Страница 24 из 30
Тем не менее оружия не хватало, многие казаки имели при себе лишь пики, луки и холодное оружие.
При этом большая часть приготовлений происходила беспорядочно и непоследовательно, часть казаков ратовало за необходимость продолжения попыток переговоров с властями, часть – за более решительные действия, казнь арестованных старшин.
Состав Войсковой канцелярии постоянно менялся, вследствие чего часть распоряжений отменялась, а затем выпускалась вновь.
15 мая 1772 года Оренбургский корпус под начальством генерал-майора Фреймана выдвинулся к Яицкому городку, в его составе находилось 2519 драгун и егерей, 1112 конных оренбургских казаков и ставропольских калмыков, около 20 орудий.
Яицкие казаки, большей частью отправившиеся на весенний плавень – лов севрюги, были срочно отозваны в Яицкий городок, на круге Яицкое войско в течение нескольких дней не могло прийти к единому мнению – встретить ли Фреймана почтительно или выступить навстречу для отпора.
Было принято решение встретить Фреймана у Генварцева (Январцовского) форпоста на границе войска и убедить не продвигаться далее.
Сначала передовой отряд в 400 казаков под командованием походных атаманов И. Пономарёва и И. Ульянова, а затем и основной отряд в 2000 казаков под командованием В. Трифонова выдвинулись вверх по Яику.
1 июня яицкие казаки отправили к Фрейману для переговоров сотника А. Перфильева, ещё одного из будущих ближайших сподвижников Пугачёва, но переговоры ни к чему не привели.
Благодаря преимуществу в артиллерии и лучшей обученности воинскому делу правительственных войск, 3-4 июня восставшие под командованием И. Пономарёва, И. Ульянова, И. Зарубина-Чикипотерпели поражение от правительственных войск на реке Ембулатовке (у нынешнего села Рубёжка) в 60 верстах от Яицкого городка.
Потерпев поражение, вернувшиеся казаки призвали оставить Яицкий городок и двигаться на юг в сторону персидской границы. Обозы с большей частью населения переправились через Чаган, но 6 июня царские войска вошли в Яицкий городок и решительными действиями воспрепятствовали уничтожению переправы.
После переговоров и призывов вернуться без опасений, большинство жителей Яицкого городка вернулись в свои дома.
В результате поражения восстания были запрещены сборы войсковых кругов, ликвидирована войсковая канцелярия, в Яицком городке был размещён гарнизон правительственных войск и вся власть перешла в руки его коменданта И. Д. Симонова.
Часть пленённых зачинщиков была казнена, многих клеймили, части, приговорённых вырвали язык, 85 человек приговорены к вечной каторге.
Большая часть казаков, после поражения восстания, сумела укрыться на дальних хуторах в междуречье Волги и Яика, на Узенях, практически все они через год стали активными участниками «армии Пугачёва!
Ибо так успешные революции и низвержение тиранов на тронах не делают!
Я так же не случайно взял в кавыки «Армия Пугачева».
Дело в ом что сам Пугачев как раз никакой «армии» не имел и был для яицких казаков таким себе «символом– знаменем» в их попытке взять реванш в борьбе за свои «вольности» чьим «царским» именем и «волей» они прикрывались к реализации своих планов.
Сказочная легенда Е. Пугачева что он есть «чудом спасшийся «император Петр Федорович» нужна была заговорщикам их числа яицких казаков участников восстания 1772 года как формальный повод для начала новых боевых действий.
Часть 4
Так началась «пугачевщина»!
Во второй части этой работы мы с вами уважаемый читатель познакомились со всеми обстоятельствами «вхождения Пугачёва в роль «образ» убитого еще в 1762 г. российского императора Петра Третьего.
Теперь же начиная с этой части, мы пойдем буквально по пятам за Пугачевым, изучая его поведение и поступки.
Причем вначале за тот или иной период будет высказываться лично Е. Пугачев, а затем мы сравним и оценим его «свидетельства» с данными, собранными российскими историками.
А обстоятельства сложились так, что после побега в 1772 г. с Казанской тюрьмы у Пугачеву пришлось срочно решать-куда идти далее!
При этом Казацкий Дон, Украина где еще оставалась казацкая вольница, часть Польши, отошедшая к Пруссии и даже «Терские казаки» уже не могли дать ему надежного укрытия и пропитания.
