Страница 17 из 72
— Держись его. Он, вроде бы, хороший парень.
— Хорошо, мама, — пообещала я, расцеловала родителей и, наконец-то, села за руль.
Хороший, как же. Сосланный на землю за мятеж против собственного отца. Кстати, в это верилось с трудом. Винтер казался пусть и высокомерным, но неплохим человеком, который четко знал, как себя вести и с кем. И для изгнанника держался очень даже хорошо. Вот и сейчас с любопытством разглядывал из окна автомобиля пролетающий мимо город.
— Знаешь, я, наверное, никогда не привыкну к вашему миру, — сказал он внезапно.
— Привыкнешь, — пообещала я. — Поверь, человек ко всему привыкает. Вот лет двадцать назад половины из нынешних изобретений и в помине не было. А те, что существовали, были доступны только узкому кругу людей. А сейчас мы не мыслим жизни без смартфонов или интернета. А когда лишаемся привычных благ, начинаем злиться.
— И как мне во всем этом разобраться? У меня нет двадцати лет.
— Я помогу, — пообещала искренне. — Прямо сегодня и начнем. Правда, наука сложная и объемная, но и ты — парень не глупый.
— Хорошо, я готов.
Я остановила авто на светофоре.
— Смотри, — указала Винтеру, как школьнику. — Вот светофор. Когда переходишь через дорогу, он указывает, можно ли идти. Красный — нельзя, желтый — ожидание, зеленый — можно. Иногда, бывает, мигает отсчет секунд до следующего сигнала, или идущий человечек.
— А почему именно такие цвета?
Я пожала плечами. Никогда не углублялась в этот вопрос. А Винтер уже прилип к окну, наблюдая, как меняется сигнал светофора. Да уж, он в нашем мире — как ребенок, даже в мелочи придется тыкать носом. Так мы и продолжали путь домой — я изредка указывала Вину на тот или иной объект, он спрашивал, если что-то было непонятно. Но зато я заметила, как медленно улучшается его настроение. Ведь не все так плохо! И мне рядом с ним было легко и свободно. И не было времени морочить голову посторонними мыслями.
Лифт уже и вовсе казался Винтеру родным. Он лично нажал цифру семь, и мы поднялись в квартиру.
— Я тут пробыл два дня, — говорил Винтер, развешивая одежду в шкафу. — И почему такое ощущение, что вернулся домой?
— Потому что, какими бы замечательными ни были родственники, от них устаешь, — отозвалась я, натягивая привычную домашнюю одежду.
Мы уселись в зале с чашками кофе. Блаженство!
— Винтер…
— Что? — Он чуть обернулся.
— Послушай… Прости, если лезу не в свое дело, и если хочешь, не отвечай, но… Почему вы поссорились с отцом?
Винтер мигом отгородился привычной ледяной стеной — переменился в лице и будто ушел в себя. Сложный он, все-таки, человек. Я уже думала, что снова не заговорит, но он ответил:
— Отец меня ненавидит.
— Как это?
— Да вот так. Мои сестры — дети от другого брака. Мачеха у меня хорошая, не подумай, но мы никогда не были особо близки. А отец… наверное, он видит во мне мать. Поэтому его в моей жизни почти не было. Так, образ. Или, лучше сказать, образец. Говоришь, как с пустым местом. Точнее, чувствуешь себя именно им. И в один момент я сорвался. У меня был друг — мы с детства дружили, и его семья попала в опалу. Я просил о помиловании, а отец мне отказал. Сказал, что это не моего ума дело, а если я так жажду помочь, то лучше заняться собственной жизнью и выбрать невесту, пока он не сделал это за меня.
— Жалеешь? Что устроил мятеж?
— Да, — задумчиво ответил Винтер. — Но не о том, что пытался свергнуть отца с престола, а о том, что пострадали мои друзья. Я-то здесь, а где они? Их никто не пощадит.
Я уже жалела, что завела этот разговор. Но я должна была знать. Понять, что происходило в его жизни до того, как он сюда попал. Потому что Винтер перестал быть для меня чужим человеком.
— А твоя мама? Она жива? — спросила, чтобы уж разом покончить с неприятной темой.
— Да. У неё другая семья.
— Но ты же сказал, что у вас браки — раз и навсегда, — зацепилась за несоответствие.
