Страница 18 из 19
Евреям разрешается открывать беспрепятственно типографии для печатания в них исключительно еврейских книг:
1) «во всех дозволенных евреям для жительства местах, где будет министерством внутренних дел признано возможным и удобным иметь особых еврейских цензоров»;
2) в Санкт-Петербурге тем из евреев, которые имеют право пребывания в столице.
С означенных типографий взимается на содержание еврейских училищ сбор в следующем размере: с ручного типографского станка – 20 р.; со скоропечатных машин малого размера – по 120 р. и большого размера (или двойных) – 240 р. в год.
В свое время существовал еще сбор с еврейской одежды. Обложено было сбором ношение ермолки и женского головного убора («мушки»). Правительство пыталось придать таким путем евреям благообразный внешний вид.
Воинская повинность и военная служба
Впервые евреи в России стали привлекаться к отбыванию воинской, или, как ее тогда называли, рекрутской, повинности в 1794 году.
По общему правилу, мещане отбывали эту повинность в натуре, и лишь купцы облагались «рекрутскими деньгами». Еврейское же общество должно было давать только деньги, а не рекрутов, причем размер рекрутских денег и для мещан, и для купцов был тот же, что и для русских купцов. Этот порядок был внесен, несомненно, из фискальных соображений: в том же году евреи были впервые обложены двойной податью, и правительство находилось еще в то время в уверенности, что при круговой ответственности еврейского общества еврейские сборы будут поступать исправно. Впрочем, этот мотив остался скрытым; официально указанный порядок объяснялся, по-видимому, «правилами религии», мешавшими евреям служить на общем основании. Еще в 1826 году министр внутренних дел, говоря о рекрутской повинности еврейских поселенцев, указывал, что «если по бедности своей деньгами вносить, а по правилам религии натурой отбывать оной не могут, то определить особый род службы, который бы был сообразен национальным их качествам. Приличнее всего могли бы для них быть службы военнорабочих. Составленные таким образом роты из евреев можно бы, не нарушая обрядов их религии, употреблять для исполнения земляных работ».
Льготное положение евреев в отношении рекрутской повинности вызывало, по-видимому, неудовольствие в русском обществе. В обывательской литературе, посвященной государственным вопросам и в изобилии подносившейся правительству в начале XIX века, встречаются подобного рода сетования: «Россиянин вчетверо заплатит против жида, освободи только его от рекрутства… Если во всем государстве из пятисот человек должно будет поставить одного рекрута, то не грешно будет брать от толикаго же числа пятерых жидов».
Так именно поступило, спустя четверть века, правительство Николая I. «Считая справедливым, чтобы рекрутская повинность к облегчению наших верноподданных уравнена была для всех сословий, на коих сия повинность лежит, – гласил указ 26 августа 1827 года, – повелеваем обратить евреев к отправлению рекрутской повинности в натуре».
Привлечение к военной службе было вызвано не соображением о гражданском долге евреев: военная служба должна была, главным образом, явиться средством «преобразования» евреев, и в этом отношении мысль о приобщении к христианству играла доминирующую роль. Личное отношение Николая 1 к евреям, отразившееся вообще на еврейской жизни того времени, с особенной силой сказалось на военной службе евреев.
Когда Еврейский комитет предположил в 1841 году разделить евреев на «полезных и неполезных» и брать с последних «рекрут втрое более противу обыкновенного», государь нашел «тройное число недостаточным, полагая возможным взимать рекрут впятеро противу обыкновенного набора».
Устав рекрутской повинности и военной службы евреев 1827 года создал для еврейского населения исключительные условия отбывания повинности и службы. С еврейского населения набор производился в каждую очередь, и брали по 10 рекрутов с 1000 человек данной местности, – христиан же брали только в один из двух объявленных наборов и лишь по 7 рекрутов с 1000 человек[19].
Кроме того, в 1830 году повелено было, «за накопляющиеся на еврейских обществах недоимки в податях брать евреев в военную службу без зачета обществам за рекрут», считая по 1000 р. за взрослого рекрута и по 500 р. за малолетнего. Этот порядок, отмененный в 1831 году, был восстановлен в 1850-м, а вместе с тем повелено было «впредь за каждого рекрута, остававшегося к назначенному сроку в недоимке, взимать, сверх недостающего, еще трех человек с тех же самых обществ».
