Страница 33 из 43
- Не время сейчас распри разводить, - возразил Ермолаев.
- Не время, конечно. Но если эти господа и дальше будут пакостить на своей земле, да еще заграничного дяденьку на помощь призывать, то ей-богу, на рогатину их или дубиной…
Ермолаев вспомнил свой спор с Григоровичем и Курбатовым, и заерзал от неприятного воспоминания.
- Может, у нас и была настоящая демократия, еще раньше чем у них, - подытожил Шапиро.
- Ох ты, господи, да какая разница, как это назвать - одно сотрясание воздуха… Выдумали тоже - “демократия”, “тоталитаризм”, “капитализм”. Игра в слова.
- Это известный феномен, - согласился Шапиро, - сначала мы играем в слова, потом они нами играют.
- Да мы, вроде, отыгрались уже - прививку получили в свое время. А этим, - Ермолаев крутанул головой в ту сторону, где за окном догорала вечерняя заря, - мозги пудрят, а они еще просят. Паралич сознания. Пусть лучше вустриц уминают, это то, что им надо, и к чему у них настоящие способности, а мозги свои пусть поберегут, чтобы сыры и паштеты различать.
- Ну, это ты из другой оперы, - ответил Шапиро. - Пожалей зверушек.
- Ничего не из оперы. В Европе побеждает леность ума, воинственная тупость, двойные стандарты. Видно же невооруженный глазом - если случается у них, то это трагедия, а если у нас, то что-то типа возмездия. Вот, здесь террористы метро взорвали или самолет - думаешь, там кто-то посочувствовал? Да нет, руки потирали - так, мол, вам, русиш швайн, вот как отважные борцы за свободу вам дали втык. Когда они театр захватили, по французскому телевидению сразу такая дрянь пошла, диву даешься… Документальные фильмы, встречи в студии, и все об одном - нечего русским сочувствовать, они и не такое заслужили. Чуть ли не “держитесь, шахиды, мы с вами”. А уж если в Испании поезда рванули, так уже “небо плачет над Мадридом”. Безоблачное. Как будто муравейник разворошили. Даже не муравейник, а…
- Тут ты не прав. Еще не хватало злорадствовать. Надо быть выше этого, показать им пример, в конце-концов. Те, кто в этих поездах ехали, ехали на работу, на учебу - они же не виноваты, что у них в верхах идиоты.
- А кто виноват, Пушкин? Демократия ведь, вроде. Кто этих идиотов выбирал, кто в Страсбург моральных уродов насажал? Сам же говорил - на рогатину.
- Ну, я не про то… И знаешь ли, подобное было когда-то, когда союзники Дрезден разрушили. Мол - все немцы, в том числе женщины, дети и старики были ответственны за приход Гитлера к власти, вот и получай, фриц, бомбочкой по голове.
- Да, слышал. Когда же они сами-то получат гранату?
- А никогда. И с этим надо жить, - как отрубил Шапиро.
Ермолаеву не нравился этот хладнокровно-циничный тон. “Эх, Шапиро, Шапиро, ну у тебя и нервы”, - подумал он.
- И все-таки я верю, что история разберется, и они получат за все, и за Югославию, и за Чечню. Эти господа в Париже, Лондоне, Варшаве ответят за все свои пакости, - сказал Ермолаев.
- Конечно-конечно, - иронически ответил Шапиро. - Ведь есть Божий Суд.
- Может, и нет, да хочется верить, что ответят.
- Да нет, проживут они свою жизнь в сытости и довольстве, и наградят их всех Орденом Почетного Легиона. А некоторых Орденом Дружбы Народов или медалью какой-нибудь.
- Пусть награждают. Чем больше абсурда, тем скорее все станет ясно для населения. Меня волнует - чтобы они нас оставили в покое. И что они к нам-то пристали?
- А из спортивного интереса, я полагаю. Каждый сходит с ума по-своему - кто-то баксы копит, кто-то карьеру делает, ну а кто-то Империю Зла разрушает. И от скуки. Щука нужна, чтобы карась не дремал, а если бы России не было, ее пришлось бы выдумать.
- Да уж, - кивнул Ермолаев. - Мы-то без них можем жить, а они без нас - нет. Вот я читал об одном эксперименте, с крысами.
- В каком смысле?..
