Страница 11 из 14
В деканате я объяснил своё отсутствие. Показал медицинскую справку. Декан мне посочувствовал и согласился наконец предоставить академический отпуск. Сказал, что осенью у меня есть возможность продолжить учёбу.
Начало академического отпуска я провёл в раздумьях о том, что же дальше делать. Когда окреп после болезни и более или менее собрался с мыслями, поехал в родной посёлок. Поездка почти совпала с началом вузовских зимних каникул. В посёлке отдохнул, пообщался с родными и близкими. Однако долго там находиться не входило в мои планы, чтобы не вызывать ненужных разговоров. К началу второго семестра вернулся в Томск.
Вскоре после приезда, когда направлялся в почтовое отделение, располагавшееся в главном корпусе, я встретил случайно Александра Ивановича Данилова. Мы поздоровались. Он куда-то спешил, но на ходу сказал, что после обеда будет ждать меня в своём ректорском кабинете.
Когда я зашёл в приёмную, секретарь сразу пригласила меня пройти. Александр Иванович предложил мне сесть и расспросил об обстоятельствах, приведших к решению об академическом отпуске, о самочувствии. Потом задал вопрос о планах на время отпуска. Я ответил, что пока не определился, но думаю найти какую-нибудь временную работу. Он поинтересовался, что я умею делать. Я сказал, что в процессе трудового обучения в средней школе получил удостоверение шофёра и проходил практику в ремонтных мастерских автотранспортного подразделения лесокомбината. Александр Иванович одобрительно кивнул головой и взял трубку телефона. С кем-то поговорил. Затем улыбнулся и сказал, что мне повезло. В университетском гараже есть вакансия автослесаря. Можно временно поработать там. В этом случае сохранится прежнее место в общежитии. И добавил, что если мне это подходит, если есть желание, то следует зайти в отдел кадров. Там оформят на работу.
В гараже я особых трудностей не испытывал, так как всё, что касалось работы, мне было более или менее знакомо. Ремонтом кроме меня занимались ещё двое. Это молодые ребята, уже прошедшие службу в армии. Можно было с ними в сложных ситуациях посоветоваться. Сначала мне, разумеется, доверяли только подсобные работы, строго контролировали при этом качество и скорость выполнения заданий. Как любого новичка, меня при этом проверяли на сообразительность и умение постоять за себя. Постепенно я адаптировался к порядкам в гараже, почувствовал себя достаточно уверенно и мог уже выполнять многие задания мастера самостоятельно.
Работа была разная. Приходилось, например, заниматься техобслуживанием, устранением неполадок в двигателе, ходовой части. Особенно мне нравилось заниматься ремонтом и отладкой электрооборудования. Самым неприятным видом работы для меня было устранение проколов в колёсах, смена шин. Тогда это было весьма трудоёмкое занятие.
Весной, когда уже сошёл снег, мастер показал мне стоящий в углу гаража неисправный мотороллер с кузовом и предложил попробовать его реанимировать. Он нужен университету для перевозки разных малогабаритных и не очень тяжёлых грузов. Его пробовали уже не один раз отремонтировать, но толком ничего не получилось. Может быть, на сей раз получится. Я сказал, что, в общем-то, знаком с подобной техникой, потому что у нас в семье были и мопед, и мотоцикл. Но тут тяжёлый случай. Торчат провода, не хватает некоторых деталей. Мастер в ответ на мои сомнения принёс коробку с разными мелкими запчастями, винтиками и сказал, что они, по-видимому, как раз от этого мотороллера. Остались после прошлого неудачного ремонта. Я осмотрел всё мельком и пообещал мастеру в ближайшее время разобраться с наличием и отсутствием того, что необходимо, и после этого попробовать что-то предпринять.
Возился я с мотороллером довольно долго. Некоторые детали пришлось искать и на рынке, и в специализированных магазинах, приспосабливать как-то нечто подобное от велосипедов и мотоциклов. Наконец наступило время испытаний. Я мотороллер, как положено, снабдил смазкой, бензином. Он легко заводился, передвигался на разных скоростях. Испытывал я его с чувством гордости за успех безнадёжного, как сначала многим казалось, дела. Выписывал круги по аллеям университетской рощи. Ребятам давал покататься. Отчитался перед мастером. Он меня похвалил.
