Страница 39 из 144
- Я советую меня отпустить...
- Хватит, - рявкнул Лев Сергеевич. Голос его отразился от стен, звуча угрожающе. Молодой человек замер. - То, что сейчас происходит, совсем не смешно, понимаешь? Ты забрался в мой дом в обличии лучшего друга, сыграл более ли менее сносно его роль, но теперь разоблачён. И, скованный цепями, смеешь угрожать?! Лучше отвечай на мои вопросы, иначе завтра же будешь в остроге. Итак, мой первый вопрос: как тебя зовут?
Незнакомец стиснул зубы.
- Денис.
- Фамилия?
Молчание.
- Я спрашиваю: фамилия!
- Ярый.
- Замечательно, Денис Ярый. Хочу сказать, что жандармы мне, как, наверное, и тебе, не очень нравятся. Поэтому, если ты ответишь мне чистосердечно, я отпущу тебя. Не сразу, но отпущу.
- Слово... Дай мне слово.
- Я должен дать слово? - удивился Лев Сергеевич. - Но слово - вещь очень серьёзная. А если я не дам слово, что ты тогда будешь делать, а? Молчать как пень? Но пень можно рубить, резать по кусочкам... Понимаешь?
Их глаза встретились.
- Ты на это не пойдёшь, - скривился Денис.
- Уверен?
- Кишка тонка…
Лев Сергеевич вдруг положил тяжёлую руку обманщику на шею, сжал пальцы и зашипел:
- Пожалуйста, не берись решать за меня, что я могу, а что нет.
Молодой человек уже начал хрипеть.
- Ты не представляешь, на что способен человек, судьбою поставленный в тупик, человек, отчаявшийся найти близкого человека… Лучше не испытывай меня, - продолжал тихо, но с яростью, почти задыхаясь, говорить Волконский. – Я ведь уничтожу, сотру тебя… Я зарою куски твоего тела по углам этой комнатушки… - он выпрямился, отпустил руку и закончил: - Друг ли тебе Николай Переяславский, знаменитый сыщик?
Денис долго откашливался, с уголков глаз стекали слёзы, испарина на лбу обратилась в крупные капли пота. Наконец, он выдавил из себя:
- Да… друг…
- С каких пор между вами дружба?
- Мы учились вместе в Академии внутренней безопасности.
Волконский улыбнулся.
- Ты определённо начинаешь мне нравиться, Денис. Теперь я вспомнил, что про тебя и Николая писали в газете. Осталось за малым: ты должен пригласить сюда своего друга, Николая Переяславского, поскольку у меня к нему есть дело.
- В таком случае, вы должны отпу...
- Вовсе нет, - покрутил головой Лев Сергеевич и вытащил из-за Денисовой пазухи книгу. - Ты позовёшь его этим.
- Я не знаю, как она работает! - выкрикнул Денис и снова попытался вырваться.
- Прекрасно знаешь. Тут написано "том второй". А первый где?
Денис отвернулся.
- Я спрашиваю, где первый том?
Молчание.
- Ты хочешь, чтобы я подумал, что ты пень? Хорошо. - Волконский потянулся за кинжалом. - Будешь кричать, но тебя никто не услышит.
По велению мысли вход в подвал закрылся.
- Первый том у Переяславского, - выпалил Денис.
- Вот это я и хотел от тебя услышать. Такие книги не часто встретишь, в них заключена магия страшной, потрясающей силы. Вытащить человека она может откуда угодно, только, пожалуй, с того света не вытащит. Ну, ладно, теперь слушай: ты с помощью книги зовёшь сюда своего друга Николая Переяславского, я с ним обсуждаю дело, он его выполняет...
- А если не выполнит?
- Значит, он тебе не друг! - выкрикнул Лев Сергеевич. - Итак, он выполняет моё поручение, и вы отправляетесь на все четыре стороны. Думаю, это понятно?
Денис набросил на лицо разочарование.
- Значит, мне тут торчать?
- А ты хотел в гареме миловаться? Посидишь и здесь с месяц-другой. Всё будет зависеть от скорости выполнения моего поручения Николаем.
- Один-два месяца?!
- Это мелочи, поверь. В остроге ты просидишь не меньше года, и то в случае, если на тебе нет других грабежей, в чём я очень сомневаюсь. А сейчас я тебя развяжу, и мы в непринужденной обстановке обсудим кое-какие детали.
* * *
Я пришёл в себя за какую-то долю секунды и втянул тяжёлый воздух, разбавленный омерзительным запахом.
"Где?.. Ах, да..."
Первое, что я ощутил, - тяжесть во всех членах, словно я располнел до безобразия и променял упругие мышцы на жир, более подходящий слизняку, нежели человеку. Открыв глаза, я обнаружил над собой низкий серый потолок, от которого, я тут же это понял, люди и сходят с ума. От стены с дверью до стены с крошечным зарешёченным чёрными прутьями окном была всего пара шагов. Я попал даже не в тюремную камеру, а каморку для пса. Неужели все узники проводят в таких конурах годы и десятилетия? Или только для меня сделали столь приятное исключение?