Страница 8 из 17
Приехал зам. Вывел меня в коридор и сообщил, что узнал.
– Короче, через людей пробил, что кто-то хочет создать нам проблемы, – начал он фразой из дешевого сериального боевика.
– Ну это и так понятно. Кто это? Что хочет? Сколько денег? – перебил я.
– В том-то вся и проблема, никто не знает, кто это! Я разговаривал с одним из транспортной инспекции, он говорит: «Позвонили начальству, попросили уделить особое внимание нашему предприятию». Всё!
– Не густо. Ладно, пойду завтра к начальнику ОБЭПа, может что-то выяснится.
Я вернулся в кабинет, и попросил у проверяющих координаты их руководства.
После бессонной ночи проведенной в обществе бутылки, со страшной головной болью я поехал в ОБЭП к начальнику по фамилии Шрамов. Это был бравого вида крепкий мужчина с короткой армейской стрижкой, в кипельно белой сорочке, обтягивающей небольшой живот. Поверх рубашки была одета плечевая кобура, однако пистолета под мышкой не было. На стене висели портреты террористов. Те, кого уже поймали, помечались крестом. Складывалось впечатление, что борьбу с экономическими преступлениями ведет лично начальник, причем с помощью табельного оружия, попутно ловя террористов.
Еще в «девяностые», занимаясь видеопиратством, я отметил, что «обэповцы» разительно отличаются от общей массы милиционеров. Это особая каста. Они по-другому говорят, одеваются, пахнут. Строгое, но вместе с тем, сладко-маслянистое, выражение лица показывает непричастность к общей грязи, в которой копошатся рядовые работники милиции (тогда полиция еще была милицией). Общаясь только с коммерсантами и их деньгами, у них сформировалась специфическая манера поведения, которая сразу бросалась в глаза.
Я представился и дал свою визитку.
– А, Георгий Иванович? Сейчас мы проводим плановую проверку вашего предприятия. Согласно постановления № 64, раз в три года мы имеем право осуществлять полную проверку вашей деятельности совместно с ревизором, – как по бумажке отчеканил он, сразу отвечая на мои возможные вопросы, – у Вас есть какие-нибудь претензии по работе нашей проверки?
– Нет, я всем совершенно доволен, – безрадостно ответил я.
– Еще вопросы? – сказал он, показывая всем видом, что мое время истекло.
– Наверно нет, – сказал я и чуть помедлив, вышел из кабинета.
Какие надо сказать стали правильные и законопослушные работники ОБЭПа. Никаких намеков на финансовую помощь. Никаких предложений решить проблему. Видимо дело гораздо серьезнее, чем я думал.
Я еще раз попытался набрать Майкла, который второй день не отвечал на мои звонки.
– Але, – раздался спасительный голос, – Гера, давай через полчаса на нашем месте.
– Хорошо.
Миша занимал «хорошую» должность в «налоговой». Благодаря дяде, который работал начальником одной из областных тюрем, он имел знакомых во всех ведомствах. Удивительным образом у него получалось узнавать обо всех новостях в нашем городе одним из первых. Мише было тридцать. В одежде он был педант. На нем всегда был дорогой костюм, натертые до блеска туфли и белая рубашка. Галстуки он принципиально не носил. Ездил только на «мерседесах» меняя их каждый год. У него было два увлечения – фильмы про войну и одноразовые связи с женщинами. Причем, если ленты о Великой Отечественной, он смотрел все подряд и помногу раз, то вот с женским полом все было иначе. Два раза с одной и той же женщиной он никогда не спал. У него был какой-то пунктик. Пока он не залез в постель, он мог встречаться с девушкой и неделю, и две. Но, как только наступала физическая близость, в голове его звучал колокольчик, чип обнулялся, и он мгновенно терял к объекту интерес. Какая бы не была страстная и красивая женщина, результат был одним и тем же. Я никогда не понимал в отношениях «одноразовость». Ведь во время первой близости, ни мужчина, ни женщина не могут сразу раскрыться. Чтобы достичь гармонии в отношениях, нужно время. Нужно притереться, узнать поближе человека. Майкл видимо, так далеко не копал, и что-то другое волновало его плоть. Может быть новизна? Ведь первое прикосновение, первый поцелуй имеет необыкновенный вкус. Потом со временем яркость ощущений теряется.
