Страница 38 из 71
Внезапно кожу стало неприятно покалывать холодом.
Путь вёл через морозильную камеру.
На старых ржавых крюках были подвешены различные куски человеческого мяса, покрытые тонкой плёнкой изморози: меню из торсов, отрезанных рук, ног, даже голов, застывших в немом крике, предназначалось явно не местным рабочим. Рейн здесь не нравилось; догадки по поводу того, что здесь были монстры пострашнее тех, с которыми она успела повстречаться ранее, подтверждались. Стуча по кафельному полу острыми каблуками, полукровка дошла до прохода, задёрнутого полупрозрачной плёнкой, и, отодвинув её, сразу же вошла на кухню, где, помимо перевёрнутой мебели и автоматов с газировкой, и разбросанной повсюду кухонной утвари, находились изуродованные тела клонов, чьи конечности были либо вырваны, либо раздавлены в лепёшку – подобное зрелище совершенно не было во вкусе дампира. Рейн схватилась за клинки; медленно, стараясь не шуметь, хотела пройти к другой двери, как неожиданно услышала чей-то утробный рык.
И тяжёлые шаги, ступающие по полу, заставляли лампы на потолке нервно подпрыгивать.
Полукровку приняла боевую стойку, готовясь встречать шеф-повара; двери от одного удара разлетелись в щепки, и в помещении появился гигантский вампир, одетый в грязный фартук, сжимающий в руках длинный железный молот. И она догадалась, кто это был – именно о нём раннее разглагольствовали миньоны.
Формен – кошмар каждого, кто желал обратиться в существо ночи; скрюченный, с острыми ушами и наростами шипов на спине, торчащими рёбрами, обрамляющими его грудь, - ходячее оружие, не знающее никаких эмоции, лишь одно чувство доминировало над ним – голод. И вампиру было плевать, кого грызть – жалких миньонов или же своих полусородичей. Монстр облизнулся раздвоенным языком, крепче сжимая в руке метровый тяжеленный молот, а затем, сверкнув глазами, побежал на Рейн, замахиваясь; дампир ловко отскочила от удара; плитка под ногами треснула паутинкой. Обращённый завопил, а затем снова накинулся на Рейн, но опять просчитался: огромный молот снёс мебель, но полукровку совершенно не тронул. Формен был слишком медленным и двигался со своей кувалдой нелепо, не успевая проследить за скачущей красно-чёрной блохой, возникающей то рядом с ним, то сбоку, то за его спиной. Рейн попыталась пробить его кожу клинком, но лезвие отскочило, звонко брякнув, будто весь он состоял сплошь из металла. Вампир, заставший её врасплох, обернулся, целясь по ногам, но Рейн в последнюю секунду подскочила, сделав сальто назад, каблуком ударяя его по мощной челюсти. Не ожидавший такого выпада, монстр попятился назад, потирая ушиб, но тут же покачнулся, почувствовав, как в его спину вонзились горячие иглы – не они, обычные пули.
Рейн стреляла по Формену, не жалея патронов, собственной крови; вампир чувствовал, как огонь разъедал его толстую кожу, как собственные кости плавились от каждого выстрела; монстр силился взять кувалду, но болезненная волна сковала его, и когда-то лёгкий молот показался ему нереально тяжёлым. Формен орал не своим голосом; острые шпили Карпатских Драконов вонзились в вены, выкачивая кровь уже из своей хозяйки.
Рейн прикусила губу, зажмурилась; если так продолжится и дальше, она не протянет к финалу битвы.
И, зажав спуск, снова заставила огненный шквал вылететь на обращённого; град пуль прошибал уже насквозь; грязный от запекшейся крови фартук вновь приобретал яркие бордовые оттенки.
Рёбра осыпались костяной крошкой, а изо рта фонтанировала красная субстанция; Формен задыхался. И Рейн, чувствуя, как слабела, выпустила последнюю пулю, вылетевшей кометой точно в позвоночник монстру, прямо между торчащих костяных отростков; вампир громко заорал, а затем упал замертво, истекая кровью.
Рейн упала на колени от бессилия; она и забыла, насколько может быть опасным её оружие.
Переводя дыхание, просидев в полнейшей тишине несколько секунд, а, может, и минут, дампир кое-как поднялась на ноги и побрела к выходу из этой зоны. Открывая двери, полукровка выскочила в коридор, где её поджидал очередной сюрприз: лифт, по которому она должна была подняться на крышу, отсутствовал. Рейн фыркнула, мысленно проклиная свою работу и тех, кто ей мешал.
