Страница 22 из 26
Надеюсь, теперь вы поняли, почему я не хотела называть чаек именами Джонатан и Джулустан. Потому что они не достойны этих добрых имен, чайки далеко не такие изящные и романтичные, как мы себе это представляем. Они бывают агрессивными и очень злыми. Охраняя свою территорию или свое потомство, они могут напасть на человека и принести ему немало страданий. «Самонадеянные стервятники», – так сказал мне о чайках человек, живущий у Черного моря и хорошо знающий повадки этих птиц. В целом же эта кровожадная история не изменила моего теплого отношения к заповедному озеру.
…Сюжет четвертый, и я бы сказала – главный. В названии и цели этого путешествия никто нисколько не сомневался. Мы назвали его так – «Путешествие в советскую юность, на БАМ». У этого путешествия, которое мы совершили полным составом, то есть впятером – папа, я, Иван, Зина и Коля – была длинная и славная предыстория. Когда-то я, в советские 70-е будучи студенткой факультета журналистики, отправилась покорять БАМ.
На 208-м километре великой магистрали, в ССО Оренбургского политехнического института, который строил мост, я писала свои оптимистичные статьи.
Когда большой БАМ пустили в эксплуатацию, начались споры, а тянуть ли железную дорогу дальше, до Якутска?! Решили вначале построить до Нерюнгри, эта ветка называлась Малым БАМом. В 80-х годах, на изломе уходящей советской эпохи довели БАМ до Томмота и … заморозили стройку, в прямом и переносном смыслах. Другие наступили времена, другие нравы.
И вот, наконец, в начале нулевых годов прошлого века лед тронулся – железную дорогу на вечной мерзлоте стали снова возводить! Достаточно в короткие сроки ветку построили до поселка Нижний Бестях. Теперь о нем заговорили как о новом транспортном узле республики с большим будущим. Поселок, который раньше находился за протокой Лены, в низине реки, поднялся наверх и раскинулся по обе стороны оживленной федеральной автотрассы. В ноябре 2011 г. премьер-министр РФ Дмитрий Медведев прилетел в Якутию, 15 ноября 2011 г. прибыл в Нижний Бестях, чтобы открыть движение поездов по железной дороге.
Наша Вселенная с папой и Ваней стала переполняться воспоминаниями и мыслями о БАМе – и Большом, и Малом, и вновь проложенном. Нервы щекотало то, что до Нижнего Бестяха было всего час езды на речном трамвайчике, от Якутска – и вот бы мы уже оказались на «территории советской юности»! Так хотелось проверить – похож ли Бестях на те бамовские поселки, которые мы объехали с папой в 70-80-е годы.
Итак, в июле 2012 г. мы собрали саквояжи, позвонили Зине и Коле, взяли такси и отправились с папой и Ваней в речпорт. Я назвала поездку «Путешествие в советскую юность, на БАМ». Перед поездкой я стала искать по шкафам свою студенческую куртку зеленого цвета, в которой ходила в ССО. С капюшоном, сзади нарисованы рельсы и крупным шрифтом выведено – БАМ. Эту куртку я не выбрасывала, хранила целых 35 лет. Я нашла ее, но, увы, она стала совсем мала. Посему мы взяли с собой в путешествие бамовский знак «Серебряное звено».
Был теплый день двадцатых чисел июля. Сверкало солнце, сверкала и серебрилась вода в Лене. Это была макушка лета. Мы с папой и Ваней погрузились на кораблик с именем «В. Рукавишников».
А Зины и Коли так и не было, они явно опаздывали. Капитан трамвайчика вышел из своей рубки и объявил, что корабль отплывает. Тогда я взволновалась, подбежала к нему и быстро заговорила:
– Но подождите, пожалуйста, подождите! Сейчас подъедут мама с мальчиком. Они бегут – опаздывают!
Капитан согласился. Папа тоже нервничал, ведь столько раз продумывали маршрут поездки, по сюжету мы должны были ехать в Нижний Бестях только впятером.
Папа поднялся на верхнюю палубу и стал разглядывать привокзальную площадь, ища глазами родственников. Наконец-то подъехал автобус с города. Мы увидели, как хрупкая изящная Зина (мама) и крупный высокий, почти двухметрового роста Коля («мальчик») вышли из этого автобуса и тут же побежали к кораблю.
– Это они? – догадался капитан.
– Это они, они! – воскликнула я.
