынужденно признала ошибку.
Малышка легко прошмыгнула в крошечную дверцу, но мгновенно оттуда высунулась:
— Чего так медленно?
В отличие от шестилетнего ребенка мне пришлось сложиться, согнуться и только после кое-как втиснуться в зеленое нутро домика, засыпанного песком. Боясь шмякнуться макушкой о крышу, я немедленно пристроила пятую точку на узенькую лавку и машинально поправила девочке шапку.
— Смотри, Лэр-ри! — прошептала Хэйзер и пальцем указала в угол домика.
Я не сразу поняла, кого именно она показывает. На перекладине, головой вниз, завернувшись в кокон кожистых крыльев, дремало создание, похожее на летучую мышь. Однако нормальные зверьки еще не пробудились от зимней спячки и совершенно точно не могли похвастаться ярко-зеленой маскировкой в цвет тонких фанерных стен. Выходило, что мое ненаглядное чадо подкармливало демоненка.
— Это Кыш, — важно объявила Хэйзер. — Он спит.
Бес бдел! Огромные острые уши, торчавшие на круглой башке, незаметно подрагивали. Он вслушивался и, похоже, подбирал момент, чтобы напасть.
— Почему ты назвала его Кыш, сладкая? — спросила я, стараясь не делать никаких резких движений. Вернее, просто вцепилась в край узенькой лавчонки и даже глубоко не дышала.
— Ну, нянечка увидела его в комнате и закр-ричала: «Кыш, кыш!». Он и улетел в окно. Забер-ри его!
Без всякого пиетета она схватила демоническую зверюшку и содрала с перекладины. Бедняга вытаращил алые глаза, вместо агрессивного шипения из клыкастой пасти вырвался странный сип. Никогда бы не подумала, что на морде у демона способен отразиться вселенский ужас. В одно мгновение короткая зеленая шерстка окрасилась серым цветом под пальто хулиганки, а уши жалобно задрожали.
— На! Пусть он поживет с тобой, — потребовала Хэйзер.
Бес недобро дернул глазом. Живо представив, как Рута выставит меня из дома вместе со зверенышем, коробкой с золотистым платьем и охапкой завядших роз, я тоже дернула глазом и мягко улыбнулась:
— Воробышек, давай лучше мы прихватим мышку, когда вместе поедем домой. Кыш любит гулять, висеть вверх тормашками…
— Он любит жр-р-рать, — со смаком выдало нежное создание.
— Хэйзер, где ты услышала это плохое слово?! — охнула я и ударилась затылком о деревянную стенку домика с таким звуком, словно бабахнула по пустой кастрюле. Смешно сказать, но почему-то стало стыдно перед демоном.
— Кухар-рка так сказала: «Эти бесы всегда жр-рут, как не в себя», — охотно пояснила она и тут же предложила:
— Не возьмешь Кыша, тогда пойдем р-рисовать…
Из Шейросской низины я возвращалась в потемках, когда на улицах зажгли фонари. Городской омнибус останавливался у подножья холма, на широком проспекте. Я выбралась из теплого салона и невольно поежилась: в нашем квартале вечно гуляли сквозняки. Переулок, ведущий к дому, бодро взбегал на горку, и я с тоской оглядела озаренный тусклым фонарным светом подъем. Можно было выбрать обходной путь, но не хотелось терять время. Дорога виляла между зданий и заборов, превращалась в каменные ступеньки, а потом снова сглаживалась, обрастая брусчаткой. Честное слово, каждый раз, взбираясь на гудящих ногах на холм, я заставляла себя думать о дешевой арендной плате, а не о желании лечь под каким-нибудь забором.
Перед воротами стояла незнакомая карета, а в нашей квартирке на первом этаже светились все окна. Только я переступила через порог, как в холл выскочила испуганная Рута и мгновенно оттеснила меня обратно на крыльцо. Вид у нее был полуобморочный.
— Ты не одна? — удивленно изогнула я брови.
— Он явился! — с жаром прошептала она и осенила себя божественным знамением. Если Рута начала молиться, то дела действительно плохие.