Мурлин

И ему вдруг ужасно захотелось крикнуть в окно:

«Кис-кис! Мурлин!»

Но Тиббе сдержался.

«Гадкий эгоист, – сказал он сам себе. – Только ради собственной выгоды готов взять в дом девушку-кошку. Как это нехорошо! Забудь её и сам ищи интересные новости. И прекрати уже стесняться. А она ушла навсегда. Наверное, она уже очень далеко…»

Но Мурлин в этот момент была совсем близко. Она сидела на крыше Страхового банка, самого высокого здания во всей округе, и разговаривала с кошкой Замарашкой.

Замарашкой её звали потому, что она всегда была грязной и потрёпанной и даже лапы у неё были испачканы. У неё был тонкий облезлый хвост, порванное левое ухо, а мех на шубке подран и местами свалялся.

– У тебя скоро будут котята, – сказала Мурлин.

– Лучше молчи, – сердито буркнула Замарашка. – Я иногда думаю, интересно, это хоть когда-нибудь прекратится? Ничего в жизни не вижу, кроме этих мелких проглотов. Одни за другими, одни за другими…

– А сколько у тебя уже детей? – спросила Мурлин.

Замарашка усердно почесалась.

– Понятия не имею, хоть ты тресни!

В выражениях Замарашка обычно не стеснялась. Но на то она и бродячая кошка.

– Ну да ладно. Чего это мы всё обо мне да обо мне, – сказала она. – У тебя-то делишки похуже моих. Это ж надо такому приключиться… Как тебя так угораздило, подруга?

И она посмотрела с испугом в жёлтых глазах.

– Если бы я знала, – ответила Мурлин. – И знаешь, что самое ужасное? Была бы я человеком целиком и полностью! Так нет, я как будто человек наполовину.

– Но ты же вся – человек. И сверху и снизу, – удивилась Замарашка.

– Да я имела в виду то, как я себя чувствую, – объяснила Мурлин. – Ведь у меня остались почти все кошачьи повадки. Я мурлычу, я могу зашипеть, мне всё время хочется об кого-нибудь потереться. Только моюсь я теперь мочалкой. И вот ещё вопрос – понравятся ли мне теперь на вкус мыши? Хотелось бы попробовать.

– А нашу главную «Ми-и-и-ааа-уууу» песню ты хоть помнишь? – спросила Замарашка.

– Думаю, да.

– Ну-ка, напой мне мотивчик.

Мурлин открыла рот и оглушительно завопила, как настоящая мартовская кошка. Замарашка тут же подхватила, и они изо всех сил истошно заорали на два голоса. Эти кошмарные кошачьи вопли продолжались до тех пор, пока где-то поблизости не открылось окошко и в них не полетела пустая бутылка. Она с грохотом разбилась, и кошки бросились врассыпную.

– Всё как положено! – радостно закричала Замарашка. – Знаешь, что я тебе скажу? Это у тебя пройдёт! Всё будет хорошо. Уж если кто так отменно поёт, он навсегда останется кошкой. Над верхней губой ничего не чувствуешь? Усики не пробиваются?

Мурлин потрогала лицо и покачала головой:

– Нет.

– А хвост? Как у тебя с хвостом?

– Исчез.

– И не зудит даже? Не чувствуешь, что опять отрастает?

– Чувствую. Но ничего нет, ни бугорка, ни шишечки.

– А дом ты себе нашла?

– Думала, что да. Но теперь боюсь, что ничего не получится.

– Хотела поселиться у этого парня из газеты?

– Да, – кивнула Мурлин. – Я всё ещё надеюсь, что он позовёт меня назад. Я даже чемоданчик свой там оставила, за трубой у водостока.

– По мне, так лучше тебе бродяжничать, – посоветовала Замарашка. – Милое дело. Давай вместе? Познакомлю тебя с оравой моих детишек. Многие далеко пошли. Один мой сынок – при фабричной столовой. А одна из дочек – так та вообще в начальство выбилась, при городском правлении, в ратуше живёт! А ещё один…

– Тс-с, тихо, – вдруг прислушалась Мурлин.

Они притихли.

– Кис-кис-кис! Мурлин! – громко звал чей-то голос.

– Это он! – встрепенулась Мурлин. – Он меня зовёт.

– Не вздумай, не ходи, – прошипела Замарашка. – Стань нормальной бродячей кошкой. Свобода – вот самое главное! А то дождёшься, запихнёт тебя в корзинку и потащит к ветеринару делать прививки!

