Красотка

Так и пошло: хирургическая стоматология, потом челюстно-лицевая хирургия, операции по устранению последствий травм, эстетическая хирургия лица и шеи… Мишаня вырос в большого специалиста – практикующего доктора медицинских наук, профессора, завкафедрой медицинского университета, «Заслуженного врача РФ», «Отличника здравоохранения» и лауреата разных профессиональных премий. И даже занимая видные посты – он много лет был главным врачом областной клинической больницы, а еще и подепутатствовать успел, – Михаил Андреевич Васильев не прекращал оперировать.

Попасть к нему больные считали за счастье. «Хирург от бога» – говорили про Васильева. А он твердо знал – не от бога, от мамы.

Операции Михаил Андреевич делал уникальные. Реконструировал лица, казалось бы, непоправимо поврежденные при авариях и катастрофах. Складывал, как мозаику, лепил заново. Перенял опыт француза Девошеля, который сделал первую в мире трансплантацию лица. А когда по возрасту вышел на пенсию и оставил и руководящую должность в областной больнице, и практику там же, нашел инвестора и открыл свою собственную клинику. Модную, современную, но с традиционно серьезным научным подходом даже к самым пустяковым проблемам, вроде недостаточно пухлых губ или воображаемых морщинок.

Клиника «Эстет Идеаль» очень быстро заслужила добрую славу, от пациентов не было отбоя. Конечно, большую их часть составляли дамочки, желающие подправить тот или иной, как им казалось, дефект внешности.

«Попса» – так профессор Васильев называл в кулуарах неизменно востребованные операции, вроде подтяжки бровей, увеличения груди, пересадки волос и тому подобные. Это не мешало ему относиться и к такого рода вмешательствам со всей ответственностью: операция – это всегда операция. Дело серьезное. Хиханьки-хаханьки тут неуместны. Пусть пациент порадуется позже, глядя в зеркало. Доктору же и вовсе веселье ни к чему, ему достаточно профессиональной гордости и душевного спокойствия.

Однако не все пациентки оставались довольны результатами проведенных им операций. За человеческой фантазией никакому скальпелю не поспеть. Бывает, придумает себе гражданочка новое лицо, а доктор не попадет в мечту-идею пациентки и вылепит не совсем такое. Ну, доктор – он же не волшебник, не с каждой красотой может справиться. А это разочарование, обида! Претензии. Иногда даже скандалы.

Гражданка Сушкина Элеонора Константиновна в грезах видела себя вечно юной красоткой с гладким фарфоровым личиком, точеным носиком, большими сияющими глазами и яркими губами выразительной формы «лук Купидона». В восемнадцать лет она такой и была. Но от восемнадцати до пятидесяти восьми, увы, дистанция огромного размера…

«Эстет Идеаль» была не первой и даже не десятой по счету клиникой, куда Элеонора Константиновна обращалась, чтобы вернуть себе былую красу. Раз за разом результат ее устраивал все меньше. Хирурги работали добросовестно, но волшебной палочкой не обладали. При этом были честны и заранее рассказывали пациентке о том, в чем заключается предстоящая операция, каким будет послеоперационный период и на какие результаты можно рассчитывать, а чего не удастся достичь никогда.

Элеонора Константиновна упорно пропускала реалистичные прогнозы мимо ушей. Она жаждала сказочных метаморфоз, поворота времени вспять, неуходящей молодости.

– Скальпель, милочка, это не средство Макропулоса, – сказал ей профессор Васильев. – Но я обещаю, что после операции вы будете выглядеть на пятнадцать лет моложе.

Элеонора Константинова предпочла засчитать каждый обещанный год за два с половиной. Это была ее личная арифметика, ее собственные завышенные мечты и фантазии. И абсолютно логичное, ожидавшее ее, глубокое разочарование в итоге.

Результат операции, проведенной докторами «Эстат Идеаль», в полной мере соответствовал прогнозам специалистов. Однако Элеонору Константиновну он огорчил так сильно, что она подала на клинику в суд. Тот, впрочем, решил дело в пользу профессора Васильева с коллегами.

Оскорбленная в лучших чувствах Элеонора Константиновна решила, что она этого так не оставит…

И снова я засиделась на работе.

