Очищение (ЛП)

— Это генерал Фрэнк Барроу, глава нашей делегации, и генерал ВВС США Брубейкер. Он — главный американский военный представитель на конференции, — вполголоса произнёс Хилл.

Барроу вручил американский флаг Брубейкеру, который прижал его к груди, борясь с чувствами. Затем вперёд выступила женщина с сине-бело-зелёным свёртком в руках. На её лице даже на таком расстоянии были видны шрамы и вмятины — следы долгих лет пыток и издевательств, полученных в застенках ФБР и ФАТПО из-за отказа предать своего мужа. В Добрармии она была легендой.

— Это — Кэти Фрост, — сказал Хилл. — Я слышал, что её привезли туда, чтобы раздуть скандал.

Женщина привязала трёхцветный флаг к вытяжному шнуру и медленно подняла над землёй флаг Северо-Западной Республики. И уже не в первый раз: за те несколько месяцев, прошедших со дня, когда президент Челси Клинтон произнесла свою речь, трёхцветный флаг взвился над многими местами Родины. Из невидимых громкоговорителей где-то в отеле мощный оркестр и хор грянули что-то похожее на гимн.

— Что это? — удивлённо прошептала Кристина. — Я узнаю эту песню.

— Ты слышала её давным-давно в церкви, голубка, — сказал её отец, положив руку ей на плечо. — Это «Оплот наш», гимн, написанный Мартином Лютером.

— «Ein Feste Burg ist Unser Gott»[95]. — Они поют по-немецки, — пояснил сержант Карл Фоглер, водитель Хэтфилда. По его лицу текли слёзы.

— Это так, — мрачно произнёс Хилл. — 1945 год отомщён, корпсбрудер[96].

— Отомщено столетие тирании, притеснений и убийств, — произнёс Хэтфилд.

Аннет и Эрик обняли друг друга, не отрывая глаз от экрана телевизора. Некоторое время все поражённо смотрели на экран, не в силах поверить во всё происходящее в этот долгий миг, ошеломивший весь мир. Но Третья бригада быстро пришла в себя. Почти у всех офицеров сразу же зазвенели мобильные телефоны, и Хэтфилд выключил телевизор.

— Соратники, в тот день, когда общий приказ номер десять будет отменён, когда бы это ни произошло, я хочу, чтобы вы все вместе со мной подняли бокал шампанского в честь нашего нового независимого государства, а после устроили весёлую вечеринку с самым лучшим на Северо-Западе пивом, какое только удастся достать. А до этого дня нам нужно поработать.

— Первым делом нужно очистить эту станцию Береговой охраны в Уоррентоне, — серьёзно заметил Хилл. — Об этом я и хотел поговорить с тобой, Зак. Мы узнали, что было несколько сверхсекретных сеансов связи через море между штабом в Портленде и этой станцией. Не знаю, о чём они говорили, но наверняка ни о чём хорошем речь не шла. Ты знаешь, что стриженый придурок Партмен пошлёт оставшиеся у него самолёты, чтобы уничтожить два моста здесь, на шоссе 101. Зак, тебе нельзя больше терпеть гнездо войск противника в своём тылу, которые будут действовать как корректировщики или нападать на наши вооружённые силы и гражданскую оборону во время атаки. Ты должен сейчас же двинуть силы против этой базы.

— Насколько я помню, «Ф-16»-е — это, в основном, истребители, — ответил Зак. — Их можно оснастить бомбами, но они полагаются главным образом на ракеты и цепные пушки. «Ф-16»-е должны будут лететь немного ниже, чем «Б-52», их бомбовая нагрузка не такая большая, но они всё ещё смогут выполнить эту задачу, а у нас даже нет радиолокатора, чтобы узнать, когда они приблизятся.

— Должны ли мы сейчас перекрыть движение по этим мостам? — спросил Лен Экстрем. — Если они ударят по мостам с идущими по ним автомобилями, среди гражданского населения будут большие жертвы.

Хэтфилд покачал головой.

— Ещё нет. Эти мосты критически важны для нормального снабжения и жизни во всей этой части штата Орегон, не говоря уже о стороне штата Вашингтон. Я хочу держать их открытыми как можно дольше, не говоря уже о желательности избежать остановки судоходства в устье Колумбии из-за обломков и развалин мостов после бомбёжки. Оскар, нет ли способа получить хоть какое-нибудь предупреждение, когда начнётся атака с воздуха?

