Страница 4 из 19
- Брр, мерзость.
Луиза тяжело вздохнула и опустилась в кресло. Ладонь коснулась живота – это отозвалось легкой болью. Девушка опустила взгляд и удивленно уставилась на пять отметин вокруг пупка.
- Что это? Синяки? – сердце Луизы забилось сильнее. В ноздри ударил запах тухлой крови, гнили и оружейного пороха.
- Успокойся и смотри.
Луиза обернулась и два ряда клыков впились ей в лицо, протыкая кожу, разрывая мышцы, пробивая кость. Зубы альфа-волчицы общины. Луиза взвизгнула, чувствуя через агонию, как хрустят и ломаются шейные позвонки.
- Боже! – волчица вскрикнула, падая с кресла.
Девушка вскочила, полубезумно озираясь по сторонам. Тот же магазин, те же столы и манекены. Та же пыль переливается в лучах солнца. Волчицу бил озноб. Пропитанное потом платье висело мешком и тянуло ее к земле. Луиза лихорадочно расстегнула пуговицы и оголила животик. Но отметин не было. Луиза облегченно вздохнула и пригладила мокрые волосы.
Что Волк хотел ей показать? Волчица не знала. Видение казалось набором сюрреалистических картин, порожденных воспаленным разумом безумца. Безликий вампир, Жибер, чьи раны – ее раны, резня между вервольфами и ужас в криках горожан. И альфа-волчица, впившаяся ей в лицо.
- Бред какой-то.
Комментарий к Луиза. Убийца и Видения.
Посмотрим, как зайдет такой стиль подачи: глава за Луизу - глава за Калеба. Если нет, буду совмещать как в первой.
========== Жибер. Ни одной улики ==========
Сегодня Жибер позволил себе ровно сто одиннадцать минут сна, подгадав время пробуждения как раз к моменту прибытия маленького пернатого друга, принесшего в желтоватых коготках заветный документ. Теперь охотник мог взяться за диких вервольфов Шербурга как следует, и от этой мысли его распирала радость, пополам с тревогой. С трудом отходя от короткого сна, Калеб снова и снова перечитал краткое ответное письмо:
Случай тревожащий, нельзя допустить конфронтации между людьми и ликантропами. Дикарей приказываю выявить, но уничтожать ТОЛЬКО после уведомления общины. И еще, Жибер, будь сдержаннее. Я знаю, после того случая в Монастыре, тебе пожар в заднице покоя не дает, и ты во всех волках видишь людоедов, но сейчас не те времена и ликантропы защищены законом. Не вздумай опозорить Орден. Не вздумай навлечь на нас гнев Императора Огюста. Повешу, к чертовой матери!
Ладно, теперь о хорошем. Все необходимые бумаги вышлю вместе с подмогой. Пришлю одного охотника в помощь. Хэйтем Фейн не даст тебе устроить погром. Сделайте все быстро и аккуратно. И, что еще важнее – тихо. Если община предложит тайно казнить диких оборотней – приказываю ответить согласием. Никаких публичных казней, никаких охот. Это приказ.
Грандмастер Ордена Охотников
Сеймус Авраам Саливан.
Калеб еще раз перечитал письмо и громко выругался. Он стиснул зубы, злобно смял лист и швырнул в стену. Импровизированный мячик отскочил от потертого дерева к его ногам и тут же был раздавлен сапогом. Общий ликантропофильский тон усугубляло имя «помощника». Хэйтем. Хэйтем, мать его! Жибер с силой пнул стол, опрокинув кружку с водой. Грандмастер прислал в помощь совсем не того охотника, на которого рассчитывал Калеб. Он думал, размышлял, но не мог найти ни одной причины, по которой Саливан решил прислать в помощь охотника на вампиров.
Наскоро пообедав, он, все еще злой, но целеустремленный, поспешил выбраться из гостиницы, где снимал комнату, и закурить, медленно и с наслаждением вдыхая табачный дым. Шербург гудел как пчелиный улей, а бурный поток посетителей гостиницы снабжал охотника огромной кучей всевозможных слухов, сплетен и небылиц. Жибер прильнул к трубке, разглядывая группу детей, задорно гоняющих скрученную в мяч тряпку.
