Страница 11 из 12
Представляете? Ни признания, ни награды, ни любви, – никакой корысти. Ах, как больно и горько все это читать. А у бабушки Акулины веселые синие глаза радостно светятся! С ума можно сойти… А с другой стороны, если и благотворительствовать, так не олигархам же или целеустремленным людям, а именно упавшим на самое дно, безнадежно и окончательно! Кому, как не им, милосердие всего нужнее?
Когда я сравниваю "День восьмой" и два русских "Детства", я вовсе не выстраиваю иерархию и не раздаю степеней. Я ищу родство и разницу. Мир – огромен и при этом многогранно объемен. Невольно задумываюсь, например, что Добро и Милосердие – не тождественны, да и в каждом этом явлении разные люди видят вовсе не одно и то же.
Вот еще случай не из литературы – из жизни.
Уроженец Эльзаса, знаменитый философ, органист и музыковед Альберт Швейцер, в пору творческого расцвета, вдруг поступил в медицинский, выучился на врача и уехал в дебри Центральной Африки. Пол столетия лечил бедных африканцев, принимал роды, строил на свои средства больницы и сажал сады. Ему было неимоверно трудно, не хватало рук для ухода за больными, медикаментов и перевязочных материалов. Малярия, дизентерия, проказа… Как он все это преодолевал – не постичь. Что им двигало? Как в этом аду, в этом врачебном рвении он еще и писал свои философские и музыковедческие работы, играл на рояле, продумывал организацию профилактической помощи в этой глухомани? Кому родственен Швейцер, – Акулине Ивановне или Джону Эшли?.. Можно ли вообще привести все эти истории к единому знаменателю, морали, которой непременно надо следовать? Я думаю – хорошо к этому хотя бы стремиться.
«Игроки» Гоголя – гениальная незавершенка
Николай Васильевич пожаловался Прокоповичу в письме от 29 августа 1842 года (дату держим в уме!..) из Германии: "Посылаемую ныне пиесу „Игроки“ всилу собрал. Черновые листы так были уже давно и неразборчиво написаны, что дали мне работу страшную разбирать".
Какой-то внутренний позыв все-таки заставил Гоголя пьесу и собрать, и отослать в печать, и даже передать на постановку. Уже на следующий год в феврале публика увидела новую комедию в Малом театре, на сцене блистали в числе прочих Щепкин и Садовский! А в апреле того же года "Игроки" были представлены в Александринском театре – играли любимцы публики Мартынов, Самойлов, Сосницкий…
Критика к Гоголю была неравнодушна. Еще не забылось автору, как его шпыняли за "Ревизора", сколько ему потом пришлось оправдываться, устно и письменно! Досталось от критиков Николаю Васильевичу и за "Игроков": что это за пьеса без единой женской роли, с одной лишь карточной интригой, без достойной перемены декораций, в одном акте в придорожном трактире! Правда, все отметили, что публика представление смотрела до конца с неослабевающим интересом, сюжет оказался хитро закрученным – и очень остроумно разрешенным. (Сегодня все бы назвали эту комедию незаурядным детективом на остросоциальные темы!) На этом всё и кончилось. Поникший автор в собрание сочинений хоть и поместил "Игроков", но с извинительной пометкой: "незавершенная".
Для него самого все было исчерпывающе и прекрасно высказано: шулерство, возведенное в ранг добропорядочного (!!!) мастерского искусства, в жизни проигрывает, расшибается вдребезги об искрометную импровизаторскую выдумку картежников рангом хоть и пониже, но смекалистее, веселее, незашореннее никакими правилами. Ну, примерно так же, как легкомысленный и недалекий Хлестаков, сам того не осознавая, переигрывает доку-городничего со всеми его хитроумными приспешниками. Нечаянно, неосмысленно, но тем вернее и смешнее! Такая интрига, в отличие от тогдашних шедевров европейских комедиографов, и не нуждается в хитросплетениях вокруг пышных юбок. Здесь русский нрав, невероятная способность к изобретательности, ерничеству, умение… левой пяткой за правым ухом почесать, да при этом еще и немалую выгоду извлечь.
