Ржавые цепи

Полукровка прыгает на землю лишь тогда, когда королева подземного мира, рыдая громко, до оглушения, падает замертво, напоследок прикрывая лапками своего ребёнка. Дампир вздыхает, отряхивается, но от бессилия падает на колени; щуриться, улыбается, чувствует себя как никогда легко. Но замечает, что на месте врагов остаётся лишь пепел – их призрачные силуэты стирает с собой ветер.

Рейн поднимается на ноги: открывается проход в пещере – той самой, через которую она пришла сюда, - и идёт по направлению к ней, не забыв насыпать горстку пепла в карман своего плаща.

Остался последний ключ.

========== Храм воздуха. ==========

Она возвращается в библиотеку; тишина приветствует её, как и три ключа, расположившиеся на таинственном тотеме. Рейн сжимает в кулаке угольно-чёрный песок, что сыплется сквозь пальцы, оставляет дорожки на полу, но она уверена в том, что нашла нужный ответ: подходит к пьедесталу и разжимает руку – прах тут же оказывается в своей выемке. Статуя загорается тёмно-коричневым, дампир чувствует дрожь под ногами, отходит назад и ждёт, когда откроется дверь в следующий оставшийся храм. Но… этого не происходит. Полукровка ничего не понимает: неужели просчиталась? Она подходит ближе, ладонью проводит по шершавой каменной поверхности, будто ищет тайный переключатель, но вздыхает от огорчения, и дверь – странно – слегка приподнимается, а затем резко вновь опускается, не пуская её дальше.

Очередная загадка?

Рейн вновь делает вздох, чтобы удостовериться, что ей не кажется, и двери действительно приподнимаются до небольшой щели, а потом опять блокируют выход. Дампир понимает эту систему: прах паучихи и её дитя лишь дали ей доступ к проходу, а вот чтобы пройти внутрь, нужно раскрыть небольшую загадку: девушка присаживается на колени и тихо дует на каменную поверхность двери: это помогает, и проход вновь решается перед ней открыться. Рейн испытывает свои лёгкие, ищет момент, высчитывает, а когда двери поднимаются чуть выше её головы, она резко замолкает и перекатывается внутрь. Секунда. Настолько быстро, что она не сразу соображает, что произошло.

Однако только потом приходит понимание того, что… она парит над воздухом. Буквально! Рейн резко вскакивает на ноги, смотрит вниз, в пустоту; полукровка даже не может сказать, где именно находится: здесь ничего нет, здесь только бесконечность и туманная пелена. И когда ей хочется что-то крикнуть, позвать кого-то, она не может издать ни звука, и хватается за горло, понимая, что храм отобрал у неё кое-что ценное, как в той сказке, которую ей на ночь когда-то читала Габриела перед сном.

Храм забрал у неё голос.

Оставив одну, принимать своё проклятие как должное.

========== Голос. ==========

Рейн идёт вперёд; не знает, сколько по времени тут находится, но ей здесь не по себе. Она одна, в абсолютной тишине, в кромешной тьме, лишь иногда клинками перерубает облака туманов, надеясь, что хоть что-то покажется впереди. Но ничего нет. И она идёт дальше; дампир волнуется, ей тревожно тут быть, даже понятия не имеет, какой здесь мог бы быть ключ – вдруг всё это ловушка? Вдруг ей так же нужно было подуть на тотем, чтобы, наконец, добраться до чёртового артефакта? Но теперь дампир ещё долго не проверит свою теорию – нужно найти выход отсюда.

Рейн не боится высоты, но здесь ей некомфортно, по спине бегают мурашки; она обнимает себя за плечи, выдыхает облачко пара – температура, кажется, опустилась; холодно, очень холодно. Ноги начинают не слушаться, подкашиваются; пальцы нереально замерзают, а на острые клинки будто невидимое существо надуло лёд. Полукровка не собирается сдаваться; она идёт, и ей кажется, что она что-то слышит. Звуки. Долгожданные звуки! Или, быть может, это голос в голове постепенно сводит её с ума? Дампир улыбается, стучит зубами, но идёт в туманную бездну, замедляясь с каждым шагом.

Но звуки становятся отчётливее.

