Мрак космоса

- Знаю. Показывал.

- Ты – лучший.

- Хорошего масла, сестренка!

- Приготовиться к выпаду. Пять секунд. Желаю удачи. Три.

Костров успел настроить монитор и, увидел, как лодка стремительно заскользила, давая задний ход, закрывая платформу на ходу. Через секунду она выскользнула в раскрытые створки шлюзного отсека. Через десять секунд ничего не напоминало о присутствии в ангаре постороннего объекта, произведшего выгрузку. Космос уменьшался в размерах, превращаясь постепенно в черную ниточку от закрываемых шлюзов.

- Команде пересчитаться!! – рявкнул рядовой Син. Экран монитора моментально среагировал на желание Виталика и показал салон.

Био проворно посчитались, механически кивая головами. Зеки начали с возмущений:

- Я не понял, что это было?!

 - Шеф! Да возьми ты управление в свои руки: лодку кто-то водит, как такси! Нырк туда, нырк сюда! Последнее вообще нечто!!

- Давайте убьем пилота!

- Оторвем руки!

- Ничего себе «нырк»! Андрей Петрович облевался, маску снял, пюре вынимает.

- Прекратить самодеятельность!! – Син в бешенстве побледнел. – Одеть маски! Команде рассчитаться!

- Первый.

- Э? А, почему ты первый?! Тебя кто-нибудь назначал? Отвечаешь за свои слова?! Я первый!

- Хорошо. Второй.

- Третий.

- Четвертая. Расчета окончила, но не кончила.

- Что значит «четвертая»? Кто это? – опешил Син и пристально посмотрел в монитор.

- Я. Эндрю. Что здесь не понимать…

- Сэр, это Андрей Петрович шутит. Сегодня в ударе.

- Сейчас я его ударю! – разозлился рядовой.

- Я тоже хочу!

- Ребята в очередь! – сразу обрадовался Андрюшка.

- Балаган закончили, - сказал Костров.

- Извини, Шеф.

- Да, глупо. Извини, Шеф.

- Извини, - на всякий случай сказал Фазер, хотя не принимал участие в общей лихорадке эмоций.

- Потом ударите, - успокоил всех Андрюшка. – Не расстраивайтесь.

Син грязно выругался, может быть, первый раз в жизни. Костров посмеивался. Смена настроений произошла быстро, сама по себе. Появился интерес к работе. Главный экран разделился на квадраты, задействовав все камеры обзора. Син, глядя на изобилие «живых картинок» поначалу недовольно заворчал, утратив человеческую речь и сойдя до отдельных звуков. Потом, взяв себя в руки, четко заговорил со спокойной интонацией.

- Приступаем к выполнению операции. Расчет скорости средний. Диапазон рации прежний. Посторонние разговоры запрещаю. Условия выполнения операции приравниваются к боевым. За невыполнение приказа расстрел на месте. Трогай.

- Китаеза, молодец.

- Суровый.

- Жесткий.

- Властный.

- Надежный.

- Почему «надежный»? Не подходит под описание. Никакой он не надежный.

- Да. Точно. Такой точно бросит в самое пекло и предаст под конец!

- А, я знаю кто он!

- И я!

- А, я нет! Можно угадаю? Тварь?

- Сейчас кого-то пристрелю! – дернулся в кресле рядовой. Виталик придержал егоза локоть, говоря:

- Каждый человек дорог. Можно сорвать операцию.

Китаец отдернулся и гневно заговорил на родном языке.

Костров окончательно развеселившись «тронул» управление. Вживленный жучок передал смену только ему слышных и понятных звуков. Узлы крепление пронзительно зазвенели. Щелчок – замки снялись со сцепления. Сам пятак тоже ожил, заработал своей автоматической жизнью, и с сожалением поднял вездеход на уровень общего пола. Так, по крайне мере показалось Виталику. Он развернул машину с максимальной осторожностью носом вперед, тут же рассчитал маршрут проезда по лодочному отсеку до входа в общий туннель и с удивлением заметил, что вездеход всё это время ехал, постепенно набирая скорость.

- Так держать! – разрешил рядовой Син, и на лице его мелькнуло удовлетворение. Непонятно только из-за чего оно получилось. То ли из-за профессиональных действий водителя (нагловатый тип, надо будет с ним при случае разобраться), то ли из-за правильных и четких его авторитетных команд.

В салоне успокоились.