Было уже 18:30, когда я дочитала документы и с треском захлопнула папку. Корешок у нее был шириной в ладонь, а обложка из картона фанерной плотности. Папочку этому «любопытному “Дельцу”» явно выдали на вырост – с учетом несомненного потенциала его бурного развития.

Я посмотрела на часы, потом в окно, затем в зеркальце пудренницы, извлеченной из сумки.

Циферблат укоризненно говорил что-то вроде: «Иди домой, иди домой».

Окно открывало дивный вид играющей отливом крыши на фоне заката.

Зеркальце фрагментарно показало тени под глазами, морщинку на переносице и недовольно искривленные губы.

– М-да, та еще красавица, – вздохнула я.

И, разумеется, вспомнила, что собиралась после работы съездить в клинику «Бьюти». А соответствующего желания у меня уже не было. Сейчас мне хотелось каким-нибудь чудесным образом перенестись домой, съесть чего-нибудь горячего и растянуться на диване.

Что делать?

Ответ, как это иногда бывает, пришел ко мне сам.

Сегодня он имел цветущий вид молодого здорового мужчины атлетического телосложения и звался лейтенантом Константином Сергеевичем Таганцевым.

– Тук-тук, кто там, это я, лейтенант Таганцев! – сам спросил и сам же ответил Константин Сергеевич, внедряясь в мой кабинет в привычном ему стиле средневекового барона, непринужденно штурмующего соседский замок.

Грохнула и жалобно застонала дверь, вздрогнули стены, мучительно скрипнул дощатый пол.

– А я мимо иду, вижу – окошко светится, думаю, дай загляну на огонек! – лирично поведал мне нежданный посетитель, опускаясь на стул.

Тот пискнул и словно немного присел.

– Это тебе, Елена Владимировна, – на мой стол легла слегка помятая шоколадка «Аленка». – Съешь тезку, жизнь станет слаще!

Шутка явно была из числа домашних заготовок, да и шоколадку, судя по ее кондиции, гость носил в кармане не один час. Загодя, стало быть, собирался ко мне с визитом вежливости.

Я растрогалась. Давно мне не дарили шоколадок! А Аленкой уже и не помню, когда называли.

– Спасибо, Костя, это очень кстати, – поблагодарила я, начиная лелеять коварные планы. – Мне как раз нужна помощь умного мужчины.

Таганцев с готовностью приосанился.

– Во-первых, ты умеешь управлять кофеваркой?

Таганцев сделал лицо, на котором ясно читалось, что он умеет управлять любыми полезными агрегатами в диапазоне от электробритвы до космического корабля.

– Диму я уже отпустила, а без него не могу сварить кофе, – пожаловалась я, для пущей убедительности образа милой беспомощной дурочки похлопав ресницами.

Хотя это чистая правда, я действительно не умею пользоваться нашей кофемашиной. Не потому, что она очень сложная, наоборот, это самая дешевая модель, дорогую мне не дали бы, наш Плевакин очень рачительно расходует бюджетные деньги. Вроде все элементарно просто: в одну емкость засыпаешь молотый кофе, в другую – заливаешь воду, нажимаешь кнопочку и ждешь, пока из правой дырочки потечет готовый напиток, а из левой выйдет пар.

Вот последнего-то я и боюсь! Выпуская дым столбом, наша кофемашина ревет и свистит, как настоящий паровоз. Присутствуй при этом братья Люмьер, запросто сняли бы свое знаменитое «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» без пышащего ноздрями локомотива.

– Да какой вопрос, Елена Владимировна! Таганцев с готовностью подскочил со стула.

Тот скрипнул с отчетливым облегчением и быстро присобрал разъехавшиеся было ножки.

– Сейчас будет тебе хоть кофе, хоть чай с какавой!

Это тоже была заготовка, вернее, слегка искаженная цитата из «Бриллиантовой руки». Я улыбнулась, поощряя умного мужчину продолжать блистать остроумием и интеллектом.

Кофеварку он, надо признать, покорил с легкостью.

Через пять минут мы уже снова сидели и пили кофе, заедая мятой шоколадкой. Я слушала рассказ лейтенанта о его суровых буднях, мило улыбалась и думала: вспомнит ли Константин Сергеевич, что я начала просьбу о помощи с «во-первых»? И сообразит ли, что у меня есть как минимум «во-вторых»?