— Если не было измены, а она была. И — нет, второй брак у неё неофициальный. Потому что, как я тебе и говорил, тот, кто уличен в измене, не может создать семью по закону. Но их брак с отцом был разорван, и она ушла. Я слышал о ней лишь пару раз.
— Прости, что заставила говорить о неприятном.
Винтер махнул рукой.
— Ничего. И можешь называть меня Вин, если хочешь. Просто так обычно называли родители, и я никак не могу привыкнуть…
Он отвернулся, задумался о чем-то своем. Я отставила чашку и придвинулась к нему, обняла. Это начинало входить в привычку — вот так делиться одним теплом на двоих.
— А хочешь, я покажу тебе телевизор! — придумала, чем можно его отвлечь. — Ты же еще не видел это чудо техники.
— Покажи, — Винтер пожал плечами без особого энтузиазма, но я уже отыскала пульт, которым пользовалась, кстати, крайне редко, предпочитая смотреть все через интернет, и нажала на заветную кнопку. Вспыхнул экран, возникла картинка, и Винтер забыл обо всем на свете.
— Магия! — прошептал он ошеломленно, глядя на самую обычную рекламу.
— Нет, не магия. Техника. Изображение сначала снимают на камеру, а затем уже передают в каждый дом. То есть, то, что ты видишь, могло происходить год или десять лет назад, или даже больше. И не факт, что это — на самом деле.
По экрану прошлась мультяшная корова, обещая самое вкусное в мире молоко.
— Нет, это магия, — упорствовал Винтер. — Я такого в жизни не видел!
— В Ледяных чертогах нет техники?
— Такой — нет. Есть другая. В основном, разные виды саней, управляемые через магические потоки. Голограммы для связи на расстоянии. А тут…
И он заворожено уставился на рекламу стирального порошка. Я поняла, что могу оставить Винтера наедине с голубым экраном и немного поработать. Показала, как пользоваться пультом, и пошла в спальню, к любимому ноутбуку. Надо было проверить почту, поздравить с новым годом всех, кого не успела. А не успела никого, кроме своей семьи. Да и была пара проектов, которые мы собирались воплощать после праздников. Их тоже следовало немного проработать.
Из гостиной доносились только звуки телевизора. Как говорится, чем бы «дитя» ни тешилось, лишь бы не плакало, а я с головой ушла в работу. Поэтому и шагов в коридоре не услышала, а когда раскрасневшийся Винтер появился на пороге комнаты, не поняла, в чем суть проблемы.
— Что? — отвлеклась от графиков за последний квартал.
— Алена, я, конечно, все понимаю, но разве в вашем мире нормально… м-м-м… провести с кем-то ночь на экране?
Горе мое… Хорошо, хоть время не ночное. Значит, максимум, Вин попал на какой-то фильм со сценой средней откровенности.
— Нормально, — ответила ему. — Это же не на самом деле.
— Как это? Но там же…
И снова покраснел. Да уж, воспитание так и прет. Кстати, о браках в Ледяных чертогах мне было известно по-прежнему не так много.
— Это просто красивая картинка. Кадр. Фальшивка, если хочешь.
Винтер не понимал. Похоже, его до глубины души возмущала подобная фривольность. Прощай, работа. Честное слово, как ребенка приобрела. Только он совсем взрослый, и его хочется то затискать, то прибить. Захлопнула крышку ноутбука.
— Винтер, отношения в нашем мире достаточно свободные. Люди встречаются, влюбляются, женятся, разводятся. Иногда просто живут вместе даже не в браке. Это нормально.
— Что же нормального в том, что, допустим, люди меняют свою пару, как перчатки?
— Если меняют, значит, не любят. Я все пытаюсь понять вашу систему браков. У вас принято жениться по любви?
— Нет, у нас принято жениться по магическим показателям. Но чаще всего, если среагировала магия, значит, чувства могут зародиться.
— Подожди, я не понимаю, — остановила его. — У вас заключается брак в первую брачную ночь, так?
— Да, когда завязываются магические узлы, — подтвердил Винтер.
— А вы можете проверить магическую совместимость до брака?
— Конечно. И проверяем. Никто не будет соединять пару узами просто так. Если есть магический отклик, значит, у супругов могут быть дети.