Страница 11 из 13
До того поселения край сей был безмолвною степью. Одни звери гуляли по полям, проживали в лесах, да ватаги татарской орды проносились без пути и дороги куда зря, лишь бы добраться до русских селений, городков по белогородской черте, вновь тогда устраиваемой, захватить скот, разорить селение, живьём забрать годных им людей, а ненужных приколоть... Гуляли себе, мошенники, как дома, а подчас, да при силе, пробирались и гораздо за черту, тревожили, разоряли русские городки и селения, вовсе не чаявшие такой беды. От удач избаловались, наконец, до того, что подумывали обзавестись своим хозяйством, присоседиться поближе к России, затем, знаете, чтобы недалеко было уводить добычу, а при неудаче и урывать без оглядки от погони русских. Уже на р. Донце известный «Гузун-Курган» (у коего ныне город Изюм, Харьковской губернии), а на р. Ворскле «Белый Бор» (Ахтырка, город той же губернии) укрепили по-своему и проживали в них покойно; не переставая делать оттуда набеги, уводили в свои укрепления, что попадало под руку. Матушке нашей России тогда не до того было. Самозванцы, ляхи, свои недруги занимали её, сердечную, и тревожили много и не давали времени всё обдумать и устроить. Уже царствовал благодатный Михаил, но много требовалось деятельности на приведение в порядок внутри государства всех частей и обеспечение его извне от важнейших врагов; так об этой дряни, каковы татары, не время ещё было заботиться. Дошла бы очередь и к ним, но бог помог, и дело, сперва помаленьку шедшее, принесло великую пользу.
Рыскающие татары заметили незваных гостей, поселяющихся на земле, которую они почитали своею собственностию. Давай их тормошить, тревожить, разорять... но слобожане (так называвшиеся от свободы в поселении) не оплошали. Узнав неисчислимые выгоды от обладания привольным краем, не думая тешить татар и убраться с заселяющегося края, они решились проучить их по-своему. Для этого надобно было укрепляться острожками, обносить валом, запасаться оружием. О такой необходимости прослышивали в Украине и не раздумывали переселяться, но уже набирали с собою годного оружия. Кроме ручного, помещики забирали имевшиеся у них издревле при домах пушки, снабжали ими вновь устроенные городки и подчас порядочно проучивали татар. Не без того, что и татары, нападая врасплох, разоряли недавно обзаведённые селения, жителей умерщвляли, отводили в плен; но вновь приходящие селились на тех же пепелищах и придумывали всё к своей обороне от врага. Невозможно было без оружия выйти за селение. Татары неожиданно, словно из земли, являлись и увлекали с собою попадавшихся, если они не имели, чем оборониться. Работы в поле производились во множесте: управляющий плугом имел саблю у бока, рушницу (ружьё) за спиною. В местах ближе к основе поселения и от неё к востоку и полудню, как подверженным большим беспокойствам от татар, самопроизвольно составилось казачество, т.е. составились небольшие конные партии, обязанные при малейшей где-либо тревоге со всех селений являться на помощь бедствующим.
Так всё шло год от года далее. До Андрея доходили утешающие его слухи, что край, им избранный, несмотря на беспокойства татар, более и более люднеет. От 1643 года, в который поселения во всём крае значительно умножились, так названное по протекающей реке поселение «Сумы» уже имело вид порядочного города как по укреплению, так и по населению. Ахтырка, из прежнего татарского укрепления, опустевшая и считавшаяся в польском владении, возобновлена укреплением и по многолюдству начала почитаться городом с 1645 года. Невольно весь край начинал делиться на области, видимо, требовалось внутреннего устройства, радились, советовались, но не учредили ничего.
Наш же молодец, об основании которого здесь говорится, теперешний папахен или, как тогда называли, «батько» всех городов, ещё в то время и не родился. Известна только была река Харьков, вытекающая из России, т.е. из Белогородской провинции, протекающая близ Основы — поселения, места, где поселился первоначально Квитка, и тут же, соединясь с рекою Лопанью, проходила далее сосновым бором и впала в реку Уды, втекающую в реку Донец.
