Крепость Луны

- Значит, для тебя является загадкой, как дело попало в ящик отцовского стола?

- Да. Полагаю, его мне подбросили. Но кто и зачем, понятия не имею. Во всяком случае, моя совесть чиста.

- Хм, говоришь ты красиво. Так ли это на самом деле?

- Вы не тот человек, перед которым я должен исповедоваться, - спокойно и твёрдо заметил я.

- Это верно, - согласился несколько удивлённый моим тоном Волконский.

- По правде говоря, в моём распоряжении ещё не было времени всё как следует обдумать, но даже поверхностный взгляд позволяет определить, что положение моё далеко от благополучного. Меня обвиняют и в похищении дела, и в нападении на следователя, а такое жандармы не прощают. Я уверен, уже дан приказ о моём розыске по всем губерниям Империи. Так что в пору мылить верёвку.

Лев Сергеевич расхохотался.

- Ну, это ты зря! Не всё потеряно. Ты готов выслушать моё предложение?

- Конечно.

- Я знал, что ты согласишься. У тебя есть голова на плечах. Пока есть.

- Пока? - переспросил я. – Неужели общество, мечтающее лишить меня головы, только что пополнилось ещё одним членом?

- И да и нет. Причин, по которым можно потерять столь ценную часть тела, чрезвычайно много. Одну из них я хочу назвать прямо сейчас.

- Какую же?

Хозяин усадьбы качнулся в кресле, выбросил руку назад и схватил шпагу. Металл вжикнул о скобы. Лезвие коротко свистнуло и коснулось моего подбородка. Но я даже не дрогнул.

- Видишь ли, Коля, причина, по которой ты можешь потерять голову, не покинув моей усадьбы, до смехоты проста. Моя жена - женщина, а опыт мой учит никогда не доверять женщинам. А ты красивый, даже очень красивый молодой человек. И вот печальный вывод моей тирады: я тебе снесу голову в ту же секунду, как только увижу, что ты отвечаешь взаимностью на любезности моей жены. Смекаешь?

Я опустил глаза на лезвие и улыбнулся:

- Благодарю за комплимент, Лев Сергеевич. Но вот вопрос: я должен быть груб?

- Не-ет, - протянул Волконский, - ты просто должен быть холоден, как металл этой шпаги.

- Всё ясно. Но, простите, у вас рука не устала держать столь прелестное оружие у моего подбородка?

Опять неуловимое движение, и шпага повисла на стене.

- Что ты, она необычайно лёгкая, - небрежным тоном ответил Волконский, по лицу которого было видно, что он доволен моей выдержкой.

- Слава Богу, а то я уж подумал, что вы решили побрить мою трёхдневную щетину, притворившись цирюльником.

Хозяин усадьбы вновь расхохотался и встал.

- Пройдём в столовую, я притворюсь поваром, - смеясь, он вывел меня в коридор.

*   *   *

За окнами серело, когда Волконский и я вышли из чёрного хода и зашагали по вычищенной дорожке. Остатки снега хрустели под нашими сапогами, а из глубины сада, на фоне угасающего неба, вился дымок.

Мне, как всегда вечерами, было чуть грустно и одиноко. Время от времени, оставляя мысли и воспоминания, я приходил в себя и снова и снова удивлялся, находя себя в саду незнакомой усадьбы.

- Этой бане почти триста лет, - Лев Сергеевич указал на избушку, полностью сложенную из брёвен и укрытую соломой.

- А сколько лет вашему роду?

- Точно неизвестно, но я докопался до 5 веков.

- Неплохо.

- Да, - кивнул Лев Сергеевич, - гордиться есть чем. Однако род Переяславских древнее.

- Вас это тревожит? - усмехнулся я.

- Рождает ма-аленькую зависть. Но... вот и пришли.

Мы поднялись на крыльцо, и Волконский толкнул дубовую дверь. Слуги завершали последние приготовления.

- Располагайся, Николай Иванович. Жаль, что Андрей не согласился, а впрочем, это даже хорошо: я смогу тебе поведать всё, не таясь, - сказал Волконский, когда они оказались в предбаннике.–И не стесняйтесь: мы все одного сорта, - он первым начал стягивать рубаху.

Когда я разделся, он присвистнул.

- Кто же тебя так помял? И почему в коридоре я не заметил ссадин?

- Насчёт того, почему ссадин не было сразу после полёта, я ничего сказать не могу, вероятно, магия Ламбридажи. А помял меня помощник следователя. Надеюсь, вы не думали, что я первый полез драться? Я не терплю несправедливости, а следователь просил подписаться под готовым признанием. Извольте знать, просил не очень вежливо, кулачками помощника. Я просто дал сдачи.

- Дела, - протянул Волконский. – Думаю, я сумею залечить твои раны.

Я рассыпался было в благодарностях, но хозяин усадьбы только отмахнулся.

Всякий из нас по-разному ощущает, что же такое баня. Для жителя Рании баня - это не просто помещение для мытья, это свой мир, сотканный из запахов, ощущений, разговоров и мерного стука в голове.