Здравствуй, ледяной принц!

— Куда везти? — спросил Зарицкий, садясь за руль.

— Ко мне. Хочу домой.

— Как скажете.

Раздалось рычание мотора, и автомобиль полетел по улицам, навсегда отделяя меня от этого страшного места.

ГЛАВА 24. Расплата за магию

Алена

Я постепенно приходила в себя. То ли дело было в увеличивающемся расстоянии между мной и вражеским логовом, то ли в холодных пальцах Винтера, гладящих мою руку. А вместе с душевным равновесием ко мне возвращалась способность мыслить. И страх, леденящий страх. Я только сейчас поняла, чем могла закончиться эта история, если бы не вмешательство Винтера — и управления магического правопорядка. Моей гибелью. Или нашей с Вином, потому что без таинственного зелья он бы не справился.

— Вы что-то говорили о побочных эффектах зелья, — обратилась к Зарицкому. — Я слушаю.

Тот украдкой вздохнул. Видимо, надеялся, что забуду.

— Они для каждого индивидуальны, — ответил спустя мгновение. — Чаще всего это жар, как при гриппе, и ломота в костях. Иногда бывает хуже, лучше — редко.

— И что мне делать, когда эти побочные действия настанут?

— Мы оставим настойку, будете давать каждый час по десять капель на стакан воды, это облегчит состояние. В больницу не обращайтесь, там Винтеру не помогут.

— Почему вы сами не останетесь и не проконтролируете, чтобы с ним все было в порядке?

Казалось, что где-то обязательно скрыт подвох.

— Потому, что это бесполезно. Но если станет совсем худо, звоните.

Это так они меня успокоили? Я покосилась на Винтера. Он безмятежно смотрел на меня, а в синих глазах то и дело вспыхивали искры. Его магию я ощущала кожей. Тоненькие иголочки покалывали руки и ноги, будто проникая в кровь. Хотелось опустить голову ему на плечо и уснуть. И я начинала подозревать, что кое-кто специально меня успокаивает.

— Не беспокойся, Алена. — Зарицкий заметил мои взгляды? — С Винтером все будет в порядке.

— А можно не говорить обо мне так, будто меня здесь нет? — хмуро поинтересовался ледяной принц.

— Прости. — Я погладила его ладонь.

Он кивнул — мол, забыто. Привлек меня к себе, и я все-таки поддалась искушению. Устроилась в его объятиях, прикрыла глаза — а открыла, когда Винтер нес меня по ступенькам в нашу квартиру.

— Лифт не для тебя придумали, да? — спросила сонно.

— Так удобнее, — ответил он.

— А зелье? Ты забрал у Зарицкого зелье? — всполошилась и чуть не свалилась на пол, хорошо, хоть держал крепко.

— Конечно, Алена. — Вин разговаривал со мной мягко, как с маленьким ребенком. — Я все забрал, не волнуйся. А теперь, может быть, ты откроешь дверь?

И аккуратно поставил меня на ноги. Хорошо, что ключи от нового замка находились в кармане и никуда не выпали. А вот с телефоном, кажется, придется попрощаться. Надо позвонить маме с городского, чтобы не волновалась. Хотя, я говорила, что мы вечером переберемся к себе.

Дверь открылась. Запах гари почти улетучился — он чувствовался только в прихожей, но о пожаре уже ничего не напоминало. Я сняла полушубок, разулась и прошла в гостиную. Тут же набрала родителей, иначе нам могла грозить еще и встреча с полицией, если они примутся искать заблудившуюся дочь. Пока разговаривала с мамой, спиной ощущала взгляд Винтера. Обернулась — он стоял на пороге комнаты, скрестив руки на груди, и наблюдал за мной. Серьезный, сосредоточенный.

— Что? — спросила тихо.

— Ты меня теперь ненавидишь?

И вот как понять, что творится в голове у этого мужчины? Я потерла виски руками. Соображать все еще было тяжко.

— За что я должна тебя ненавидеть, Вин? — подошла ближе.

— За обед с Дариной и плен. Если бы не я, ничего бы не случилось.

— Не говори глупостей. — Обняла его, взглянула в глаза. — Ты ни в чем не виноват. Это случилось бы рано или поздно, потому что Сергей не готов был потерять дополнительные финансовые средства в моем лице. Дарина обещала, что приворожит меня к нему.

Винтер нахмурился еще сильнее. Смешной…

— Спасибо, — прошептала я и коснулась губами его губ. — Спасибо, что спас.

