Страница 12 из 21
Нетерпение Островского достигло пика, когда он почувствовал, что Ольга расслабилась, быстро приспустил штаны, подцепил одним пальцем кружевную ткань ее белья, отодвинув в сторону, и резко толкнулся вперед, перехватив ее тело под животом. Пожалуй, слишком резко, потому что почувствовал, как Ольга вновь вся сжалась и слабо охнула, но сдерживать себя он уже не мог, оказавшись внутри нее.
Этот толчок был болезненным, да и все последующие смешивались в дикий коктейль боли и удовольствия. «Еще и мазохистка», – добавила эпитет в свою копилку. Хотелось орать, стонать, но к такому проявлению эмоций Ольга не привыкла, поэтому сдерживала свои крики, чувствуя, что вот-вот разорвется от переполнявших ее ощущений. Ногти готовы были проделать дыру в стене, а пальцы ног непроизвольно поджимались.
С каждой секундой Роман все сильнее тянул ее за волосы, явно не контролируя себя в порыве страсти. Его злило ее молчание, хотя он чувствовал ее и знал, как ей хорошо. Если голос Ольга могла контролировать, то тело, которое говорило о многом, нет. И когда она вздрогнула, а потом просто обмякла, Островский все понял. Он и сам был близок к подкатывающему оргазму, который уже пару раз сдерживал, уменьшая темп. Последнее движение, хоть и не хотелось покидать ее тело, и через секунду он уже в ванной, благо, что она была прямо за спиной.
Ольга дрожащими руками обтянула платье и на неслушающихся ногах вернулась в кухню. Табуретка стала спасательным кругом – казалось, еще шаг и упадет без сил. Роман появился почти следом за ней, заметив, как она нервно закуривает. Молча налил воды, сделал два больших глотка и спросил:
- Ты останешься или домой поедешь?
Спросил таким тоном, каким спрашивают «ты будешь чай или кофе», ровным, будничным. Ольга посмотрела на него с удивлением, недоумением – перед ней стоял тот же сдержанный непробиваемый гений пера, как будто не он пять минут назад трахал ее так, что искры из глаз летели.
- Мы перешли на «ты»? – спросила она.
«Боже, дура, что ты несешь», – подумала через мгновение.
- Мне показалось, что да, – спокойно отреагировал Роман.
А Ольга впервые после секса не знала, что сказать и как себя вести.
Почувствовав, что ноги вроде бы готовы удержать вес тела, она встала и подошла к окну. Оперлась руками на подоконник и подставила лицо легкому ветру в надежде, что он хоть немного остудит голову и приведет мысли в порядок. Ольга слышала, как шуршит пакет, так и оставленный Островским неразобранным на полу. Хлопок холодильника, второй. Молчание затягивалось...
Услышала, как несколько раз стукнули дверцы кухонных шкафчиков, потом еще какие-то едва различимые звуки. Ольга не понимала, почему она так и продолжает стоять, уставившись в окно, а не едет домой...
Звук жидкости, наливаемой из бутылки, и через пару секунд – нет, не услышала, – просто поняла, что Роман стоит очень близко за ее спиной. Сразу же напряглась, вспомнив, как закончилась предыдущая ситуация, когда он оказался сзади, и почувствовала, что начали гореть щеки, повернулась, стараясь не встречаться с ним взглядом, и увидела у него в руках две чашки.
- Выпей, – слегка улыбнулся.
Ольга взяла одну чашку, стараясь не прикасаться к его пальцам, и принюхалась.
- Это вино, – сказал Островский и сделал глоток. – Бокалов не нашел.
- Вы... ты хочешь меня напоить? – нервно усмехнулась Ольга.
- А смысл? – вроде бы удивился Роман, отметив, как она залилась краской и старается избегать его взгляда еще больше. Нельзя сказать, что он всегда так общался с женщинами, но сейчас даже сам немного растерялся, хоть и не показывал этого. Он-то думал, что Ольга залепит ему пощечину, назвав козлом, с едва сдерживаемыми слезами сбежит, в истерике набирая номер Самойлова, и скажет, что с сексуально озабоченными писателями работать не собирается. Или того хуже решит, что теперь он ей что-то должен, и будет жеманно кокетничать, намекая всем своим видом – мы теперь пара. Островский уже и сам пожалел, что так сорвался, поэтому и обдумал всевозможные линии ее поведения.
Но вот она стоит перед ним, немного чувствующая себя не в своей тарелке, опять напряженная, пытается язвить и выпустить свои колючки, но при этом вроде как делает вид, что ничего и не произошло. И даже не пытается набить себе цену, оправдываясь тем, что она обычно не позволяет мужчинам иметь себя – а именно это Роман с ней и делал – на второй день знакомства, но тут что-то с ней такое непонятное случилось, она сама не поняла, что это было, и все в таком роде.
Пока Островский думал над ее странным поведением и прикидывал дальнейшие варианты развития событий, Ольга прошла все пять стадий принятия неизбежного. Отрицание с мыслью: «Это случилось не со мной, мне все приснилось». Гнев: «Да что этот чертов интеллигент себе позволил?» Торг: «Надо будет договориться, как мы станем дальше работать, если это еще уместно». Депрессия: «Но я такая идиотка, ничего уже не хочется». Смирение: «Гори оно все синим пламенем! Подумаешь, трахнул меня симпатичный мужик, да и сама я не больно-то сопротивлялась, зато доставили друг другу удовольствие».
Обычно на это требуется больше времени, как у Наташи, когда та расстается с очередным обоже, но все эти мысли пронеслись в голове слишком быстро.
Роман немного вытянул руку с чашкой в понятном для застолий жесте, Ольга повторила его движение, и с легким звоном керамическая посуда соприкоснулась.
- Что отмечаем?
- Плодотворное сотрудничество, – ответил Островский.
- А плодотворным сотрудничеством ты называешь совместную работу с бонусом в виде секса со сценаристом? Может, Олег добавил этот пункт в договор и забыл меня предупредить? – Ольга даже не пыталась скрыть свой сарказм.
Они оба понимали, что это некое подобие защитной реакции, маска, которую она носила, боясь показаться слабой. И Роману так понравилось ее снимать – и интеллектуально, и эмоционально, и физиологически. Он сделал шаг к ней, Ольга только иронично изогнула одну бровь, но при этом вжалась в хлипкий старый подоконник так, что было непонятно – то ли он первый сломается, то ли ее копчик. Островский поставил чашку на стол, сделал еще шаг и поставил руки на многострадальный подоконник по обе стороны от ее тела. Нагнулся к самому уху и тихо сказал:
- Я тебя сейчас еще раз отымею прямо на здесь, а если и это не поможет сбить с тебя всю спесь, то уложу грудью прямо на кухонный стол и отымею еще раз.
Ольга едва не выронила чашку от этих слов, кровь хлынула к лицу и к животу, ноги опять начали подрагивать, но она так же тихо и таким же тоном ответила:
- Придется сильно стараться, господин писатель.
Если это и была окончательная проверка со стороны Островского, то она ее прошла. Роман посмотрел на Ольгу, не уловил на ее лице никаких признаков иронии, она в свою очередь увидела в его выражении небольшое удивление и недоумение. А в следующую минуту они почти одновременно рассмеялись. И Рубикон был пройден, и пали стены Иерихона от этого смеха.