Исцеленные мечтой

Самого отца Эжелин не было видно. Наверное, он еще не вернулся со службы. Эрихес был одним из правителей города, членом городского совета, и часто задерживался по важным делам.

– Ну вот, наконец, и ты, дочка! – воскликнула Сильвина, увидев дочь. – Загулялась с собакой, а мы все уже собрались на ужин, только тебя нет!

Эжелин поздоровалась с гостями, как того требовали правила приличия.

– Мама, я пойду переоденусь, ладно? – сказала Эжелин, взглянув на Сильвину и направляясь к боковому входу, ведущему на террасу в ее комнату.

– Возвращайся побыстрей! – ответила дочери Сильвина.

Однако ей не удалось уйти спокойно. Росарис не преминула сообщить всем присутствующим новость о своей сестре.

– Эжелин была там, на пляже, с каким-то молодым человеком, – объявила она.

Эжелин нахмурилась. Ей не нравилось, что ее сестра извещала родителей о каждом ее шаге. В этот момент ее троюродный брат, который сидел на скамье у фонтана, беседуя со своей матерью, услышав слова Росарис, повернул голову в сторону Эжелин и сердито сказал:

– Надо быть осторожнее со всякими незнакомцами! Это недостойно так вести себя! Мало ли что может случиться?

Эжелин вспылила. Ее дальний родственник всегда действовал на нее, как красная тряпка на быка.

– А тебе что за дело? – возмутилась она, повернув голову в его сторону. – Кто бы говорил! На себя посмотри! Не тебе меня учить!

Девушка намекала, что сам Химериш был не прочь поволочиться за женщинами и даже нередко соблазнял их. Это знали все, но говорить вслух об этих вещах было не принято. Однако Эжелин любила называть вещи своими именами. Этот прямой нрав она унаследовала от своего отца.

На мгновение стало тихо. Все присутствующие словно замерли. Эжелин поспешила удалиться с террасы и сквозь деревья быстро направилась к своей комнате. Через некоторое время, когда она уже была на своей террасе, ее догнала Сильвина.

– Дочка, зря ты так! – сказала она ей. – Не надо устраивать ссоры! Почему мне все время приходится улаживать то, что затеваешь ты и твой отец! Но он хоть мужчина, ему простительно, и к тому же один из правителей города, а ты юная девушка! Учись сдерживать свои порывы!

– Мама, ты знаешь, я терпеть не могу этого Химериша! Что он все время пристает ко мне? Хочет жениться на мне? Да ни за что!

Девушка почувствовала, что ее охватил гнев.

– Тихо, тихо, девочка моя, – успокаивала ее Сильвина. – Никто не заставляет тебя выходить за него замуж. Ты знаешь, что твой отец никогда не даст согласия на этот брак, как бы они с его матерью ни старались, чтобы улучшить свое положение! Но мы не можем запретить им приходить в наш дом, все-таки его мать – кузина твоего отца! Так что будь повежливее и не обращай много внимания на слова твоего родственника! Они все равно ничего не добьются!

– Хорошо, мама, я постараюсь, – ответила Эжелин более спокойным голосом.

– Обещай мне, что за столом будешь вести себя тихо, – сказала Сильвина. – Переодевайся и приходи. Я уже распорядилась насчет ужина.

Женщина обняла свою дочь, поцеловала ее в голову и удалилась с террасы.

– Хорошо, мама, я сейчас буду, – ответила Эжелин ей вслед.

Оставшись одна, девушка опустилась в мягкое кресло на своей террасе и несколько минут сидела молча. Перед ее внутренним взором пронеслось все то, что произошло с нею в этот день – прогулка по пляжу, знакомство с Сарианом, очередная ссора с троюродным братом. Ей очень не хотелось возвращаться к гостям и принимать участие в общей трапезе, но это было бы неприлично. Эти ужины, на которые собирались многие родственники, были семейной традицией, и пропускать их было нельзя. Она вздохнула, встала с кресла, сняла свое платье и подошла к стенному шкафу, где хранились ее вещи. В это время в комнату через террасу весело вбежал Териш и стал крутиться у ног своей любимой хозяйки.

