Сепия

Пьетро, встав с кровати, подтянул чемодан за ручки и поставил его на пол – нужно откатить его ближе к выходу, хотя… так этого не хотелось. Здесь он вырос, здесь получил свои первые награды, здесь узнал вкус популярности, но контракты с различными спортивными компаниями вынужденно заставляют его переехать. И на кой чёрт он согласился на всё это? Возможно потому, что хотелось уже начать свою собственную жизнь и перестать ею с кем-то делиться или делить. Он – взрослый самостоятельный молодой человек, которому уже не нужна родительская опека, ведь и заработать денег, и прокормить себя Пьетро вполне способен; тем более с его-то талантами. Ванда ещё с минуту смотрела на трофеи брата, а после резко поднялась с кровати и, выхватив у Леншерра ручку чемодана, подкатила тот к выходу из комнаты – даже здесь она рвётся первой и проявляет заботу. Пьетро улыбнулся; Ванда бы добилась многого, не будь у неё такие опасные силы и не получи она травму в детстве. Он знал правду, но Анну не осуждал; всё-таки они уже все достаточно взрослые люди, а время не перемотать назад; каждый живёт своей жизнью и проживает её так, как ему хочется: Ванда - счастлива, и это самое главное.

Увлекшись собственными мыслями, Пьетро даже не услышал, как его зовут; мать приготовила завтрак – панкейки с мёдом, кленовым сиропом и кубиками масла; аппетитный аромат стоял на весь особняк. Ванда тут же запрыгала на месте от радости – она, как и любой ребёнок, была рада отведать столь вкусные лакомства, поэтому, схватив брата за руку, даже не удосужившись спросить, хочет ли он позавтракать в кругу семьи (а он определённо хотел), потащила его вниз, на кухню. Спустившись по лестнице, чуть не столкнувшись с вернувшейся с работы Анной, брат с сестрой готовы были на всё ради вкусного, пусть и немного вредного завтрака; очутившись в дверном проёме и застав отца, читающего утренний выпуск газеты «Daily Bugle» с чёрно-белой фотографией знаменитого спортсмена – копией того, что стоял на пороге кухни - на обложке, и мать, поставившую на главный стол тарелку с башенкой оладий, над которыми курчавился пар. Запах кружил голову, манил к себе, приглашая за стол, и близнецы не смогли сдержаться; уселись на стулья, пододвинули к себе столовые приборы и стали ждать, когда присоединится жена главы семейства и Анна, которая будто специально медленно раздевалась; Эрик Леншерр, свернув газету и положив её на край стола, взял кружку в руки и сделал несколько глотков – кофе уже остыл, слишком горячий он не любил. Старшая дочь присоединилась к завтраку через пару минут, на ходу снимая любимый розовый рюкзак, обвешанный значками ещё со школьных времён, и бросив его рядом со своим стулом. Магда молча положила каждому на тарелку по два-три (кто-то ведь вечно на диете) панкейка, обильно поливая их кленовым сиропом; кто захочет добавки – возьмёт из общей тарелки. Женщина присела рядом с мужем, беря в руки столовые приборы и начиная резать свой завтрак на маленькие кусочки, масло на которых уже успело подтаять. Почему-то никому не хотелось нарушать семейную идиллию, будто одно слово может разрушить столь прекрасную картину, но… у каждого из них на душе было что-то, что должно было в итоге открыться; все они уже заранее скучали по Пьетро, который на данный момент сидел с остальными домашними за столом и смаковал завтрак, приготовленный Магдой – скоро и такие уютные моменты исчезнут из их жизни, а этого так не хотелось. Но… всё уже решено, и менять свои принципы в угоду другим никто не собирался и не собирается. Эрик начал первым:

- Сынок… - слова застревали в горле, и мужчина вновь сделал пару глотков кофе, - может… Может, всё-таки?..

- Папа, не стоит, - Пьетро даже не смотрел в глаза Эрику, лишь ковырялся вилкой по тарелке – привычка, оставшаяся с детства, - я всё уже за себя решил. В конце концов, именно ты мне когда-то говорил, что когда я смогу сам себя обеспечивать, то мне придётся покинуть отчий дом. Так вот – время наступило. И не заставляйте меня передумать.

- Мы и не хотим, сынок, - улыбнулся Леншерр-старший, - мы просто… Очень гордимся тобой. Но если ты надумаешь всё бросить и вернуться, знай, что наши двери всегда открыты.

- Я ещё не уехал, а вы меня уже назад возвращаете, - усмехнулся Пьетро; знал, что старики не хотят отпускать его в большой мир, но… им придётся смириться. В конце концов, разве после этого он их забудет? Никогда. – Я в следующие выходные привезу вам сувениры. Ванда, вон, уже мне очередного плюшевого медведя заказала в свою коллекцию.