— Наши люди следят за аэропортом Портленд и вызовут нас в ту же минуту, как увидят взлёт любого «Ф-16» или вертолёта морской пехоты, — заверил Хилл. — Ты получишь сигнал воздушной тревоги за несколько минут. От Портленда досюда примерно девяносто миль, а это для «Ф-16» один прыжок. Лонгвью ближе, так что по нему, скорее всего, и ударят в первую очередь. Но не будь слишком мрачным. Всё ещё есть надежда, что мы найдём способ проникнуть в аэропорт и уничтожить военные самолёты на земле. Я всё-таки надеюсь, что Партмена не поддержат другие части ВВС страны, которые могли бы послать ему ещё самолётов.

— Мы хотим вернуться и ударить по ним ещё раз, сэр, — сказал Эрик.

— Мы не знаем, сколько у нас осталось времени, — сказал Хэтфилд. — Сейчас нам надо овладеть этой базой Береговой охраны. У меня с Ратклиффом за прошлые несколько месяцев вроде бы установились неплохие отношения, но всё-таки он — командир противника и может решиться на враждебные действия во время воздушного налёта. Я очень жалею, что с нами нет Дона Хакера, переговорить с ним. Помните того офицера, который выплыл на берег у Сансет Бич, а дети Шерри подобрали его? Но он теперь в Сиэтле пытается разобраться с нашим новым военно-морским флотом.

Хэтфилд вынул свой мобильный телефон и набрал номер. Через минуту он проговорил:

— Командир Ратклифф? Говорит генерал Хэтфилд. Я уверен, что вы догадываетесь, почему я звоню. Вы видели то, что случилось в Лонгвью?

Некоторое время он слушал Ратклиффа.

— Я понимаю ваши чувства, сэр. Не знаю, кто из нас больше удивлён, но, похоже, что дело сделано. Поэтому у нас осталась одна проблема. Я знаю из надёжного источника, что в Портленде генерал морской пехоты Партмен намерен поднять мятеж и начать собственную маленькую войну с ударов с воздуха по Астории и Лонгвью, чтобы уничтожить мосты через Колумбию, а, возможно, и с наземной атаки в этой части Республики. Ситуация намного осложнилась, и я боюсь, что вынужден настаивать на немедленном принятии командования над вашим объектом, а не ждать выработки каких-нибудь формальных процедур. Через час я буду у ваших ворот, с белым флагом. Прошу вас переговорить со мной прежде, чем совершить что-нибудь необдуманное, но должен сразу предупредить, что на этот раз я собираюсь взять с собой не только одного водителя. Надеюсь, что вы сдадитесь и избавите нашу новую страну от пролития крови в этот великий день, но если вы будете сопротивляться, тогда мой долг выступить против вас. Скоро увидимся.

— Нужно ли было предупреждать его, что ты едешь? — усомнился Лен Экстрем.

— Может, я неправ, но мне кажется, что у Ратклиффа собственные представления об обществе и правительстве, которым он служил всю свою жизнь, — ответил Хэтфилд. — Я хочу дать ему шанс принять правильное решение и как можно больше сохранить лицо, насколько это в моих силах, если он решится на бескровный выход. Надеюсь, что он просто использует этот час, чтобы удрать. А если нет, то я попробую уговорить его. Тони, поднимай Первый батальон и всех, кого сможешь найти, из Второго, и давайте двигать туда. Берём все миномёты, как можно больше пулемётов калибра 12,7 мм и ребят-взрывотехников с их ракетами. Да, и возьми наше секретное оружие.

— Что за секретное оружие? — спросил Хилл.

Секретное оружие оказалось старым семифунтовым полевым орудием времён первой мировой войны, которое когда-то украшало своей ржавой славой площадку перед зданием суда. Старое орудие было реквизировано, очищено от ржавчины и зелёного налёта, отдраено песком, отполировано и перекрашено под грозную серую пушечную бронзу. На поцарапанном бронещите перед казенной частью была нарисована круглая сине-бело-зелёная эмблема.

— Ты ведь не собираешься стрелять из этой штуки, а? — спросил Хилл, рассматривая реликвию. — У тебя есть хоть какие-нибудь снаряды для неё? Зак, помилуй Бог, в стволе трещины! Ей больше ста лет! Эта штука взорвётся вместе с твоими артиллеристами!

95

«Оплот наш, наш Господь», по-немецки, — Прим. перев.

96

Собрат, боевой товарищ (нем.) — Прим. перев.