Винтер прижал меня крепче. Я прильнула щекой к груди и слушала, как мерно бьется его сердце. Тук-тук-тук. Самый спокойный звук в мире. Погладила ладонью его торс, ощущая, что покалывание магии становится чуть слабее.

— Вин, я боюсь, — призналась честно. — А если я не смогу тебе помочь? Если…

— Все будет хорошо, Алена, — ответил он. — Давай ты примешь душ, а я заварю кофе. Попытаюсь, по крайней мере. Мы с тобой наконец-то поужинаем и ляжем спать, ладно?

— Люблю тебя.

Еще раз поцеловала и решила, что Винтер прав. Надо успокоиться. Никому не станет легче, если меня накроет запоздалая истерика, поэтому долго стояла под теплыми струями душа, переоделась в домашнее и пошла на кухню, следуя за манящим запахом кофе. Винтер наконец-то справился с кофеваркой! И уже ждал меня, а на столе дымились две чашки. Правда, стоило ему прикоснуться к своей, как на поверхности вспыли три льдинки.

— Магия плохо слушается, — пробормотал он, а я рассмеялась.

— Кофе со льдом — это тоже здорово, — сказала ему. — Спасибо.

Винтер отвел взгляд. И вот что с ним делать? Как узнать, что за мысли бродят у него в голове?

— Что не так? — спросила прямо.

— Я подвел тебя. — Винтер опустил голову еще ниже.

— Не говори глупостей. И пей лучше кофе. Бутерброд будешь? Вряд ли тут есть что-то еще.

— Тут и для бутерброда-то ничего нет, — ответил Вин. — Я проверил.

Точно, свет же отключали, когда тушили, все пропало.

— Ну, значит, потерпим до утра. Или могу макароны сварить. Будешь?

— Не надо.

Я вздохнула. Понятно, с Винтером сегодня разговаривать бесполезно. Поэтому спокойно допила кофе, стараясь мысленно убедить себя, что и ведьма, и очередная выходка Сергея мне приснились. Не получалось, и меня била мелкая, противная дрожь. Но она, скорее, относилась к тому неведомому зелью, которое выпил Вин. Я боялась ложиться спать. Вот только разве с Винтером поспоришь? Он почти силой уложил меня в кровать и лег рядом.

— Спи! — приказал совсем по-королевски.

— Слушаюсь, ваше высочество, — пробормотала тихонько, закрывая глаза, и обвила его так крепко, что можно было задушить. Только Винтер не противился, а обнял меня в ответ.

— Люблю тебя, — прошептал на ухо.

— И я тебя люблю.

— Спи.

Вот только и сквозь сон я продолжала прислушиваться к состоянию Винтера. То и дело открывала глаза, смотрела на его спокойное, безмятежное лицо — и засыпала снова. Сколько прошло времени? Пять часов? Шесть? Стоило ощутить, что Винтер заворочался, как тут же открыла глаза. Он все еще спал, но на лбу выступили мелкие капельки пота. Я не стала его будить — может, во сне будет легче? Только лежала тихо-тихо и прислушивалась к дыханию — сначала размеренному, затем рваному.

— Вин? — позвала чуть слышно.

Он не ответил. Я осторожно выбралась из его объятий. Винтер тут же почувствовал, открыл глаза — мутные, больные. Свет ночника едва рассеивал мрак, но его хватало, чтобы увидеть — Винтеру плохо.

— Пойду, принесу лекарство, — шагнула в сторону кухни, но Винтер успел перехватить мою руку:

— Нет, пожалуйста.

— Вин, будет хуже.

— Зарицкий сказал, что это неизвестно.

Послушалась, села рядом с ним, сжала в руках пылающую ладонь. Кожа Винтера никогда на моей памяти не была горячей, а сейчас пылала. Я кусала губы, чтобы не поддаваться панике. Не сейчас, когда я ему нужна.

— Все будет хорошо, — провела по спутанным волосам. — Все пройдет. Потерпи.

— Не разговаривай со мной, как с маленьким.

— Хорошо, ты же у нас взрослый. Давай-ка я возьму градусник. Он здесь, в шкафу.

— Что такое градусник? — Винтер приподнялся на подушке.

— О, это очень интересный прибор. — Я поднялась и подошла к шкафу, достала с полочки электронный градусник и нажала на кнопку. — Вот, прижми рукой к телу и держи крепко, а потом будет фокус.