Мурлин на секунду замешкалась, а потом сказала:

– Я всё-таки пойду.

– Вот сумасшедшая, – фыркнула Замарашка. – Пошли со мной, говорю тебе! Я знаю один брошенный фургон на пустыре… Там и поселимся. Потихоньку-помаленьку, и ты снова станешь кошкой.

– Кис-кис-кис! Мурлин!

– Я пойду, – сказала Мурлин.

– Нет! Не смей туда идти! Подумай, вот будут у тебя котята – он же их утопит!

– Кис-кис! Мурлин! – звал голос.

– Я непременно буду тебя навещать, – быстро пообещала Мурлин. – Встретимся тут, на крыше. Пока!

Она ловко перепрыгнула на крышу пониже, потом вскарабкалась по черепице наверх и затем съехала вниз по скату. Там она забралась на трубу, подхватила свой чемоданчик и уже в следующее мгновение оказалась перед окошком кухни Тиббе.

– Вот и я, – сказала она.

– Прошу вас, проходите, – вежливо пригласил Тиббе.

Глава 4

Кошки-репортёры

– Проходи, Тиббе, присаживайся. – Главный редактор показал на стул у своего большого стола.

Тиббе сел и подумал, что ровно неделю назад он сидел на этом же стуле и испуганно щурился от яркого света лампы. Тогда разговор был просто ужасный. Сейчас всё было по-другому.

– Даже не знаю, чем это можно объяснить, – сказал начальник, – но тебя словно подменили, Тиббе. Знаешь, ведь на прошлой неделе я тебя чуть было не уволил. Да-да, я собирался тебя выгнать. Не притворяйся, ты и сам догадывался. Я тогда решил дать тебе последний, единственный шанс. И только посмотрите! За одну неделю ты раздобыл столько интересных новостей. Ты первым узнал про юбилей господина Смита. И про новый бассейн. Хотя это был строжайший секрет наших городских властей, тебе как-то удалось разузнать даже подробности! Я голову себе сломал – как это у тебя получилось?

– Ну… – робко ответил Тиббе. – Просто поговорил со знающими людьми…

Под «знающими людьми» он имел в виду Мурлин. А Мурлин узнавала обо всём от той самой дочери Замарашки, что жила в ратуше и тайком посещала все заседания городского совета.

– А твоя заметка про клад! – воскликнул с довольным видом главный редактор. – Когда в церковном саду нашли горшок со старинными монетами. Как будто ты тоже там был! И опять всех опередил!

Тиббе скромно улыбнулся. Эту новость ему принесла другая дочь Замарашки, церковная кошка Монашка. Собственно, она и нашла этот горшок, когда раскапывала в саду ямку, потому что ей срочно понадобилось сходить в туалет. Тиббе немедленно отправился к местному священнику и обо всём ему рассказал. А потом сразу же написал об этом заметку.

– Так держать, Тиббе, – похлопал его по плечу главный редактор. – Похоже, ты перестал стесняться.

Тиббе покраснел. Чего не было, того не было. Увы… Стеснялся он ничуть не меньше, чем раньше. Все новости ему приносили кошки, нужно было только записывать. Хотя иногда ему всё-таки приходилось проверять, правду ли они рассказали. Но для этого нужно было всего лишь снять телефонную трубку: «Добрый день, я слышал, что у вас было то-то и то-то… Я не ошибаюсь?» И до сих пор все новости оказывались самыми настоящими. Кошки не обманывали.

А кошек в Киллендоорне было полным-полно. В каждом доме жила кошка, а то и две. И прямо в этот момент одна из них сидела в комнате на подоконнике.

Это была редакционная кошка Газетка. Она подмигнула Тиббе.

«Сидит тут и подслушивает, – подумал Тиббе. – Надеюсь, она потом не станет рассказывать про меня гадости».

– И вот что я подумал, – сказал главный редактор. – Пожалуй, в этом месяце ты получишь прибавку к зарплате.

– Благодарю вас, это очень приятно, – обрадовался Тиббе.

Он мельком взглянул на кошку и почувствовал, что снова краснеет. Газетка смотрела на него с какой-то ехидной ухмылкой, как будто считала Тиббе подлизой и подхалимом.

Когда Тиббе вышел на улицу, где ярко светило солнышко, ему хотелось скакать вприпрыжку, такая гора свалилась у него с плеч.