По течению реки Харькова Андрей часто ходил на охоту и обозревал новопоселяющиеся слободы. Проходя вниз по течению её, нашел маленький хуторок на месте, удобном для жизни, а у живущих огороды, сады фруктовых дерев и колодезь хорошей воды[3]. Он любовался удобством места для жизни, прошёл далее на возвышенность, и в нём родилась мысль, для приведения которой в действие он всем вновь прибывающим поселенцам, всегда первоначально являвшимся к нему как «осадчему» за советом, где выгоднее поселиться, начал предлагать селиться на хуторе Харьковском и вверх по возвышению. Население скоро умножилось, нужно было подумать о укреплении места, устроении города. Место, по совету с поселившимся тут же шляхетством, найдено удобным; на горе с обеих сторон проходили реки: Харьков и Лопань, за последнею, к высокой горе, называемой уже Холодною, были озёра, болота, топи, наконец, дикие сады, соединяющиеся с непроходимыми лесами; за рекою Харьковом также сады, рощи и луговые места; в третью сторону (что ныне называется подол) большие болота, поросшие густые высоким камышом.
Приступлено к построению города и к сооружению храма божия, подобно как и в других городах и значительных селениях. Поселенцы упросили о. Онуфрия отправиться с выборными от общества к черниговскому владыке просить его молитв и благословения в благом начинании и отряжении от себя духовного лица для освящения города и храма господня в нём и в других селениях, имеющих в том нужду, равно и о приглашении духовных лиц для занятия мест священников при новоустроенных церквах.
Посольство отправилось, благополучно прибыло в Чернигов, и со вниманием' выслушана преосвященным просьба новых поселенцев. Отрядив именитое духовное лицо с уполномочием освятить все вновь устроенные храмы, снабдив должною для того святынею, согласив священников занять места пастырей новособранного стада Христова, преосвященный при отпуске посольства благословил и вручил им подлинный чудотворный образ пресвятыя богородицы, Елецкою именуемый, и сказал при том: «Благая заступница да путеводствует вас в избранное место для славы божией, да благопоспешит в исполнении желания делателей благого предприятия и благодатию своею, да не отступит никогда от места, избранного для хвалы святого имени ея. Но да помнит каждый гражданин новостроящегося града, что в благочестии жителей зиждутся грады, устами же нечестиво живущих раскопаются».
С должным благоговением жители предполагаемого города встретили образ благодатной, покровительству которой вручили себя и новый город. Встреча была на Холодной горе, и оттуда духовенство в облачении, с пением, свечами и кадилами несло [образ] в предполагаемый город. На непроходимых местах[4] устроены были мостики и безопасные переходы. По принесении св. образа в город внесён он был в церковь, наскоро выстроенную и за недостатком способов весьма незначительно убранную. Любящими благолепие храмов приисканы были колокола, больший из них был пудов в пять. Приступили к приготовлению заложения города и освящения в нём храма божия.
В вечер 14 августа 1646 года в диком, безлюдном, необитаемом до того месте раздался первый звон колокола, призывающий хотя и не во многом ещё числе поселившихся граждан к славословию имени божия и заступницы всех уповающих на помощь её. Всенощное бдение совершено.
В самый же день праздника успения пресвятые богородицы, во имя коего сооружена и церковь, освящён был храм, совершена в нём бескровная жертва, и потом с возможным месту и обстоятельствам благолепием выступила из храма духовная процессия. По чиноположению церковному на всех местах, где предполагалось быть городским воротам и башням, приносимы были установленные молитвы с окроплением св. водою и осенением образом той, в руце которой поручаем был град. Усердные граждане в восторге душевном, чтоб явить свою радость, при всяком торжественном действии стреляли из ружей, палили из пушек, привезённых с собою шляхетством фамилии Ковалевских, Земборских и других.
3
Что ныне известен под именем Белогородский.
4
Что ныне Екатеринославская улица.