Согласно уставу 1827 года с евреев брали в рекруты даже детей, начиная с 12-летнего возраста (у христиан брали только детей военнослужащих). Дети «обращались в заведения, учрежденные для приготовления к военной службе», то есть в школы кантонистов. Служба им засчитывалась лишь с 18-летнего возраста, а время, проведенное на службе до достижения этого возраста, не принималось в расчет.
Устав 1827 года формально оберегал неприкосновенность религиозных убеждений еврейских рекрутов – правительство готово было даже содержать раввина в местах скопления еврейских солдат, а закон 1829 года определил порядок соблюдения еврейских праздников в войсках. Но, наряду с этим, фактические условия службы были таковы, что толкали еврея-солдата на путь прозелитизма; это с особой яркостью сказывалось в отношении малолетних рекрутов.
Еврейские дети, принятые в рекруты, отправлялись в такие места, где не было совершенно евреев, например в Пермскую, Казанскую и Нижегородскую губернии. По пути следования квартиры отводились им исключительно у христиан. Евреев-солдат к ним совершенно не допускали. Во время длинных зимних переходов из западных губерний куда-нибудь вглубь России эти дети-рекруты гибли массами. Лишь меньшая часть из них выживала. Выживших истязаниями и лишениями заставляли принимать христианство. Об этом в литературе сохранилось много трагических воспоминаний…
Еврейские общества при всем желании не могли выставлять из своей среды того числа рекрутов, которое требовалось с них и по очередному набору, и за недоимки в податях, и в виде четверного штрафа за прежние рекрутские недоимки, – приходилось брать детей моложе 12 лет, калек и больных, иначе сами старшины подлежали набору.
Ввиду этого в 1853 году были изданы правила о разрешении обществам и каждому еврею в отдельности представлять за себя в рекруты «пойманных» беспаспортных своих единоверцев. Кроме того, обществам было предоставлено право – без суда – отдавать в рекруты тех из своих сочленов, которых они почему-либо находили порочными, причем в некоторых случаях, в виде награды, за такого рекрута слагалась с общества недоимка в размере 150 рублей.
Во главе кагалов стояли обыкновенно наиболее богатые и влиятельные евреи. Они, разумеется, себя и своих присных выгораживали от рекрутчины, а вся тяжесть этой повинности падала целиком на беднейшие классы населения.
Протестовавших против произвола кагал мог легко сдать в солдаты как «вредного» члена.
Правила 1853 года, в особенности разрешение каждому представлять вместо себя (или по желанию вместо кого-либо другого) всякого «беспаспортного», привели к страшным злоупотреблениям и доносам, породив даже особый промысел, так называемых «ловчиков», которые по поручению кагалов[20] или отдельных лиц, бывших «на очереди», за условленную плату выманивали или силой отбирали у приезжих евреев их паспорта и даже просто схватывали первого попавшегося взрослого или ребенка-еврея и, войдя в сделку с приемщиком, сдавали в рекруты в качестве беспаспортного.
Рекрутская повинность, с ее суровой дисциплиной и бесчеловечными наказаниями, сопровождавшаяся для еврейского населения похищениями и гибелью несчетного числа детей, предательством и обманом, врезалась неизгладимыми чертами в народную память, вызывая до сих пор ужас и проклятие при одном воспоминании.
19
В 1854 году был произведен 11-й набор, сначала в западной, а затем и в восточной полосе империи; христиане соответственно дали по 9 человек с 1000, евреи же оба раза были призваны к набору во всей черте и дали рекрутов по 10 человек с 1000. В том же году последовал 12-й набор в западной полосе империи, причем и евреи, и христиане дали по 10 человек с 1000. Таким образом, для надобностей Крымской войны христиане западной полосы дали по 19 рекрутов с 1000 жителей, христиане восточной полосы только по 9 рекрутов с 1000, а евреи дали по 30 рекрутов с 1000.
20
Официально кагалы были уничтожены еще в 1814 году, но так как при этом были сохранены специальные налоги и вообще евреи составляли по-прежнему особые податные единицы и особые рекрутские участки, то, в сущности, в жизни еврейского населения России от этого упразднения кагалов ничего не изменилось. Прежние кагальные старшины стали выступать в качестве общинных заправил.