- С бантиком! – влезла в разговор девушка, набив полные щёки оладьей и с трудом их пережёвывая. – И чтобы в платьице был!

- Обязательно, - кивнул Пьетро, потрепав младшую сестру по голове. – В горошек, правильно?

- В горошек.

Анна молча наблюдала за происходящем, стараясь делать вид, что ей совершенно не противно сидеть с этими, как она считала, отбросами общества, за одним столом; эти фальшивые улыбки, лицемерные комплименты в сторону смазливого братца, который своим обманом за такой короткий промежуток времени добился всего – раздражало до зубного скрежета. И почему она должна будет скучать по тому, кто не заслужил всего этого? Один из быстрейших мутантов за какие-то пару лет стал звездой спорта, моделью для дорогих журналов, его постоянно звали на какие-то конференции и выставки… Противно, мерзко, неправильно! Всё должно было сложиться совершенно не так; в лучшем случае, Пьетро должен был разгребать дерьмо на улице, а не светить улыбкой с рекламных плакатов отовсюду, где только можно: телевидение, газеты, билборды, листовки… Популярность его когда-нибудь погубит! Анна в этом не сомневалась. Родителей вот уже погубила, раз они не могут открыть глаза и взглянуть на происходящее под другим углом; почему старшая дочь, будучи почти тридцатилетней женщиной, должна жить в доме родителей, присматривать за полоумной девкой и работать в грязном кафе на краю города официанткой, зарабатывая при этом какие-то жалкие гроши. Личная жизнь? Никого не волнует, ведь за Вандой надо присматривать, пока другие помогают своим старым друзьям в постройке нового учебного заведения. И это бесило. Анна - тоже человек, так почему с ней всё равно обращаются как с какой-то прислугой? И почему за это она должна благодарить Пьетро и чуть ли не целовать ему задницу? Анна просто мечтала о том, чтобы судьба распорядилась так, чтобы всё то, что бессовестно «украл» её брат, вернулось обратно, а сам он понёс наказание, очень жестокое наказание…

Лишился того, чем он больше всего дорожит…

- Анна?

Голос Магды заставил девушку положить вилку и посмотреть на женщину; опять будет говорить о том, что старшая сестра игнорирует брата и ничего ему не говорит. Опять начнутся разборки, в которые вмешается Эрик, и всё пойдёт по очередному кругу, как раньше; нет, сегодня не стоит устраивать сценки – лучше один раз натянуть на лицо фальшивую маску, мило улыбаясь тем, кого ненавидишь, чем потом выслушивать всякую чепуху в свой адрес. Анна откинулась на спинку стула, вздохнула, мысленно расслабилась и обратилась к Пьетро:

- Знаешь, братец, хоть ты и доставал меня в прошлом, да и сейчас иногда тоже, - она чувствовала, как начинают закипать родители; как легко ими манипулировать оказывается, - но… я буду тоже скучать по тебе. Приезжай поскорее домой. А лучше – вообще оставайся. Серьёзно, нам тебя будет очень не хватать.

- Спасибо, Анна, - Пьетро выдавил из себя улыбку, зная, что слова, сказанные старшей сестрой, были вовсе не искренними. Ну, раз ей не хочется лишний раз портить приятную семейную атмосферу, то и он ей подыграет. – Я приеду на этих выходных, я же сказал.

- Замечательная новость, Пьетро! Просто замечательнейшая!

Мутант улыбнулся, молча смотря в свою тарелку; он даже не слушал того, как родители вновь обсуждают его судьбу, его будущую жизнь вне семейного гнёздышка; как затрагивали разные темы, в особенности тему именно его будущей семьи, карьерного роста, и что вообще с ним станет. Пьетро это забавляло; старики, наверно, своей заботой его до могилы доведут, но это было чертовски приятно – его любят, о нём помнят и никогда не забудут. Но птенцу пора расправить крылья и уйти в свободный полёт; в конце концов, у него должна быть своя жизнь, которую он сам должен построить. Осталось теперь только дождаться такси, чтобы навсегда разделить жизнь на «до» и «после»; сегодня ещё столько всего нужно успеть сделать, столько всего обустроить… Услышать скрежет ключа в замочной скважины новой квартиры, обмыть апартаменты, заснуть почти что на голой кровати… Как же ожидание напрягало; Пьетро хотелось прямо сейчас встать из-за стола и просто молнией вылететь из особняка, добежать до нового дома и просто, наконец, там расслабиться: и мыслями, и телом. Но набегаться он ещё успеет – сегодня нужно просто получить удовольствие от того, что находишься в кругу семьи, которые тебя любят и которые уже по тебе скучают, хотя ты еще не уехал. Пьетро улыбнулся, поднося вилку с кусочком панкейка в сиропе ко рту; именно за такие моменты стоит ценить жизнь. И сильно любить её.