Как в кино

Она молча убрала палочку в карман и, толкнув Мэта плечом, отправилась на поле.

- Ты все равно будешь моей, Джинни. Я еще никогда не проигрывал.

Джинни не отреагировала.

***

- Да где же его Мерлин носит!

Гермиона, вот уже целых минут сорок, мельтешила туда-сюда мимо Джинни, ожидая своего непутевого жениха, который еще утром умчался к Гарри на площадь Гриммо. Время уже перевалило за десять вечера, они сидели в гостиной дома Гермионы и Рона, куда Джинни перебралась по настоянию Гермионы, чтобы зазря не тревожить мистера и миссис Уизли. Джинни с ногами сидела в кресле, потягивая зеленый чай из трав, который приготовила Гермиона.

Наконец камин полыхнул изумрудным пламенем и из него неуклюже выкатился Рон. Парень, пошатываясь встал на ноги, выпрямился во весь рост, но тут же вновь закачался, как дерево на ветру и рухнул на диван. Гермиона испуганно подскочила к Рону и принялась осматривать его с головы до ног. Джинни вскочила с кресла и присоединилась к подруге, чтобы в следующую минуту уловить стойкий запах огневиски. Гермиона, кажется, тоже быстро догадалась в чем дело. Она нахмурила брови и сложила руки на груди.

- Рональд Уизли! Ты совсем охренел? - напустилась на него девушка.

- Где ты так наклюкался, братик? - прыснула Джинни, рассеивая образовавшийся внутри тугой комок. Последний раз, она видела старшего брата в таком состоянии, на свое совершеннолетие, два года тому назад.

- Гарри чертов Поттер, - пробормотал Рон. - Его, оказывается, сам Мерлин не сможет перепить.

- Это вы с Гарри себя довели до такого состояния? - поинтересовалась Гермиона и Рон угукнул.

- Это у меня тактика такая была, Герми, - ответил Рон и громко икнул.

- Тоже мне стратег, - закатила глаза Гермиона.

- Ох, сестренка, - Рон потянулся всем телом и закинул руку через плечо Джинни, привлекая ее к себе. - Какие же вы оба идиоты. И как я вас люблю обоих.

- Сам идиот, - улыбнулась Джинни, ткнув брата в бок, но тут же улыбка сползла с ее лица. - Как он там?

Рон носом втянул воздух, прижавшись головой к макушке Джинни.

- Гарри себе места не находит, хотя изначально даже не хотел разговаривать со мной на эту тему. Я его убедил, после целой бутылки хорошего огневиски, - он виновато посмотрел на Гермиону, но та лишь покачала головой. - Хотя я хотел убедить его другим способом… Не смотри на меня так, Джинни, ты все таки моя сестра. В общем, посидели мы, поговорили. Он мечется между двух огней. Говорит, что прекрасно знает, что та Джинни, которую мы с ним знаем и любим, не способна на измену. Но факты говорят против тебя, сестренка. Тогда-то я и показал ему фотку, рассказал про это заклинание. Гарри, конечно, обалдел. Причем, это мягко сказано, что он обалдел. Потом спросил про браслет, который он тебе подарил, но здесь я оказался бессилен, ибо сам не знаю, как он оказался у этого Мэта.

- Ты сказала, что могла оставить его в раздевалке, - задумчиво сказала Гермиона, кивнув на браслет, надетый на запястье Джинни.

Джинни погладила холодную цепочку браслета и изумрудные глазки лисенка, засветились ярко-зеленым светом, напоминая Джинни зелень глаз Гарри.

- Да, но в раздевалку, тем более женскую, посторонним доступ запрещен. Туда разрешено входить только членам команды, которая в данный момент тренируется на поле.

- Ты со всеми в хороших отношениях, из своей команды?

- Вполне, - кивнула Джинни, а потом до нее дошли размышления Гермионы. - Брось, Герм. Неужели кто-то из Гарпий, способен меня подставить?

- Только девочки из твоей команды, могли увидеть, что ты снимаешь с руки браслет, - неожиданно вставил Рон и Гермиона с восхищением посмотрела на жениха.

- Верно, Рон. А потом Мэт выяснил у них, какая у тебя есть важная вещь и попросить выкрасть ее из раздевалки. Да вообще любую твою вещь.

Джинни схватилась за голову.

- Глупость, какая! Я всем доверяю в своей команде.

