Тайна Васко да Гамы

Таким образом, беседа приобрела явно выраженный политико-дипломатический характер: из двух целей, о которых говорилось в ответе дегредаду Жуана Мартинша («христиане» и «специи») осталось упоминание лишь о христианах.

Вышеприведенный диалог между Васко да Гамой и саморином мы воспроизвели в той версии, которую дают Велью, Барруш и Каштаньеда. Но история отношений великого навигатора с королем Каликута настолько по-разному рассказывалась хронистами, что отделение правды от домыслов представляется весьма нелегкой, а может быть, и невыполнимой задачей. Велью, Барруш и Каштаньеда утверждают, что Васко да Гама привез два письма короля дона Мануэла для своего «друга и брата» — полуголого смуглого короля Каликута. Г. Коррейа пишет, что хитрый капитан-мор вместе с другими капитанами сам сфабриковал эти письма, скрепив их поддельной подписью дона Мануэла и, согласно правилам, фальшивой королевской печатью Португалии, сделанной из красного воска[108]. Велью, Каштаньеда, повторяющий его почти текстуально, и Дамьян де Гоиш сообщают, что на первой аудиенции у саморина Васко да Гама сказал ему о королевских письмах, которые он привез из Португалии, и обещал вручить ему их в следующий раз[109]. Барруш и Г. Коррейа утверждают напротив — Васко да Гама тотчас же вручил эти письма королю Каликута[110].

Наиболее вероятно, что Васко да Гама привез одно подлинное королевское письмо, поскольку он отплыл из Португалии с намерением найти короля Каликута или какого-либо другого восточного правителя и заключить с ним договор о мире и союзе. Мало вероятно, чтобы король Мануэл, отправляя его в столь важное путешествие, не снабдил бы его личным посланием на арабском языке, который в те времена был как бы дипломатическим языком Востока.

В короткой беседе с Васко да Гамой король Каликута выразил радость в связи с прибытием посольства и высказал желание заключить союз и переписываться с королем Португалии.

Все хронисты подчеркивают, что вначале португальцам в Каликуте был оказан радушный прием. Однако вскоре радушие и гостеприимство сменились враждебным отношением. Историки должны ответить не только на вопросы: что, где, когда и как, но и на главный вопрос — почему? Из более чем подробных свидетельств хронистов видно, что стена взаимного недоверия между португальцами и индийцами выросла главным образом из-за интриг живших в Индии арабских купцов. Уже глубокой ночью саморин попрощался с Васко да Гамой, приказав обеспечить его жилищем и всем необходимым, после чего капитан-мор и его 12 товарищей покинули дворец короля Каликута. В сопровождении катуала они направились к выделенному им жилищу. В дороге (по утверждению некоторых хронистов, когда они шли уже четыре часа) их застал тропический ливень, настолько сильный, что улицы были затоплены водой и стали похожими на полноводные реки. Катуал предложил Васко да Гаме лошадь, но она была не оседлана, и поэтому Васко да Гама от нее отказался и предпочел продолжать путь пешком. Наконец, они добрались до своего жилища. В то время как Васко да Гама и его товарищи отдыхали, арабские купцы начали плести интриги с целью не допустить установления тесных торговых отношений между Португалией и Каликутом.

С давних времен монополия на торговлю индийскими специями принадлежала арабам. Арабские купцы отлично понимали, что появление португальцев в Индии таило в себе угрозу потери этой монополии. Арабы не хотели делить выгоды от крайне прибыльной индийской торговли с новыми соперниками.

Когда Васко да Гама появился в Каликуте, туда уже дошли слухи о том, что люди с крайнего Запада приплыли на больших кораблях в восточноафриканские города-государства. Прибывшие еще до португальцев арабские купцы рассказали жителям Каликута о плохом приеме, оказанном португальцам почти всеми мусульманскими правителями этих городов (за исключением Малинди). Как только арабы узнали, что португальский флот встал на якорь у Каликута и Васко да Гама намеревается положить начало торговле специями, они поняли, что им может нанести огромный ущерб конкуренция таких отважных, энергичных и упорных в достижении своих целей людей. Они ясно осознали, что если допустят сближение португальцев с саморином и заключение между ними договора о мире и союзе, то потеряют свои доходы и уступят богатства Индии западным купцам.