Адреналин проходил.

Китаец решил, что все испугались его расправы. Раздулся.

Выдержал паузу.

- Команде дополнительная информация, - сказал рядовой, - во избежание отрицательных последствий запрещается самостоятельное покидание зоны проводимой операции. Так же запрещается брать, собирать, подбирать виды оружия, боеприпасы и другое имущество корабля и членов экипажа. Наказание без обжалования. Вопросы?

- Сэр, а если я уже два часа хочу пи-пи, что мне делать, сэр?

- Кто это сказал?!  - Син побагровел, не сводя взгляда с маленького экрана, который обозревал салон.

- Моя женщина! – с готовностью рявкнул Гай, радуясь возможности поговорить в слух. – А, что?

- Андрей Петрович?

- Истинно так. Я такой несчастный, когда меня никто не любит. И я испачкался! От меня разит рвотой! Мне нужна туалетная комната. Я ведь не могу быть в таком скафандре. Вокруг меня био. Что подумают киборги? Вы, когда-нибудь задумывались о чем думают киборги?

- А, они, что умеют думать? – встревожился Гай. – Они же всегда молчат.

- Я думаю у них скрытая форма жизни, - предложил Фазер.

- Это, как у мягких игрушек? – напрягся Гном. – Парни, это моя фобия. Я не люблю мягкие игрушки.

- Пачкай скафандр дальше и смело мочись в штаны! – сделал вывод Син.

- Спасибо, сэр.

- Классно, сэр!

- Трогательная забота, сэр.

Костров тоже улыбнулся краешками губ. Потешный разговор влетел в одно ухо и, не задерживаясь, вылетел в другое. На данный момент больше беспокоила правая рессора. Она болью отзывалась в коренных зубах. Показатели вакуумного распределителя правого цилиндра, то же были ниже нормы. «Что это, печень? Машина реагирует на меня. Что может быть ещё с правой стороны в организме?» Техники не могли пропустить такую оплошность. Если только была проверка.

- Стоп! – приказал Син.

Вездеход плавно затормозил, останавливаясь. Интересно, что бойца могло заинтересовать? Ноздри Сина широко раздулись и сейчас он напоминал своенравную обезьяну, задумавшую пакость. Костров внимательно осмотрел цепь экранов. Ничего особенного. Они въехали в туннель. Чистый пол. Не выщербленные ничем стены. Потолок без копоти и чужой крови. В общем, следов бойни нет. И так до пределов видимости впереди. Сидящим в салоне было явно всё равно, куда они едут, въехали и всё такое прочее связанное с поездкой. С маршрутом. Со стенами и потолком. Они решили попеть.

- Малый ход вперед, - приказал Син, расслабившись в кресле. «Издевается. Показывает кто здесь старший. Засранец!»

- На развилке повернешь налево.

- Знаю, - проворчал Костров. Триста метров проползли, как черепаха. Аварийные ходы, что редко попадались на пути следования, надежно закрыты. Обычная предосторожность или неслучайная взаимосвязь с тем, что все легли в анабиоз? Вопрос уколол, попав в самое сердце. Виталик принялся лихорадочно сравнивать, как поступали известные ему капитаны кораблей. Пользовались ли при этом автоматикой или ручным управлением. Сам он, в бытность командования грузовым кораблем, закрывал люки, потому что из живых членов экипажа был один. По причине одиночества всегда находился в рубке и предпочитал люки задраивать автоматически, не покидая пост, дожидаясь, когда уцелевшие ученные перебьют друг друга сами. Что касается командования пассажирским кораблем, то с ним было ещё проще. На нем обычно аварийные люки никого не интересовали, кроме инспекций. Обычно все интересовались водкой, наркотиками и сексом или, в крайнем случае, виртуальными играми. Категоричность суждения не касалась солдат и бортовых матросов. Этим парням всегда есть чем заняться. Или их займут.

- Стоп!!

Костров и Син переглянулись.

Вездеход, повернув налево, качнувшись, остановился перед воротами во всю длину. От стены к стене. Виталик сразу определил гидравлическую искусственную переборку. Рядовой пехотинец кажется, тоже что-то понял и нахмурился. «Так просто на корабль не попасть. К чему такие завышенные меры предосторожности? А кислород с каждой минутой кончается. Тик-так. Если Син умрет, надо подумать о замене баллонов или будем дышать тем, что есть на борту. Не хотелось бы».