– Ах, Териш, тебя уже покормили! – воскликнула Эжелин, ласково погладив любимого пса. – Если бы ты знал, как мне не хочется идти туда! Я бы с удовольствием поужинала здесь, в твоей компании. Ты мой единственный друг.

Она обняла собаку и минуту посидела с ним, потом со вздохом поднялась и продолжила поиски подходящего наряда. Наконец, она выбрала легкое серое платье, которое очень любила, и облачилась в него. Девушка вспомнила, что хотела искупаться в море, когда гуляла с Теришем по пляжу, но встретившись с молодым человеком, совсем забыла об этом. «Ладно, перед сном вымоюсь в купальне, – подумала она. – Пора идти к гостям».

Эжелин подошла к зеркалу, взяла гребень и причесала свои длинные темные волосы. Потом снова вздохнула, взглянула на Териша, который мирно устроился и задремал в ее любимом кресле, и вышла.

Между тем на террасе все гости уже собрались за большим столом, на котором красовались любимые блюда семьи Равинти – жареное мясо барашка и поросенка, свежий сыр, хлеб, лепешки, пироги, блюда из фасоли и овощи. Среди тарелок с угощением стояли кувшины с водой и пиалы.

Сильвина, увидев Эжелин, знаком подозвала ее к себе – рядом с нею было свободное место, которое она приготовила специально для дочери. Девушка незаметно подошла и села, с облегчением заметив, что на нее почти никто не обратил внимания – гости были заняты трапезой и своими разговорами. Она заметила, что ее троюродный брат сидел на другом конце стола. Он, видимо, заметил, что она вернулась, но демонстративно не смотрел в ее сторону. Химериш о чем-то разговаривал со своей матерью – томной накрашенной женщиной. Ее муж был моряком и редко бывал дома. Поэтому она приходила почти всегда в сопровождении своего сына.

Химериш был мужчиной невысокого роста, коренастый, с густыми черными волосами и маленькими бегающими глазками. На его лице почти всегда было сердитое выражение, но, если нужно, он мог напустить на себя веселый или важный вид. Троюродный брат Эжелин слыл неудачником – учеба ему не давалась. В свое время его устроили в школу для изучения науки управления и дипломатии, но он был отчислен оттуда за неуспеваемость. Ему нравилась музыка, и он часто наведывался в храм Музыки и Танца, где успешно обучалась Эжелин, но и там не преуспел. Молодой человек пытался петь, но все время фальшивил, а попытки научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте тоже оказались неудачными. Кончилось тем, что он сделался посмешищем для всех остальных учеников, и особенно для Эжелин.

В конце концов, его пристроили помощником в храм Исцеления к мужу Росарис, и это оказалось единственным занятием, которое у него более-менее получалось.

Однако в чем преуспел троюродный брат Эжелин – это в соблазнении девушек. У дальнего родственника семьи Равинти была патологическая страсть к противоположному полу, и он в буквальном смысле не пропускал ни одной юбки. Оказавшись неспособным к учебе, он старался взять реванш, обольщая женщин. Как ни странно, этот молодой человек умел пускать пыль в глаза и обычно добивался успеха.

Но поскольку Химериш и его мать не был приняты в высших кругах, все его победы ограничивались соблазнением служанок или других девушек из низших слоев общества. Об этом все знали все родственники, но молчали, и лишь Эжелин изредка намекала своему дальнему родственнику о его сомнительной репутации.

Отведав изысканных блюд и утолив своей аппетит, девушка стала рассматривать гостей. Все уже были навеселе, вкусив молодого вина. Однако Эжелин ни с кем не разговаривала, да ей и не хотелось ни с кем вступать в беседу. Эти семейные ужины в кругу родственников ее откровенно тяготили. Ей казались пустыми и скучными их разговоры ни о чем. Ей было хороши лишь в обществе своих товарищей в храме Музыки и Танца. Но она знала, что отец не приветствовал ее занятия, считая это недостойным делом для девушки ее круга.

Она вспомнила о своем новом знакомом – Сариане. Этот юноша был совсем не похож на людей из их общества. Он показался ей простым и естественным, и девушка снова подумала, что его никогда не примут в ее семье и в том обществе, к которому она принадлежала, и по правилам которого ей приходилось жить.