Калеб чувствовал себя вареной курицей, его потряхивало от злости, но работа требовала бдительности и энергии. Докурив и избавившись от пепла, охотник на вервольфов бодро зашагал вдоль мостовой, в сторону рынка. Он приятно удивился тому, что его обычно экстравагантный наряд почти не привлекает внимания. Помимо охотника, многие мужчины в Шербурге носили плащи и цилиндры, и большинство предпочитали не обращать внимания на замаскированный под жилетку нагрудник из мягкой, но прочной кожи.
Удивили и нравы жителей. Несмотря на, в общем-то, громкое убийство, они не выражали страха, не озирались с подозрительным прищуром, заглядывая в глаза каждого встречного, как часто бывало с жителями крупных городов. Нет, им не было плевать, он слышал это в их голосах, чувствовал в интонациях, видел в едва различимых мимических знаках. Им не было плевать, просто они умели давить страх и жажду сплетен. Возможно, всему виной близость густого леса, с давних времен определяющая род их деятельности, закаляющая характер и нравы. А может, и память о прошедшей резне с вампирами, укрепившая традиции уважения к силам природы, выражавшихся в том числе и через ликантропию.
Жибер на миг остановился. А ведь прошло всего два года с того дня, как грандмастер Сейм Саливан и шестеро избранных охотников обезглавили Люцеса, положив конец распространению вампиризма. Всего два года… Да, это очень небольшой срок. Еще не выросло поколение, не знающее тихого шепота в ночи, когтей, скрипящих по стеклу. Не видевшее алых глаз во тьме, не слышавшего криков умирающих, чьи обескровленные обезображенные тела крюками снимали с крыш бледные, полубезумные от ужаса стражники.
Люди хорошо помнили, как ликантропы встали рядом с ними в борьбе против настоящих чудовищ. Мир был им благодарен. Поэтому после победы над вампирами охотников вроде Калеба разогнали по домам, запретив заниматься охотой на вервольфов. Некоторые не подчинялись, продолжая выслеживать и убивать ликантропов, встречая вместо благодарности пулю или виселицу. Калеб не разделил их судьбу. Возможно, только лишь по чистой случайности.
Спустя три часа Жибер остановился передохнуть у статуи рыцаря на коне. Он мельком глянул на мраморную табличку:
«Жан Сезан V. Покоритель Кейнкарта»
- Хех.
Дым щекотал легкие, рождая столь же призрачные, дымные мысли. Он все еще охотник, он все еще охотится. На волков. А ведь он начинал как охотник на вампиров, и очень хороший. Он вспомнил улицы портовой Сеуны, сиротский приют и дядю Маршала, стоящего перед ровным рядом детишек, с сосредоточенным видом всматриваясь в их чумазые лица.
«Почему так быстро кончились девочки, Кэролайн? Глава клана хочет девочек.»
Голос дядюшки Маршала, все такой же тихий и шепелявый, пробуждал глубинный страх. Он улыбался, и уголки рта растягивались до самых ушей, оголяя два ряда острых зубов. Калеб помнил, как дядюшка Марш впивался ими в тех, кого выбрал. Несмотря на страшные раны, не проливалось ни капли крови.
И, казалось бы – почему он не вернется к их отлову? Почему не может просто отложить серебряный топор? Но вопрос был столь же глуп, сколь банален ответ: Калеб не мог забыть тот монастырь, те лица и тот запах. Не мог. И это гнало его по улочкам Шербурга, заставляло спускаться в стоки, опрашивать каждого торговца и лавочника. Он должен найти других диких оборотней. Нет… он обязан это сделать.
День клонился к вечеру, а розыскная деятельность не принесла ни одной улики. Жибер обошел рынок, посетил ткацкую мастерскую и городской склад. Проверил сточные канавы, доведя до белого каления стражника Анастаса Больта, вынужденного открывать любопытному охотнику решетки.
- Вы и в канализацию полезете? – с явной надеждой на отказ спросил стражник.
- Само собой.
- Уфф.
Но жертвы залезшего по колено в дерьмо слуги закона не принесли плодов. Канализация Шербурга была полна бездомных, мелких уголовников, грязных детей и нечистот. Но ни меха, ни крови, никаких других следов присутствия диких вервольфов.