О, Гоголь был мастер из повседневной реальности извлечь эти фантасмагоричные сюжеты, должно быть, поэтому его произведения были настолько притягательны для творческого переосмысления и заимствования художниками, композиторами, театральными и киношными постановщиками. Кажется, нет ни одного произведения Николая Васильевича не переведенного на язык живописи или музыки, некоторые – не по одному разу! Да взять хоть бы "Ревизора" – уже в наши дни Дашкевич написал по нему оперу, а А.Чайковский в 1980 году – балет, мне довелось его видеть тогда же, в 80-х, в Мариинском театре в Ленинграде, очень смешное зрелище! Мои мальчики хохотали, глядя, как взяткодатели таскали девиц кордебалета в юбочках из ассигнаций, вручая их Хлестакову. Между прочим, это был первый в их жизни балет и первое посещение оперного театра.
Эх, жаль самому Николаю Васильевичу не довелось услышать и увидеть всех этих опер, балетов, симфоний, навеянных его произведениями. Он был о музыке самого высокого мнения: «Она, музыка, восторженнее, она стремительнее обеих сестер своих. Она вся – порыв; она вдруг за одним разом отрывает человека от земли его, оглушает его громом могущих звуков и разом погружает его в свой мир. Она властительно ударяет, как по клавишам, по его нервам, по всему его существованию и обращает его в один трепет. Он уже не наслаждается, он не сострадает, он сам превращается в страдание; душа его не созерцает непостижимого явления, но сама живет, живет своею жизнью, живет порывно, сокрушительно, мятежно. Невидимая, сладкогласная она проникла весь мир, разлилась и дышит в тысяче разных образов…"
Вот и за "Игроков" взялся великий Шостакович, и ровно через сто лет после рождения пьесы сочинил в 1942 году оперу. Не хотелось ему упускать из незавершенки Гоголя ни слова – и получалось длинно… Выйти из этой коллизии Дмитрий Дмитриевич не сумел и поступил в точности, как Николай Васильевич: оставил оперу со словами "незавершенная". Разумеется, впоследствии он использовал музыкальный материал в одной из своих симфоний, но и опера не была забыта. В 1978 году Геннадий Рождественский, кое-что подкрутив в наследии двух гениев, выпустил оперу в концертном исполнении. К сожалению, это была единственная попытка.
Мистика вокруг Гоголя все плела свои замысловатые кружева. Случайное ли это совпадение, но в том же 1978 году публика увидела телефильм Романа Виктюка "Игроки". В ролях блистали Александр Калягин (Ихарев), Валентин Гафт (Утешительный), Леонид Марков (Швохнев), Александр Лазарев (Кругель)… Материализованной метафорой предстала в этом фильме и великолепная Маргарита Терехова, сыграв… колоду карт по имени "Аделаида Ивановна".
В 1992 году телеверсию "Игроков" представил Сергей Юрский. А в начале 2000-х совершенно изумительный спектакль по сюжету Гоголя сделал Олег Меньшиков в театре Ермоловой: остроумный, музыкальный, невероятно актуальный по только что прокатившимся в России жульническим девяностым годам. (Кстати, спектакль также снят на пленку, чему стоит от души порадоваться). Я его видела в сценическом воплощении и была в полном восторге.
Ну, и наконец, экранизация 2007 года Павла Чухрая, фильм "Русская игра". В сюжет Чухрай сценарист внес упрощающую понимание всего противостояния ноту: не добропорядочный мастер шулерства проигрывает компании остроумных и смекалистых жуликов, а заезжий итальянец оказывается наказанным русскими ребятами. Ну, вроде как "знай наших!"
Фильм "Русская игра" сделан при всем при том настолько мастерски, весело, я даже бы сказала залихватски, что… пересказывать не стану, надо смотреть! Ну да, появились новые сценки, пляшущие цыгане, бордель, но…Чухрай не испортил Гоголя. Видимо, еще и потому, что, как и во всех предыдущих постановках более чем 150-летней давности, играют в комедии непревзойденные мастера сцены: Сергей Гармаш – Утешительного, Сергей Маковецкий – Швохнева, Андрей Мерзликин – полковника Кругеля. Бог мой, как они отплясывают в трактире, сводя с ума гордого своей шулерской выучкой итальянца! Это ведь невозможно заложить ни в какой сценарий, – но это настолько в духе гоголевской прозы, его преувеличенной и цветистой реалистичности! Поскольку в драматургических произведениях Гоголю с его потрясающе многоцветным и богатым слогом было не разгуляться, я думаю, он бы только порадовался умению режиссера и артистов расцветить действие импровизаторской игрой!