- Нет, ты послушай. Было две группы крыс, белых, лабораторных. Одних хорошо кормили, поили, обогревали и не беспокоили. А других постоянно обламывали - например, есть не давали, электрические разряды пропускали и прочее. Так вот, после вскрытия обнаружилось, что у благополучных мозг почти атрофировался, и организм ослабел, а у тех, кого раздражали, в мозгу - развитая система сосудов и вообще, более полноценное состояние. Вот я и думаю, что мы - это как регулярный электрический разряд для буржуев, чтобы у них мозги не размягчились. Так что они нам спасибо должны сказать.
- Спасибо от них не дождешься, их бы вообще устроило, если Россию асфальтом закатать. Не нужны мы им такими.
- Но они-то нам нужны, - возразил Ермолаев. - Значит, должна быть и обратная связь.
- Смотри, вот Достоевский что писал, - Шапиро взял томик и полистал. - Ага, вот: “Европа нас готова хвалить, по головке гладить, но своими нас не признает, презирает нас втайне и явно, считает низшими себя как людей, как породу, а иногда так мерзим мы им, мерзим вовсе, особенно когда им на шею бросаемся с братскими поцелуями”. Видишь - все уже сказано, надо ли переливать из пустого в порожнее?.. Чаю хочешь? - спросил Шапиро без всякого перехода.
- С медом.
- Меда нет.
- А чай-то есть?
- Чая, к сожалению, тоже нет.
- Зачем же ты предлагал? - удивился Ермолаев.
- Я не то чтобы предлагал… - затянул Шапиро.
- Понятно. А кофе есть?
- Кофе нет, но есть кофейный напиток.
- Из цикория?
- Нет, из овса.
- Час от часу не легче.
День прошел без происшествий. На душе у Ермолаева было неспокойно. Он не мог избавиться от тягостного ощущения неопределенности. “Наверное, это из-за того, что Дина опять пропала, - размышлял он. - И Вика вела себя неприветливо, как-то демонстративно неприветливо. Не договорив, убежала на тусовку. Конечно, там ей веселее. А маньяк? Ведь не покидает ощущение, что он бродит где-то рядом. Но зацепки-то нет, Баскаков со товарищи исчез, а остальные мертвецы молчат. Такой вот выдался отпуск - путаница в голове и усталость от этой путаницы… А Шапиро - занятная личность, не то что эти зануды типа Курбатова. Хотя при чем тут Курбатов, что это я про него вспомнил… И где все-таки Дина, почему даже ее брат в неведении? Вечерком опять зайду к нему, может есть новости…”
На этот раз Шапиро был совсем не в духе. “Погода влияет на нас на всех, что ли?” - подумал Ермолаев.
- Был сейчас в клубе, - рассказывал Шапиро. - Переругался со всеми… Там одна телка есть, так и та переметнулась. Зла не хватает…
- Что так, - удивился Ермолаев.
- Да, задолбали. Суют мне газету вражью - вот, журналисту Правдину политику шьют.
- Как это политику? - удивился Ермолаев.
- Ну, махинации с ценными бумагами или что… Ведь этого Правдина все знают, он в наших кругах товарищ давно известный, с биографией. Еще в школе мажором был, его и из комсомола поперли, что книгами спекулировал. Он еще потом из себя диссидента строил. Вот что обидно - все же понимают, что Правдин опять по делу вляпался, руки нагрел на чем-нибудь, а вой подняли…
- Книголюбы - народ романтический.
- Раздолбаи, а не романтический. На нем печати ставить негде, а его как героя нашего времени подают. Не понимаю, откуда это.
- Время сейчас такое, информационное. Там, на Западе, не хотят видеть своих недостатков, и на всякий случай предпочитают искать их на стороне, чтоб не волноваться понапрасну…
- Как стервозная баба, - с неожиданной досадой добавил Шапиро.
- Хорошее сравнение.
- Да, и почти не хромает. Женщины на Западе о мужчинах такого мнения, что те - скотские натуры и думают лишь о том, как бы кого сексуально домогнуться. Мои же наблюдения показывают, что напротив - женщины это дело любят, и не меньше, но всегда могут повернуть так, что чуть ли не одолжение делают.
- Где это ты таких женщин видел?
- Да все там же. По моей теории, Запад - это субстанция женская. А женщина - существо западное. Она всегда ищет итог, а не процесс. Она метафизик, а не диалектик. Если видит мужчину - у нее перед глазами свадебные картинки, потом ползунки и подгузники, потом мебель и путевки, потом еще какая-нибудь фигня.