Капитан улыбнулся. Я хотела было напомнить ему бессмертные слова
Остапа Бендера, который сказал, указывая на Кису Воробьянинова : «Кто скажет, что это не мальчик, а девочка, пусть бросит в меня камень». Однако я увидела, что капитан настроен доброжелательно и не стала ничего пояснять.
Родственники Шеины, конечно, добежали – и мы, наконец, отплыли. Это был не просто речной трамвай, это был «Трамвай желание» – наши заветные мечты сбывались. Когда мы приплыли в Нижний Бестях, нарядный, и в то же время деловой облик поселка произвел впечатление. Одним из его достоинств было то, что в нем кипела жизнь. По центральной улице Ленина активно ездили машины – как легковые, так и большегрузные, велось строительство зданий с достаточно причудливой архитектурой, работало несколько кафе. В магазинах было полно не очень дорогих разнообразных товаров со всего света. Звучала речь на разных языках.
Папа сделал резюме:
– Так было на БАМе, когда он строился… Нижний Бестях – это бамовский поселок!
Видно было, что папа доволен. Мы, действительно, попали совсем в другой мир, более динамичный и чем-то напоминающий оживленные советские стройки. Якутское кафе «Тотас» («Сытная еда» в переводе) стояло рядом с автомобильной трассой, которая вела к новой железной дороге. Мы пообедали в уютном кафе, а потом Зина договорилась на якутском языке с местными мужчинами, чтобы они подвезли нас к тому месту, где ходят поезда. Мы ведь на самом деле и не знали, а ходят ли поезда вообще?
Итак, мы впятером сели в уазик и по отличной дороге поехали в тайгу. Машина привезла нас на контрольно-пропускной пункт, располагающийся
среди высокого соснового леса, и здоровый охранник с оружием спросил у нас, а есть ли у нас пропуск на машину. Мы были немало удивлены, какой пропуск? И тут Зина предложила на первый план выдвинуть нашего заслуженного деда и попробовать «по-хорошему» договориться с охранником.
Мы с папой вышли из машины и отправились на КПП №1. Это была полная импровизация. Папа в свои 84 года выглядел статным красивым мужчиной, с длинными светло-русыми волосами, взгляд его был уверенным и оптимистичным. Это было лицо успешного человека, который прожил длинную счастливую жизнь и при этом неплохо сохранился физически. На пиджаке папы красовались колодки от медалей и орденов, причем, их было немало.
Я выступила вперед и сказала:
– Вот этот человек – ветеран БАМа! Он построил много станций, принимал участие в закладке Серебряного звена (тут я удачно продемонстрировала знак «Серебряное звено», который когда-то купила в сувенирном магазине в Тынде и который прихватила с собой). Этому мужчине, – сказала я, указывая на папу, – на днях исполняется 85 лет. Вряд ли он еще раз сможет сюда приехать… , – многозначительно закончила я свою речь.
Охранник внимательно и почему-то сочувственно посмотрел на папу. Папа выглядел внушительно. Сказав эту пламенную речь, про себя я засомневалась: «А если вдруг этот парень устроит папе экзамен: что строил, где строил? Вряд ли папа вспомнит название станций. Тогда мы «проколемся».
Но охранник набрал некий номер на мобильном и негромко сказал в трубку:
– Геннадий Степанович! Тут ветеран БАМа, ему 85 лет. Он приехал с бамовской наградой. Говорит, если сейчас не пустим на железную дорогу, второго раза не будет… Что делать-то?
Я услышала, как какой-то Геннадий Степанович приглушенно спросил:
– Дед-то, действительно, знатный? Похож на ветерана БАМа?
– Да, да, очень похож, – ответил парень.
– Тогда пропускай! – после небольшой заминки ответил мужчина.
– Геннадий Степанович Михеев, начальник строительства, фирма «Трансстрой-Восток» разрешил вам проехать, – доложил охранник по всей форме. И открыл шлагбаум.
Наш уазик бодро въехал на территорию, которая считалась секретной. На высокой железнодорожной насыпи, разрезающей тайгу, мы увидели железнодорожные пути. Ничего особенного не было в железнодорожных путях, мы видели их сто раз. Это так! Но надо принять в расчет одно обстоятельство – дорога пролегала в краю вечной мерзлоты, пятидесятиградусных морозов и туманов, и вокруг нее простиралось раздолье белых снегов и почти полное безлюдье.