Познакомились мы шесть лет назад на Кипре. Стали дружить. С тех пор он мне помогал в работе за небольшое ежемесячное вознаграждение.
Ровно через полчаса мы встретились в кофейне напротив здания, где работал Миша.
– Ну слушай, короче, кто-то хочет, чтоб у Вас были неприятности. Кто именно, я не знаю. В ОБЭП позвонили с самого верха с конкретной формулировкой прижать наше предприятие «по-полной».
Я опять поймал себя на мысли, что мои знакомые оперируют фразами из третьесортного боевика, где сценарист не мучается над диалогами героев.
– Майкл! Все это понятно, но зачем? Я был в ОБЭПе, там хоть бы намекнули про деньги!? Говорят, работаем по инструкции. Плановая проверка. Причем ни слухом ни духом не указали на дверь где можно решить эту проблему. А майор, который копается в наших документах, вообще пообещал мне до десяти лет лишения свободы и штраф в «лимон». Миш, дорогой, узнай пожалуйста, что за хрень. А то ведь меня и посадить могут. Мне нельзя в тюрьму, у меня больной желудок. Да и потом в моих планах еще мир посмотреть и ребенка родить.
– А что твои «учредосы» говорят? – поинтересовался Майкл.
– Ничего не говорят. Тяни резину, говорят.
– Хреново, ну ладно, я если что выясню, позвоню.
– Да еще, если можешь узнай, кто такой Михалев? Он в прокуратуре работает. Есть ли у него интересы в транспорте? А то на днях он вызывал к себе, посмотрел на меня и дал визитку.
– И все?
– Все!
– Странно. Ладно, постараюсь узнать. С тебя магарыч.
– Майкл, ты же знаешь. Не вопрос!
Проверка на предприятии закончилась. Ревизору хватило четыре дня, чтоб получить полную информацию о наших доходах, расходах и налогах. В последний день мне подсунули акт проверки, но я его подписывать отказался.
Не зная, что нужно делать дальше я опять поехал к своему непосредственному начальнику.
В офисе его не оказалось. Секретарша сказала, что скорее всего он «на встрече в ресторане».
Как все настоящие боссы Николай Александрович (так звали «смотрящего» за нашим предприятием) хотел выглядеть, как «russo mafioso» и естественно обедал в грузинском ресторане. Я поехал в «Иверию» где застал его в обществе сына, за большим круглым столом усыпанным мясом и зеленью. Жующее начальство кивком пригласило меня за стол, показывая расположение и покровительство. Я сел на край стула. Запив сочный «люля» красным вином, босс обратился ко мне.
– Ну что там с проверкой?
– Закончили – ответил я. – Что будем делать? Мне кажется, все закончится очень плохо.
Моя фраза не произвела на патрона должного впечатления, и он занялся намазыванием красной икры на крошечный кусок промасленного хлеба. Миниатюрный бутерброд никак не вмещал большое количество краснорыбного деликатеса. Икра сваливалась с краев, и это очень расстраивало босса. Он сопел и сердился. В конце концов, получилась нужная горка, и он быстро забросил вкусность в рот, запив рюмкой дагестанского коньяка, предусмотрительно подготовленной сыном. Отпрыск босса с первого дня невзлюбил меня, считая, что я занимаю его место и сейчас он, молча жевал, изредка поглядывая на меня, видимо в душе радуясь моим неприятностям. Прополоснув рот минералкой, начальство вернулось к «моим» проблемам.
– Ты, Георгий, директор паники, – произнес голосом Марлона Брандо, серый кардинал нашего бизнеса, – ничего страшного пока не произошло. Мы работаем над этим вопросом. Не переживай.
– Просто время идет, и если они возбудят уголовное дело о хищении в особо крупном, закрыть его будет очень сложно! – аргументировал я.
– Никто ничего возбудит! Им просто нужны деньги, но деньги мы им не дадим! Правильно Миша? – произнес Николай Александрович, обращаясь к сыну.
Наследника очень развеселила отцовская мудрость, и он громко засмеялся, приводя меня в бешенство. Затем босс повернулся ко мне и произнес: