Очищение (ЛП)

— Оно самое, — ответил Рандалл. Камера медленно отвернулась.

— Пошли, — скомандовал Фаррелл.

Все быстро проскочили к двери в задней части сцены. Фаррелл толкнул засов, дверь открылась, и они попали в маленький проход, тускло освещённый лампами дневного света, с полом, покрытым линолеумом и стенами из крашеных шлакобетонных блоков.

— В двери нет замка? — с интересом спросил Локхарт.

— А теперь также никакой охранной сигнализации, — добавил Фаррелл. — Замок с этой стороны сняли несколько лет назад, потому что музыканты оркестра и рабочие сцены постоянно шастали взад-вперёд, теряя карточки-ключи, и регистратор сигналов тревоги всё время распечатывал происходящее, так что мы расходовали целый рулон бумаги за одну репетицию со всеми этими карточками и распечатками случаев тревоги.

Работники и музыканты постоянно жаловались, что надо прикладывать карточки с обеих сторон двери, и компания согласилась снять замок и датчики сигнализации с этой двери, чтобы покончить с их нытьём и сэкономить немного бумаги в аппаратной охраны. Но дальняя дверь с того конца, что ведёт в оркестровую яму, будет заперта на электронный замок на время церемонии, чтобы разные чокнутые не смогли пройти на территорию театра и выскочить перед камерами, хотя эта сторона не будет поставлена на охрану. Хотите взглянуть на оркестровую яму?

— Ну, не думаю, что это нужно, — сказал Рандалл. — Наш план не предусматривает, чтобы добровольцы находились в зоне театра с местами для зрителей или в фойе, кроме, возможно, меня самого, когда мы придумаем, как вывести из строя все эти камеры.

— Это будет сложно, — согласился Фаррелл. — Меня даже не пустят в аппаратную охраны во время представления, даже если бы мне удалось придумать объяснение, почему я не на своём посту Аппаратная охраны опечатывается с семнадцати тридцати, когда мы выходим в прямой эфир. Никто не имеет в неё доступа кроме Марвина Хейгермана, вицепрезидента компании, который и будет на деле всем распоряжаться. Я не вижу другого способа сделать это, кроме как просто вломиться в аппаратную и разнести всё к чёртовой матери!

— Пожалуй, придержим это на крайний случай, — заметил Рандалл. — Давай также оставим эту часть нашей экскурсии напоследок. Где ты будешь в тот вечер?

— Я отвечаю за контроль на главном входе, металлоискатели и так далее. Обычно это недурная работёнка, потому что видишь всех входящих знаменитостей, хотя очень важные персоны, само собой, не проходят через металлоискатель. Жаль, что мы не можем заставить одну из этих звёзд пронести оружие или взрывчатку.

Локхарт и Рандалл переглянулись, но промолчали.

— Если вы сможете как-нибудь пробиться через переднюю дверь, я с вами, или если у вас будет нужда во мне где-нибудь ещё, я могу попробовать придумать причину «отключить» посты или пробраться куда нужно, хотя это и сомнительно, — сказал сержант.

— Понял, — сказал Рандалл. — Тем временем мне пришло в голову, что этот проход здесь был бы лучшей точкой для начала атаки, когда я крикну «свет», «камера», «начали». Ты раньше здесь работал во время настоящего вечера Оскара?

— На последних трёх, — сказал Фаррелл. — Я был одним из тех, кто в прошлом году сумел стащить с мостков голожопую Бриттани Мэллой, чтобы она с них не спрыгнула. Оказывается, она носит бюстгальтер с накладками, а на руках следы уколов. Я также был одним из тех, кто заклеил ей рот плёнкой и вытащил через потайную дверь в «Ройял», так что эта потайная дверь мне знакома с обеих сторон.

— У кого-нибудь из сотрудников «Центуриона» есть карточки-ключи к этой двери? — спросил Рандалл.

— Есть одна карточка в аппаратной охраны, но она под замком, а ключ в сейфе для оружия, и карточка вставлена в паз с сигнализацией, если кто-нибудь попробует её вынуть, — сказал Фаррелл. — Право вынуть её имеет только начальник смены. Я не пользуюсь карточкой при обычном исполнении своих обязанностей, а моя должность недостаточно важная, чтобы открывать сейф для оружия, поэтому я не вижу способа достать карточку и не попасться.

— А что ещё есть в сейфе для оружия? — спросил Локхарт.

— Пять автоматических винтовок «М-16» со специальными лицензиями Бюро БАТФЕ, тысяча патронов, восемь звуковых шоковых гранат, винтовка-транквилизатор и три стрелы, — перечислил Фаррелл.

— Ружьё-транквилизатор? — изумлённо переспросил Рандалл.

— Его применяют, когда кого-нибудь надо утихомирить, но для студий это слишком ценный кадр, чтобы по нему стрелять или бить током, — пояснил Фаррелл. — Обычно это какая-нибудь большая звезда, которая обдолбалась или напилась до чёртиков и совсем отбилась от рук. Мы хотели стрельнуть из этого ружья по цыпочке Мэллой в прошлом году, но побоялись, что она шмякнется с мостков и затмит презентацию премии «За лучший фильм» во всех смыслах этого слова. Её лифчик и трусы, сыплющиеся на сцену, уже были скверным делом. Если вы видели достаточно, пошли дальше.

Фаррелл выглянул из-за двери и посмотрел на видеокамеру.

— Пора.

Они стремительно бросились через сводчатый проход в коридор, покрытый коврами, и успели проделать это прежде, чем видеокамера пошла назад и захватила их.

— Вот эта самая Зелёная комната, или была ей до нынешнего года, — пояснил Фаррелл, показывая на две больших двойных дубовых двери. — Она заперта, и двери на сигнализации. И будет заперта в вечер Оскара, для уверенности, что знаменитости не прокрадутся сюда и не начнут творить свои мерзости, а воздержатся от такого поведения и поведут себя, как требуется студиям. Хотя в этом коридоре нет видеокамер наблюдения, для гарантии, чтобы важные шишки могли показывать свои задницы по-тихому, как в то время, когда здесь была Зелёная комната. Потайная дверь — здесь.

Он провёл всех вдоль короткого бокового коридора и показал стальную дверь с мигающей красной лампочкой на электронном блоке из чёрной стали.

— Здесь замок для карточек.

— Она сейчас заперта? — спросил Локхарт.

— Да, — кивнул Фаррелл.

— Нормально, — сказал Рандалл. — Предположим, что мы провели нашу группу сюда, и мы — в здании. Покажи мне, как отсюда незаметно вернуться к тому проходу в оркестровую яму.

Фаррелл провёл их назад к открытому сводчатому проходу, который вёл за кулисы.

— Камера — прямо над этим входом, — напомнил он. — Всё, что вы должны сделать — это чуть высунуться и оглядеться, и если вы окажетесь прямо под видеокамерой, вас не будет видно. И… пошли!

Они легко вернулись к проходу под сценой и в коридор прежде, чем камера повернула обратно.

— Это нетрудно, но что, если сюда вечером заглянут люди, которые увидят наших парней? — спросил Локхарт.

— Их не будет, — ответил Фаррелл. — Одна из наших мер безопасности состоит в том, что во время самой церемонии после первого номера вход в эту зону запрещён. Гримёрные для артистов балета и ревю — этажом ниже в подвале, и они звукоизолированы. Мы не подпускаем никого так близко к сцене во время самой церемонии, и если заметим у камер каких-нибудь незваных гостей или пьяных, то вернёмся сюда и вытолкаем их раньше, чем они успеют нарушить порядок, начнут выкрикивать непристойности, которые будут слышны на сцене, и тому подобное.

— И никаких охранников здесь не будет? — спросил Рандалл.

— Будет человек на мостках, но он должен следить за сценой и зрителями, а также за входами, для верности, чтобы больше не случилось таких скандалов как с Бриттани Мэллой, — ответил Фаррелл. — Он вообще не будет смотреть вниз, и даже если наклонится, то всё равно сможет увидеть только заднюю часть закулисного пространства. Следите за тем, чтобы держаться здесь поближе к заднему занавесу, и он вас не заметит, даже если посмотрит в этом направлении.

— Если здесь кто-нибудь появится и увидит нашу входящую группу, ему конец. Для этого и нужны глушители, — мрачно произнёс Рандалл. — Теперь нам надо прогуляться до коридора третьего этажа и этих проекционных будок. Куда идти?

— К лестничным клеткам с обеих сторон за кулисами, — ответил Фаррелл. — Как вы помните, сам театр имеет овальную форму, и коридоры, ведущие от каждой из этих лестничных клеток к проекционным будкам с обеих сторон здания, северной и южной, очень похожи. Хорошо, камера слева, пошли.