Что касается короля Каликута, то он был очень обрадован прибытием португальского посольства, так как понимал, что появление западных торговцев могло по суровым законам конкуренции удешевить западные товары и поднять цену на специи.

Таким образом, на этом этапе экспедиции Васко да Гамы возник сложный международный узел португало-арабо-индийских противоречий, в основе которых лежали экономические причины, а точнее — неумолимые законы торговой конкуренции.

Экономическая сторона дела в данном случае оттеснила на второй план даже столь важный для Индии религиозный фактор. В своем отношении к арабам и португальцам саморин руководствовался не религиозными соображениями, а исключительно экономическим расчетом. Поэтому для арабов было крайне важно развеять то благоприятное впечатление, которое произвела на саморина первая беседа с Васко да Гамой. В том, что мусульманские купцы столь негативно восприняли появление португальских конкурентов, конечно, сыграла свою роль и традиционная вражда между маврами и португальцами, которые на протяжении веков были непримиримыми жестокими врагами на Иберийском полуострове.

Арабские купцы в Каликуте непрерывно совещались, обсуждая меры, которые надлежало принять, чтобы защитить свою монополию на индийскую торговлю. Вначале они подумывали о целесообразности уничтожения кораблей португальцев, чтобы ни один из них не смог вернуться на родину и привезти туда известия о специях. Они могли настроить против пришельцев население прибрежных поселений, где было много мусульман, спровоцировать столкновения и уничтожить своих противников. Однако от этих крайних мер арабов удержала возможная реакция саморина. Он наверняка отнесся бы к ним отрицательно и мог сурово наказать арабских купцов. Поэтому для последних было нецелесообразно открыто объявлять себя врагами Васко да Гамы. Они решили использовать более хитрую тактику и добиться своей цели не с помощью фронтальной атаки, а искусной дипломатией. Прежде всего они явились с подарками к главным министрам саморина, считая, по выражению Барруша, что «самое надежное в этом случае — прибегнуть к вершителю любого приговора, которым являются деньги»[111]. При этом они учитывали, как пишет Г. Коррейа, что «чиновники гораздо больше любят взятки, чем приказы своих начальников».

Задобренных щедрыми подношениями чиновников нетрудно было убедить в том, что португальцы прибыли в Индию не для того, чтобы торговать как честные и добропорядочные торговцы, а для того чтобы шпионить в этих краях и затем ограбить их так, как это делают разбойники и пираты. Они напомнили о том, что португальцы сделали в Мозамбике и Момбасе и просили катуала (главного прокурора) и министров, чтобы они довели все это до сведения саморина, с тем чтобы он был предельно бдителен и осторожен в контактах с португальцами. По их словам, эти последние прибыли в Индию не специи искать, а готовить завоевание страны, ибо они были не купцами, а воинами, жаждущими не честных договоров, а войны и господства. По свидетельству Г. Коррейа, министры, будучи умными людьми, сразу же поняли те мотивы, которые лежали в основе бурной активности арабских купцов. Было ясно, что арабы хотели изгнать из Каликута португальцев как своих конкурентов, прибывших, чтобы наладить торговлю специями, что могло больно ударить по интересам арабов. Однако решающим фактором, определившим позицию министров в этом вопросе, явились ценные подарки, врученные им арабскими купцами. В результате катуал и другие чиновники стали ходатаями и посредниками в этом деле, пообещав арабам активно защищать их интересы перед саморином[112].

108

Correia G. Op. cit. Tomo I. Parte I. Cap. XVI. P. 85.

109

Velho A. Op. cit. Р. 62; Castanheda F.L. Op. cit. Liv. I. Cap. XVIII; Gois Damian. Op. cit. Parte I. Cap. XL, fol. 20 vers.

110

Barros J. Década I. Liv. IV. Cap. VIII; Correia G. Op. cit. Tomo I. Parte I. Cap. XVII. P. 100.

111

Barros J. Decadal. Liv. IV. Cap. IX.

112

Correia G. Op. cit. Tomo I. Parte I. Cap. XVI. P. 77.