В ухе зашумело – это Северин соизволил появиться.
- Х-м-м… В этой шахте нет кабинки лифта.
- Разве это тебя когда-нибудь останавливало?
Напарник прав – такие мелочи её не останавливали; Рейн подняла голову, осматриваясь: по решёткам запросто можно было добраться до верхних этажей. И дампир прыгнула, цепляясь за сеть, перескакивала лесенкой от одного угла к другому, а затем зацепилась за металлический трос, ползя наверх; второй этаж – разрушен, третий же – открыт, и Рейн прыгнула, оказываясь в пустом длинном помещении, также заставленном полками с различными строительными вещами. Ни одного миньона, лишь попискивающие снующие повсюду крысы, бросающиеся под ноги, готовые умереть жалкой смертью; не их же кровь пить, чёрт побери?! Полукровка надеялась встретить хоть какого-то жалкого клона, чтобы восполнить собственные силы, но пока что здесь было пусто, и Рейн шла дальше: вскоре показалась дверь, и, открыв её, дампир вышла на крышу.
Осмотрелась, зацепившись взглядом за фигуру, поджидающую её здесь уже давно. С билборда с рекламой новомодной игровой приставки на неё смотрел дампир, но не такой, которого она ранее встречала в особняке Зерински: татуированный с ног до головы, одетый в нелепо смешную броню, прикрывающую лишь то, что находилось ниже груди, вооружённый двумя мечами… Он будто был близнецом Делинды, а не полувампиром-марионеткой. Он соизволил спрыгнуть вниз, выставляя руки с оружием вперёд, но Рейн вовремя отразила атаку; от металла сыпались искры. Мужчина ловко лавировал, наносил удары с лёгкостью, с точностью, старался задеть полукровку, но Рейн обходила его, защищалась, пыталась также задеть, но мечи отрезали все её попытки – их силы равны; девушке хотелось достать Драконов и изрешетить его заляпанное кляксами тело, но один единственный выстрел мог стать для неё роковым, и поэтому продолжала играть с ним в их нелепую танцевальную игру, надеясь, что рано или поздно один из них устанет.
Один удар, второй, третий… серия их тратилась впустую. Рейн, скрестив клинки перед собой, отразила атаку смертоносными мечами, заскользив каблуками по асфальту; чёрт, если так дальше продолжится, она потеряет слишком много времени. Оппонент не терял времени; воспользовавшись замешательством полукровки, обращённый в дампира отступил на несколько метров, чтобы, после, разбежаться и нанести последний удар. И Рейн дала ему такую возможность, но с одним для себя условием: враг отошёл и, разогнавшись, прыгнул, замахиваясь мечами, и полукровка выгнулась, припадая к земле, а затем перекатилась в другую сторону, и лезвия противника вонзились в пол – татуированный боец не ожидал такого подвоха. Но стоило ему обернуться, то он не успел даже понять, что произошло – острые клыки нависли над его шеей. Рейн укусила его, вырывая кусок кожи, а затем, схватив за руки, стала ему их заламывать, до хруста, до черноты в глазах, наслаждаясь кровяным коктейлем.
Для него она оказалась слишком быстрой.
Мужчина кричал громко, и, казалось, что его слышал весь город; полукровка запустила клинки и, вдоволь насытившись, вывернула ему шею, а затем не только обезглавила, но и оставила без рук и ног; перед ней упало рассечённое на куски тело в луже собственной крови. Рейн аккуратно ногтем вытерла губу, с которой катилась бордовая капля и, довольная собственной работой, стала идти дальше.
До химического завода оставалось совсем недалеко.
***
- Итак, начнём последнее испытание. Объекту «А» введён кровяной ступор – так он будет более послушным, - рассказывал Зеркс, демонстрируя происходящее за огромной оконной витриной, выходящей на экспериментальное поле, на котором находилась и скучала парочка миньонов.
Живые татуировки волновались на теле Феррил, беспорядочно метясь; волновалась и она сама: скрестив руки на груди, она ожидала, что всё пройдёт как надо. Если всё действительно так, как завещал ей братец, то они на правильном пути. За окном начиналось действие: металлические ворота приподнялись, стоило Зерксу приказать: