Похищенный воин

– Не так уж и много врагов. – Подумал я. – Может получится как-нибудь с ними ужиться?, или перебить их всех к чёртовой матери пупсам на радость!?

К дальнейшему путешествию по Ирию, я пока не был готов. – Да и куда идти?: Позади ледник с саблезубыми гориллами, справа и слева отвесные скалы, прямо пустыня, до который ещё надо добраться, через рощу деревьев-людоедов. Может стоит временно поселиться здесь. Обзавестись новыми друзьями и союзниками, изучить местную природу и культуру, и собирать сведения о правителях планеты, или ком либо кто может вернуть меня домой.

За своё недолгое пребывание в этом мире я семь раз чуть не лишился жизни и решил, без необходимости не искушать судьбу снова.

Поселившись в долине, первым делом я смастерил себе лук. Его я сделал из ветки поваленного ветром огромного дерева, похожего на кипарис. Древесина оказалась подходящей – очень прочной и гибкой. Тетиву я сплёл из сухожилий летающего тигра. Стрелы – из длинной красной травы, похожей на камыш. А наконечники – из меди. Их я отковал в кузнице, которую устроил прямо под навесом возле рудника. Оли принесла огромный камень, ставший мне наковальней. А скальные пупсы сделали мне кремневый молоток. Лук получился отличный. Мощный, длинный. Такими вооружались в средние века английские стрелки. Пусть им труднее пользоваться, зато бьет далеко. И с первой стрелы может свалить любую из нападавших на меня тварей. Мне предстояло обучаться постоянно, чтобы стать настоящим лучником, ибо патронов в пистолете осталось мало.

– Не хочешь попробовать? – я протянул лук наблюдавшей за моей тренировкой кентавриссе. – Только перчатку надень, а то пальцы отобьёшь. Я уже пришиб себе их слегка, после чего смастерил перчатку с кожаными щитками на запястье и пальцы.

Оли взяла лук.

– Всегда хотела попробовать, – сказала она.

Кентаврисса опустилась на колени, чтобы стать ближе ко мне. Я объяснил ей как нужно держать лук и стрелу, натягивать тетиву и целиться. Первая попытка получилась неудачной. Лишь только Оли отпустила тетиву, раздался щелчок и крик кентавриссы. Нет пальцы Оли не пострадали, тетива ударила по её левой груди. К счастью, обошлось небольшим синяком. Я с перепугу сразу приложил к ушибленному месту мокрый платок.

– Очень больно?! Вот идиот! Как я не додумался!? Тебе наверное вообще из лука стрелять нельзя.

– Думаю можно, только лук держать по-другому. Или привязать перчатку на грудь.

Тут до меня дошло на чем лежала моя ладонь. Я одернул руку едва не уронив платок. Судя по испуганному лицу Оли, я наверное покраснел как рак.

– Тебе плохо!-Воскликнула кентаврисса.

– Нет. Вовсе нет, просто…

– Тогда приложи еще пожалуйста. Боль почти прошла, и синяк проходит.

Вновь намочив платок, и стараясь не смотреть на Оли я аккуратно положил его на ее упругую крепкую округлость, и уже собирался убрать руку, но Оли перехватила ее и прижала к себе.

– Подержи сама. – Сказал я после неловкой паузы. – Мне надо посмотреть мишень.

Оли отпустила мою ладонь слегка надув губы.

Оли! А попала ты просто классно! У меня не всегда так получается! – Крикнул я подойдя к мишени.

Кентаврисса засияла улыбкой.

– Я попробую еще?! – Крикнула она. Вновь подняв лук, Оли натянула тетиву к середине груди и отпустила. Стрела попала точно в цель, и прелести моей подруги не пострадали.

–Ну как?!– Крикнула начинающая лучница.

– Прекрасно! – Я развел руками.

В дальнейшем у неё стало получаться ещё лучше. Оли воспринимала упражнения как игру. А после того, как я смастерил ей защиту на левую грудь стала стрелять гораздо лучше меня. Наверное, у неё был врождённый талант. Она просто чувствовала лук, как чувствовала деревья.

Кентаврисса оказалась прекрасной помощницей. За один день она восстановила стены дома. Балки и двери мы сделали из веток можжевельника, а крышу покрыли красным камышом (Оли называла его кровохлёбкой. Корень этой травы очень ядовит.) Внутри я сложил камин из камней и сделал деревянный стол. В доме было теплей, чем в пещере. А ночи были прохладные. Я закрывал на ночь бойницы каменными затычками и растапливал камин. Себе я сделал ложе из веток и шкуры летающего тигра. Оли спала обычно стоя, склонив голову на грудь, или положив торс на конскую спину. Только когда сильно уставала за день, кентаврисса укладывалась на мягкие можжевеловые ветки на полу.

Глава 7

Однажды рано утром мы проснулись от оглушительного стука в дверь, воплей и свиста.

– Просыпайтесь!! Выходите! Мы поймали паука!

Буревестник тарахтел, как дятел. Пупс отчаянно свистел, и что-то шипел ящер. Я резко открыл дверь, и птица долбанула меня в коленку. Запрыгав на одной ноге, я принялся вспоминать разными «добрыми» словами проклятого дятла и его маму.

– Он уже второй день вас выслеживает, а мы его поймали, – радостно прошипел ящер. В ста шагах от дома была лужа смолы. Жители долины всегда обходили ее стороной. Я использовал это вещество вместо угля для плавки меди, и чтоб быстрее разжечь костёр. В луже смолы паук напоминал муху на липкой бумаге. И как эти три товарища умудрились его сюда заманить? Оли подняла здоровенный валун и швырнула в насекомое с такой силой, что брызги оранжевой крови паука полетели во все стороны, к великому восторгу пупса, ящера и буревестника. Это происшествие натолкнуло меня на мысль. Я сшил из кусков шкур чучело пупса. Набил его сухой травой и листьями и вымазал смолой.

– Что ты будешь делать с этой куклой? – спросила Оли.

– Буду ловить пауков, – ответил я.

К западным скалам мы двинулись вдоль самой кромки снегов. Все пупсы и буревестники повылазили из своих норок в снегу и приветствовали нас. Многие из них отправились с нами, вооружившись кольями, копьями с костяными наконечниками и каменными молотками. В одном месте наш путь проходил мимо огромной пещеры. Меня предупредили, что нужно идти как можно тише. Здесь было настолько мощное эхо, что сильный шум мог вызвать обвал. В полдень мы подошли к логову пауков. В это время солнце палит очень сильно и почти все хищники спят. Пещеры были видны ещё издали. Их новые хозяева оплели входы паутиной. Я привязал к кукле верёвку и бросил в ближайшую нору. Верёвка натянулась почти сразу и потащила меня следом. Оли схватила её, и скоро огромный паук был извлечён из своей норы. Как просто! Таким способом мальчишки ловили тарантулов у меня на родине. Орава пупсов и буревестников налетела на паука. Они били его молотками, кололи копьями, кусали и клевали, пока совсем не разорвали на куски. Привлечённая шумом, огромная самка (ее размеры втрое превышали человеческие) выскочила наружу. Мелюзга бросилась врассыпную. Я выхватил пистолет. Но Оли опередила меня, швырнув громадный камень в голову паучихи. Раздался хруст. Насекомое перевернулось и вытянулось. Оно было мертво. Я отцепил куклу от остатков паука и кинул её в следующую нору. В этот раз пришлось подождать. Я даже подёргал за веревку, после чего паук осмелился клюнуть. Его ждала та же участь, что и сородичей. Смола с куклы стёрлась почти совсем, да и сама она превратилась в подобие половой тряпки. Мы решили вернуться домой.

По дороге я придумал ещё одну ловушку. – А, что если набить шкуру саблезубой гориллы горячей глиной из грязевого вулкана, обмазать смолой, и поставить перед дверью? Оли говорила, что пауки хорошо видят в темноте, и теплокровных. Возможно у них развито инфракрасное зрение. Если они явятся сюда ночью, то могут принять горячую глину за теплую кровь, и прилипнут. Вечером я принялся мастерить чучело. Оли помогала мне переступив через свою брезгливость. Мертвых кентаврисса боялась, едва ли не больше, чем хищников. А тут и мертвец и хищник – два в одном. Когда же я начал набивать куклу глиной противно стало мне. Саблезубая обезьяна имеет специфический запах – сравнимый, разве что, с букетом из запахов год не мытого человека и псины. Если жил на Земле Маугли, то пах он, наверное, как-то так. От тепла вонище усилилась многократно. Чтобы закончить работу, мне пришлось завязать нос и рот мокрой тряпкой. Наконец набив и зашив куклу я отошел на несколько шагов назад разглядывая свой труд. Ящер, пупс и буревестник стояли рядом восхищённо вытаращив глаза на чучело.