Живя в общежитии, я оставался в гуще студенческой жизни. Только вместо посещения учебных занятий ходил на работу. Из увлечений в свободное время хотелось бы выделить два. Это, во-первых, настольные игры. Многие из нас, в том числе и я, например, неплохо играли в шахматы. Устраивали мы тогда даже своеобразные соревнования. В шахматных баталиях нередко участвовали и те ребята, которые не жили в общежитии, а приходили, можно сказать, в гости. Были среди нас и заядлые картёжники. Я тоже в этом иногда участвовал, получил некоторый опыт, но старался сильно не втягиваться в это занятие. Особенно избегал игры на деньги, так как убедился, что она часто до добра не доводит. Дело в том, что однажды я, не в меру увлёкшись, проиграл довольно приличную сумму денег. Недостающие деньги я, конечно, через некоторое время отдал из своей зарплаты, но после этого никогда больше в играх подобного рода не участвовал. Второе увлечение – это своеобразные физкультурные занятия. Оно началось с того, что несколько человек ранней весной решили заняться утренними пробежками. Вставали рано. Бегали трусцой до Лагерного сада и обратно. Потом, когда втянулись, пробежку дополнили гимнастическими упражнениями. А в мае, после ледохода, попробовали то, что называется моржеванием. Мы спускались к реке Томи и, разогретые накануне пробежкой и упражнениями, стремительно заходили или прыгали в холодную, ещё со льдом воду. Окунувшись с головой, быстро выбирались на берег. Вытирались взятыми с собой полотенцами и возвращались в общежитие.
Работал я в гараже, как и планировал, до конца июня, то есть до завершения университетского семестра. После увольнения с работы и получения зарплаты сразу поехал в родные места к родителям.
Постепенно втянулся в неторопливую поселковую жизнь. Помогал родителям по хозяйству. Часто ходил на берег Енисея, чтобы позагорать и поплавать. Вечера проводил со своей соседкой. Ходили, как обычно, в кино, по выходным дням посещали танцы, гуляли по улицам. Иногда просто беседовали, сидя на скамейке.
В конце июля, находясь по каким-то делам в центральной части посёлка, я случайно повстречал маму моего школьного друга Валеры Овсянникова. Она рассказала о своём сыне, я рассказал о себе. В конце разговора она спросила, не скучно ли мне в посёлке. Я ответил, что, конечно, немного присутствует такое ощущение. И тут вдруг неожиданно она высказала идею о том, чтобы мне временно поработать на лесокомбинате. Я задумался. А она сказала, что не торопит меня с решением, но если я надумаю, то можно завтра прийти в контору ЛДК-2. Там нетрудно найти отдел кадров, где она работает начальником.
В отделе кадров мне предложили работу в порту. Там велась отгрузка подготовленных за осенне-зимний и весенний периоды пиломатериалов. Они предназначались в основном на экспорт. Пиломатериалы поставлялись во многие страны Европы и даже Африки. Они доставлялись туда сначала водным транспортом по Енисею и Северному морскому пути, а потом – дальше по адресам заказчиков. Я согласился. Мне предстояло работать посменно стропальщиком.
В тот же день меня оформили на работу, объяснили мои права и обязанности. Мастер проводил меня на объект, дал возможность понаблюдать за рабочим процессом, показал, что и как я должен делать. Со мной провели инструктаж по технике безопасности. После этого отправили отдыхать, сказали, что на следующий день планируется мой выход на работу.
На работу я пришёл заранее. Осмотрелся. Принял рабочее место. На причале ждали погрузки пакеты пиломатериалов, обвязанные в двух местах металлической лентой. Под ними были видны по две специальные поперечные подставки, изготовленные из бруса. Эти пакеты подвозились со склада на причал так называемыми пакетовозами. У них кабина водителя и двигатель, закреплённые на автомобильной раме, находилась наверху, а пакет – под рамой, между четырьмя стойками и колёсами на их концах. Пакет удерживался на специальных металлических захватах. Когда пакет доставлялся на причал, водители захваты несколько опускали и разводили в стороны. После этого пакетовоз уезжал, а пакет оставался на причале. Я ждал, когда заработает подъёмный кран. Это был большой портальный кран немецкого производства. Ганс, как его называли в порту. И вот он заработал. Крановщик навёл на крайний пакет пиломатериалов металлическую раму, подвешенную цепями на большой крюк. С неё свешивались два довольно толстых стропа, представлявших собой сделанные из растительных волокон канаты. Их надо было завести с разных сторон пакета. Я ухватился за один строп и поправил положение рамы. Затем забросил конец этого стропа под пакетом и перешёл на другую сторону. Там вытянул строп и зацепил его конец за крюк рамы. С находящимся на этой же стороне вторым стропом проделал то же самое. Только зацепил его на противоположной стороне. Поправив стропы, я дал крановщику команду рукой «вира», что означает «поднимай» или «вверх». Проследил, чтобы груз пошёл нормально. Портальный кран быстро, но осторожно доставил пакет на судно, где его принял стивидор, занимавшийся укладкой пакетов. Так повторялось в течение смены множество раз. Моя задача состояла в том, чтобы быстро ориентироваться, умело стропить, как тогда говорили, и правильно подавать команды крановщику. Кроме команды «вира» применялись команды «майна», что значит «опускай» или «вниз», а также «стоп». Последняя из этих команд делалась мною так: я быстро скрещивал руки перед собой на некотором расстоянии от груди.