Снишься мне (ЛП)

— Я не уверен. Я никогда не был в такой ситуации. Что ты делала в прошлых отношениях?

Серенити не упустила сжатые губы, когда он спросил ее о других ухажерах. Ему не следовало волноваться. Отведя от него глаза, она, вдруг почувствовав себя недостойной, ответила:

— Я тоже никогда не была в такой ситуации. Никогда ни с кем не встречалась.

— Тогда снова повторю, что ты не такая, как другие люди. Не буду отрицать, я рад слышать, что до меня никого не было. Не хотел бы конкурировать с воспоминаниями.

Девушка посмотрела на него с благодарностью. Он не решил, что она странная, потому что все еще была девственницей в свои 18, и не только в библейском смысле. Она никогда не держалась с парнем за руки в романтическом смысле этого слова. Она еще никогда не целовалась, и никогда ее не обнимали сильные руки парня, который испытывал к ней чувства.

— Давай начнем с того, что узнаем друг друга получше. Откуда ты? Где ты живешь? Сколько времени ты будешь здесь находиться? Это так, для начала.

Она смущенно улыбнулась, когда увидела, как его глаза удивленно расширились от потока ее вопросов.

— Я надеялся очаровать тебя своим шармом, харизмой и внешним видом, перед тем, как мне придется рассказать тебе кое-что, что может тебя отпугнуть.

Несмотря на его шутливый тон, Серенити видела по его глазам, что он волнуется.

— Если ты переживаешь, что я могу быть шокирована тем, что ты мне скажешь, тогда ты прав, я могу. Но я не трусиха. Я не бегу от чего-то, только потому, что не понимаю этого.

— Разумно. Поймал тебя на слове, — сказал он, наконец-то, отпустив ее руку.

Она поборола желание схватить ее обратно. «Потому что ты знаешь, что это совсем не выглядело бы странным», — Серенити закатила глаза от своих мыслей.

— Меня сотворил создатель, — начал он. — У меня нет дома. Я не нуждаюсь ни во сне, ни в еде, и я могу найти пристанище в домах, где выполняю задание, если на улице ненастная погода.

В его глазах появилось беспокойство, и ее пленила бурлящая в них темнота. Как будто темный дым был частью его радужки, он обволакивал зрачки.

— А что касается того, как долго я буду здесь, — его штормовые глаза встретились с ее. — Я не знаю.

— Но ты должен будешь уйти в итоге? — Серенити хотела прояснить. Она не хотела привязываться к нему настолько сильно. Когда ему придется покинуть ее, он возьмет с собой от нее больше того, с чем она сможет справиться. И тогда ей в голову пришла мысль. Был ли он причиной ее пребывания в Йеллвиле во сне? Она не стала бы отрицать, что он был бы главным пунктом в пользу этого пребывания.

— Я бы очень хотел ответить тебе «нет», — Дайр посмотрел на свои руки, сложенные у него на коленях. Его широкие плечи опустились.

— Я уже должен был уйти. Мое задание было выполнено той ночью, когда ты увидела сон. Я не знаю, сколько времени у меня есть, прежде чем за мной пришлют.

— Ты понесешь за это наказание? — ей не нравилась мысль о том, что она будет причиной его боли.

Его губы дернулись в изумлении.

— Не в том смысле, о котором ты думаешь. Меня не будут пороть или что-то в этом роде. У тебя есть еще вопросы?

Серенити понимала, что он специально меняет тему разговора, и решила не упорствовать.

— Это трудно, приспосабливаться, когда времена меняются? Я имею ввиду, как ты справляешься со всем этим?

Я являюсь всего лишь наблюдателем в этой сфере, так что я имею возможность наблюдать за всем, и разбираться в таких вещах как смена жаргона и одежды. Я стал весьма искусен в этом на протяжении многих лет. На самом деле, я обычно впереди времени. Знать, что является нормой для каждого назначенного человека, необходимо для создания сна. Каждый сон должен быть, по крайней мере, немного понятен им.

— Какое твое любимое время года?

Серенити наклонилась вперед так, что ее локти оказались на ногах, и подперла лицо руками.

— До настоящего момента у меня не было предпочтений. Я не был частью человеческого мира, просто незваный гость. Трудно наслаждаться чем-то, что ты никогда не испытывал.