- Гарри как-то рассказывал, что Гвеног прилюдно назвала тебя лучшим игроком на первом отборочном матче, - вспомнил Рон, уже почти засыпая на коленях Гермионы. - Зависть никто не отменял.

- Советую понаблюдать за своими однокомандницами, - сказала Гермиона, - в спорте дружба вещь хрупкая.

Поздней ночью Джинни проснулась от непонятного шума в гостиной на первом этаже. Девушка вытащила из-под подушки волшебную палочку и шепнула:

- Люмос!

На кончике палочки зажегся белый шарик света, осветив половину гостевой комнатки, в которой Джинни ночевала. Она осторожно вышла в коридор, вытянув палочку на расстояние вытянутой руки. В доме стояла сонная тишина, даже шум в гостиной прекратился. Джинни подошла к двери напротив - спальня Рона с Гермионой - и прислушалась. Из-за двери раздавался только приглушенный храп Рона. Рыжеволосая спустилась на первый этаж, решив, что Гермиона переместилась на диван в гостиной, подальше от храпящего парня. Свет от палочки поймал чей-то неясный силуэт, а потом что-то блеснуло и Джинни едва сдержалась от вскрика. Возле камина стоял Гарри, закрываясь от яркого света, бьющего в глаза после продолжительной темноты.

- Гарри? - неверяще прошептала Джинни, опуская палочку.

- Джинни? - Гарри сфокусировал на девушке взгляд и замер.

- Что ты здесь делаешь? - все так же шепотом, спросила Джинни.

- Я… - он осекся на полуслове, явно не зная, что сказать.

Гарри виновато опустил взгляд, уставившись на паркет, блестевший в свете волшебной палочки Джинни, словно нашел там что-то позахватывающей и поинтересней, чем их неловкий разговор в чужом доме, посреди глубокой ночи.

- Я знаю, что ты меня ненавидишь, после того, я натворил, но я хочу чтобы ты знала кое-что, - Гарри остановился на секунду, а потом заговорил вновь, слегка повысив голос до полушепота. - Я придурок. Самый последний придурок на свете и мне нет прощения, за мою бесконечную тупость. Я позволил себе усомниться в тебе, зная, что ты самая удивительная девушка на свете, ни при каких обстоятельствах, не способная на предательство. Я поверил своим глазам, не слушая сердце, которое все это время разрывалось от боли. Мерлин, меня надули как последнего лоха и я поверил, не сразу, но поверил. Я должен был выслушать тебя, обсудить все с тобой, а не выгонять тебя из своей жизни. Джинни….Я прошу у тебя прощения за ту боль, что я причинил тебе…Я…

Джинни выронила свою палочку и в два шага сократила расстояние между ними, крепко обвив его руками, уткнувшись в шею и, вдыхая родной, еловый запах, перемешенный с запахом огневиски.

- Милый мой, родной, - зашептала она, целуя его шею, потом поочередно нос, щеки, скулы, играясь с непослушными волосами. - Кто здесь должен просить прощения, так это я. Это я во всем виновата. Я согласилась на эту идиотскую встречу в кафе, я позволила сделать этот дурацкий снимок, я приняла у него эти чертовы цветы…Это я вправе назвать себя самой последней дурой на свете, потому что, если бы не я, ничего этого не было бы. Мэт бы не решил, что я даю ему шанс завоевать мое сердце. Сердце, которое с десяти лет принадлежит мальчику в круглых очках, когда-то спросившего дорогу у моей мамы…

Она опустила голову, чувствуя, как глаза начинают наполняться горькими, отчаянными слезами. Гарри мягко поднял ее голову за подбородок, убирая костяшкой указательного пальца, слезы с щек. Джинни едва могла различить черты его лица в темноте, видела лишь блеск изумрудных глаз, смотрящих на нее с прежней любовью. Джинни всхлипнула и прижалась к губам Гарри, своими губами, мечтая о том, чтобы Гарри ее не оттолкнул. Но Гарри только сильнее прижал девушку к себе и ответил на поцелуй с большей нежностью и страстью. Джинни запустила пальцы в его волосы, прижимаясь всем телом, впитывая вкус его губ, с запахом огневиски, крепкого кофе, мятной зубной пасты.

Гарри прервал поцелуй и очертил дорожку поцелуев до ее шеи, спуская ниже, расстегивая пуговицы ее пижамной кофточки. Но Джинни осторожно взяла его за руку и потащила на верхний этаж, в свою временную комнату, освещая себе путь поднятой с пола волшебной палочкой.