Обставились бескрайняя и нехоженая Сибирь и территория Яицкого казачества по р. Яик (ныне Урал).
Но в Сибири у Пугачева не было никаких связей (даже в среде раскольников) и его там никто не ждал. Там конечно можно было беспроблемно не только «затеряться» но и быстро безвестно сгинуть!
А авантюрная натура Е. Пугачева (уже оборвавшего все связи с прежней родиной и семьей) искала новых рискованных приключений ну и естественно новых материальных благ.
Какой же донской казак да не ищет военной добычи!
Поэтому он выбрал уже проверенный им ранее маршрут и направился к «Яицкому городку» но и придя туда, в сам город опасаясь ареста (как беглый) не пошел, а остановился в умет (хутор) своего знакомого Оболяева.
Далее о своих злоключениях рассказывает сам Е. Пугачев. Защитники российской истории могут сразу возмутить.
Мол почему жизнь народного героя – это злоключения?
А потому уважаемые, что сам Пугачев признался на допросе Суворову в том, что :
" Господу угодно было наказать Россию через мое окаянство!"
«Жил я у Кандалинцова несколько недель. А потом собрались с Кандалинцовым, на ево лошадях на Иргиз поехали.
Кандалинцов на Иргиз поехал для спасения в скит, и для того, не сказав о своем отъезде ни жене, ни детям своим, ибо, по раскольничьему обыкновению, видно, так водится. Я же, чтоб снискать в раскольниках знакомство, сказывался и сам таковым же, а потому во всяком месте странноприимством их и пользовался, ибо у раскольников принимать бедных и давать покровительство им почитается за величайшую добродетель.
А как у Кандалинцова об отъезде билет был, а у меня не было, то по приезде к Яицкому городку (ибо другой дороги, чтоб не чрез город на Иргиз ехать, нет), чего ради в город въехать и поопаслись, чтобы не спросили, а остановились под городом где наехали двух яицких казачьих жон, как зовут, – не знаю, и спросили у них: “Можно ли-де проехать в городок и оттуда на Иргиз?”
Женщины же отвечали: “Буде пашпорт есть, то проедите, а когда нет, так в воротах задержат.
Да куда-де вам надобно?”
Когда же сказано: “На Иргиз”, – то женщины указали: “Вон-де у етаго Строгановскаго саду (сад казака прозванием Строганова) чрез Чаган переедите”. Почему они и поехали. А переехав чрез Чаган, поехали большим шляхом на Иргиз.
И приехали уже поздно близ Таловскаго умету (сей умет содержит один человек, называющейся Степаном Максимовым сыном, прозванием Еремкина Курица) и тут Мечетной слободы с крестьянами начевали (оныя ездили в Яицкой городок для продажи хлеба).
Тут я разсудил на Иргиз уже не ехать, для того, что там меня знают и прежде поймали. А как и тогда был без всякаго письмянного вида, так для той же причины ехать поопасся. Откликав я товарища своего Кандалинцова в сторону, и сию причину, что на Иргиз ехать невозможно, расказал. Кандалинцов же говорил: “Я-де туда поеду”.
А я стал ево просить, чтоб он своих лошадей мне за настоящую цену продал, и я-де куда ни есть поеду в другое место.
Кандалинцов пару лошадей и с телегою за дватцать пять рублей мне уступил. И, заплатя ему деньги, Кандалинцов поехал на Иргиз, а я – на умет к показанному Еремкиной Курице.
Справка: Кандалинцев Алексей, крестьянин – раскольник, житель села Сарсасы, познакомился с Е.И. Пугачевым в Казани, встретившись с ним в то время, когда тот находился в заключении в колодничьей палате при губернской канцелярии (январь – март 1773 г.), в январе – апреле 1774 г. участвовал в повстанческом движении, казнен карателями в конце апреля 1774 г.
Справка: Оболяев Степан Максимович (Еремина Курица – эти слова он употреблял и в шутку, и бранясь – и они стали его прозвищем у яицких казаков), крестьянин села Незнаева Симбирского уезда, позднее пахотный солдат. В 1762 г. бежал на Яик, где служил наемным работником у казачьих старшин, с 1771 г. получил в оброчное владение Таловый умет. В ноябре – начале декабря 1772 г. Е.И. Пугачев дважды побывал в Таловом умете (во время торговой поездки из Мечетной слободы в Яицкий городок и обратно).