После этого утверждения она поняла, какой одинокой должна была быть жизнь Дайра. Наблюдать, как другие общаются с родителями, братьями и сестрами или возлюбленными, но никогда не испытывать этого самому — это очень одинокое существование.

— Значит, я могу предположить, что у тебя нет родителей?

Он покачал головой.

— Только Создатель. Я существую уже очень долгое время, но никогда не был ребенком. Я был создан именно таким, как выгляжу сейчас, и всегда был таким.

Он встретился с ней глазами, и она заметила бушующий в них шторм.

— Почему твои глаза так меняются? — она показала рукой, словно он не догадывался, где были его глаза.

Дайр закрыл их на несколько секунд, и когда он снова открыл их, они были ясными и черными.

— Это из-за моих эмоций. Из-за очень сильных эмоций.

Она не была уверена, готова ли услышать, что это были за сильные эмоции, поэтому она не спрашивала. Когда сомневаешься, избегание кажется наилучшим способом. Безмолвная улыбка на его губах подсказала ей, что он точно знает, о чем она думает.

— Уже поздно, — сказал Дайр, протягивая руку и отводя в сторону прядь ее волос. — Я должен дать тебе немного поспать. Ты завтра работаешь?

Она кивнула, не в силах отвечать, пока его пальцы пробежались по ее шее. Когда он убрал руку, потеря прохладного касания напомнила ей о том, что она хотела у него спросить.

— Почему твоя кожа такая холодная?

— Последний вопрос на сегодня, Принцесса.

Она нахмурилась из-за прозвища. Серенити не была уверенна, нравится это ей или нет. Но когда Дайр произносил это своим страстным голосом, она могла позволить ему называть ее как угодно.

— Когда ты думаешь о дневном свете, или дне, это у тебя ассоциируется с теплом или прохладой?

Она обдумывала ответ.

— Конечно, с теплом, — ответила Серенити.

Дайр кивнул.

— А когда ты думаешь о темноте, о ночи, ты, вероятно, думаешь, что она прохладная. Я холодный, как ночь без тепла, потому что ночью, которая является моим временем, нет солнца.

— Даже если твоя кожа холодная, в тебе есть тепло, — сказала она импульсивно, потому что знала, что это правда.

— Спасибо, — тихо произнес он, но она увидела благодарность в его глазах, которую он не мог передать словами. — А теперь, давай ты немного поспишь.

Он встал, и Серенити вскочила на ноги. Она не хотела, чтобы он уходил, но знала, что он был прав. Ей нужно рано вставать, и она будет вымотанной, если не поспит.

— Так, — начала она, с неожиданным интересом уставившись в пол. — Я увижу тебя завтра?

Дайр шагнул к ней, а затем нежно поднял подбородок пальцем. Его большая рука погладила щеку, пока ее широко раскрытые глаза смотрели в его гипнотические.

— Я не смог бы покинуть тебя, даже если ты этого захочешь. Эта неделя была почти невыносимой для меня. Мне бы не хотелось повторить это в ближайшее время.

Тепло разлилось по ее телу, и она почувствовала, что краснеет.

— Так что да, мы увидимся завтра, — продолжил он, пока она молчала. — Во сколько ты заканчиваешь работу?

— В полдень.

Ответила она и хотела сама себе поаплодировать, так как ей, наконец-то, удалось что-то ему ответить, а не просто стоять и пускать слюни, смотря на него.

— Мы можем увидеться там?

Она кивнула. Ладно, забудем про овации; она не могла произнести не слова. Дайр сделал еще один шаг к ней и начал наклоняться ближе к ней. Он что, собирался ее поцеловать? Разрешит ли она ему это сделать? Скорее всего, Глори убила бы ее, если б знала, как он выглядит, и то, что Серенити не разрешила себя поцеловать. Она слышала, как он сделал глубокий вздох, и она могла поклясться, что слышала стон, но это было так тихо, что девушка засомневалась. Когда он приблизился к ней, она закрыла глаза. Ладно, может она и разрешит себя поцеловать. Вместо того, что бы почувствовать его полные губы на своих губах, она почувствовала, как он каснулся ее лба. Она уже хотела расстроиться, но тут же почувствовала, как его сильные руки обнимают ее и притягивают к нему. Его тело было крепким по сравнению с ее уступчивым. Серенити не могла не заметить, как безопасно она чувствовала себя окутанная его огромным силуэтом, как будто ничего в этом мире не угрожало ей, пока она была в его оберегающих руках.