Ещё шаг, и Рейн обессиленно падает на колени; стучит зубами, пальцев уже не чувствует. Это не блядский храм воздуха, а настоящая морозильная камера! Полукровка чувствует, что не может сдвинуться с места; ей больно и страшно. Если она не выберется, то неизвестно, что будет потом, что станется с Минс и… Зигмундом? Дампир находит в себе силы улыбнуться: только перед смертью ей не хватало думать об одноглазом и одноруком немце. Рейн смеётся, не издав ни звуки; она с трудом отцепляет руку с плеча и смотрит на свой шрам в виде креста: так и не узнала, откуда он у неё. Столько всего не успела, а ведь много чего хотела, планировала… Дампир ощущает себя настоящей русалкой, которую бросил принц, но которого на самом деле никогда и не было.

Принц Зигмунд выберет кого-то посимпатичнее, чем она.

Мороз сковывает сильнее до невыносимой боли.

Звуки резко прекращаются.

Рейн вскидывает голову и кричит немым голосом; кричит так, будто её реально отовсюду слышно. Кричит и… чувствует, как по телу разливается тепло. Дампир резко распахивает глаза, замолкает; она действительно оттаивает. Не русалочка, так снежная королева. Она встаёт на ноги и наблюдает: туман рассеивается, а под ней расцветает лужайка, вся усыпанная крохотными разноцветными цветами. Полукровка не понимает, как ей это удалось, даже сопоставить факты в голове не может и… не сразу чувствует, как в руке, зажатой в кулак, у неё что-то находится. Раскрывает ладонь и видит…

- Перо?

Дампир тут же закрывает рот рукой; голос… он вернулся, вернулся! Рейн чувствует себя сильнее и уверенней, чем прежде, но тут же оборачивается и видит, как открытые двери, уже без воздушного замка, приглашают её обратно к тотему. Полукровка аккуратно держит перо, понимая, что она уже на финишной прямой.

Осталось лишь забрать артефакт и вернуться обратно к своим.

Уже почти всё закончилось.

========== Сердце храма. ==========

Рейн не верит, что она справилась, прошла все испытания; возвращается в библиотеку, идёт к алтарю, к пьедесталам, светящимся яркими неоновыми красками: вода, огонь, земля… наконец-то воздух. Дампир всё ещё сжимает в кулаке подарок судьбы – пёрышко неизвестной птицы, такое маленькое и такое мягкое – она ловит себя на мысли, что оставила бы его у себя, но дело нужно завершить до конца. Полукровка идёт и вытягивает вперёд руку, останавливается возле постамента и разжимает пальцы: перо плавно опускается на каменный столб: невидимые силы принимают дар и в знак благодарности светятся белым. Всё начинает дребезжать, дёргаться, плиты разъезжаются, и Рейн отходит назад: пьедесталы медленно опускаются вниз, прячутся под полом, сооружают небольшую дорожку, что складывается разноцветным орнаментом, ведёт прямо вперёд, к нужной двери.

Проход открыт.

Дрожь прекращается, и Рейн выдыхает; она прошла лабиринт, остаётся лишь забрать трофей. Делает шаг: один, второй, третий… практически бежит к неизвестному, предвкушая ту мощь, которая скоро будет сосредоточена в её руках.

Но когда она входит в новый храм, а двери за ней блокируются, полукровка оказывается в кромешной темноте. Но она даже не успевает подумать о том, что это всё чёртова ловушка, как неожиданно медленно, со странным звуком, будто хор ангелов, возникающий - в её голове - то тут, то там, повсюду загораются странные сферы; они гирляндой ведут её в самое сердце храма. Рейн чувствует себя здесь странно; обхватывает себя за плечи, растирает их, будто замёрзла, но температура здесь комфортна, а на душе ей – некомфортно. Но с каждым шагом освещение становится всё ярче; ей всё неприятнее здесь быть.

Гирлянды из ископаемых пород, что светятся всеми цветами радуги, приводят её к концу: к сфере, похожей на разбитую скорлупу; там, запутанный в ветвях, что как сухие кисти старухи обнимают своё драгоценное, сверкает-торчит череп, будто из стекла: дампир аккуратно рубит препятствия клинками и достаёт то, что принадлежало когда-то атлантам, сейчас же – забыто историей.

В её руках – настоящее сокровище.

- Значит, где-то в тебе есть тот самый глазик, да? – она вертит череп, осматривает его, но не находит в нём ничего ценного. Пусто. Неужели весь путь зря? – К чёрту!