Северянин

========== Финал. Боги и герои ==========

Это был самый безумный забег в моей жизни. Как вор, стащивший сокровище всей его жизни и случайно замеченный стражей, я бежал сквозь лесную чащу. Мариан не отставала, хоть бег и давался ей несколько тяжелее. Нам повезло — из подземных тоннелей вело несколько разных выходов на поверхность. Темные коридоры и спрятанные лестницы выходили прямиком на лесные опушки, где налетчики Мирака готовились убить очередных нарушителей.

Сейчас же враг отступил в цитадель, и путь наш проходил почти без проблем. Несколько патрульных перекрывали дорогу, но мы легко убили их, подкравшись сзади. Кинжалы из эбонита и кости дракона резали броню порождений тьмы как листы бумаги. И было бы совсем легко, если бы невыносимая жажда, голод и усталость не лишали нас сил. Но мы все равно бежали, подгоняемые предчувствием неминуемой смерти.

Вырвавшись из леса, мы рухнули на пожухлую траву. Каждая рана пульсировала, голова раскалывалась, а в ушах стоял звон уходящих видений. Но мы выбрались, мы живы, а значит история моей жизни еще не окончена. Я тяжело поднялся и посмотрел на завернутый в тряпки шар. Гул магии щекотал мозг.

— Спасибо, Создатель! — воскликнула Мариан, с трудом поднимаясь на ноги. — Мы выбрались! Теперь найдем дорогу и уберемся отсюда! В Денерим, а затем в Марку! Куда угодно, только подальше от этого проклятого места.

— Нет, — ответил я, глядя на утопающие в утренней дымке башни Гварена. Отсюда крепость казалась еще более внушительной и мрачной. — У меня остались незаконченные дела.

Мариан вдруг вскрикнула и побелела. Я вскочил, крепко сжимая рукоять меча и с ненавистью посмотрел на него. Мудрец медленно вышел из-за дерева. Роскошная мантия трепетала на ветру, алые зрачки источали внутренний свет. В его взгляде чувствовалась ярость и уважение.

— Ты, — прорычал я. — Верни то, что украл!

— По-хорошему мне стоит спустить с тебя шкуру, Довакин, — зло усмехнулся Мирак. — Ты сжег мою книгу, украл сферу, убил моего «языка»… давно меня так не унижали. Вопрос: ты действительно думал, что можешь убежать от меня? Что я не замечу пропажи? Даже если бы ты добрался до города, не прошло бы и суток как я вывел бы под стены Гварена пятьдесят тысяч солдат.

— Они бы все там и остались, — холодно ответил я. — Мариан, беги. Я его задержу.

— Пусть бежит, я не собираюсь ее преследовать, — отмахнулся Мирак. — Как и тебя убивать не собираюсь. На самом деле я рад что ты выжил. Что у меня есть возможность сказать тебе «спасибо». За то, что вернул мне силу, вернул речь.

Мариан не стала ждать конца беседы и что есть мочи бросилась бежать. Я стоял, огорошенный, глядя в глаза норда. Мирак смягчился, на лице появилась добродушная, благодарная улыбка.

— Этот мир когда-то был совсем другим. Я правил народом людей и семерыми драконами, что вместе со мной бежали из Нирна, от ярости Алдуина. Я избежал смерти и стал богом-правителем для людей древнего Тедаса. Я получил власть, о которой не мог и мечтать, и вслед за ней пришло опустошение. Мне больше не к чему было стремиться, кроме завоевания. Но покорение титанов ничего бы не дало, а эльфы были слишком сильны, война была слишком рискованна. И я нашел себя в правлении. Когда-то я был надменным, мелочным и злобным, когда-то я поклонялся драконам, в робких надеждах вырвать у них крупицы знания. Здесь же я был выше всех, стал тираном. Но вскоре власть стала обузой, бременем, тяжким, рутинным трудом. Возможно, я был хорошим правителем. Слишком хорошим, для драконов. Думат и остальные желали построить в Тедасе старый мир. Желали кровавых жертв и тирании огня, но я этого уже не хотел. Я полюбил свой новый народ, и не хотел, чтобы мои сыновья и дочери росли под пятой поганых ящериц. Потому драконы обратились против меня. Но я — драконорожденный, и мятеж Думата затянулся на десятилетия. Я не мог победить их, как не мог и позволить им одержать верх. И тогда я тайно заключил союз с титанами. Они обещали помочь заточить драконов, если я помогу им в войне с эльфами. Отдав всю жизненную силу, я дал титанам возможность навеки запереть драконов в толще земли и сам был низвергнут туда, оставив Империю на попечение сыновей. Но вот я вернулся и вижу мир, под властью людей. Свободный от меров, свободный от зверолюдей. Сперва желал вернуться, но вскоре понял, что в этом нет смысла. Брат, я не друг Уртемиэлю. Скверна коснулась меня, но я служу только себе. И эти орды, под моей властью в роковой миг обернутся против ящерицы.

— А зачем ты собираешь сферы?

— Потому что я знаю, на что они способны, — хохотнул он. — Это эльфийское оружие. Я намерен отыскать источник их силы и уничтожить. А что до тебя — я не «крал» у тебя силу. Ты умирал и решил, что тебе она не понадобится. Если хочешь, я отдам тебе половину. И верну тебя в Нирн.

Я отшатнулся, не веря ушам. В голосе Мирака не чувствовалось фальши, только благодарность. И в этот раз никто не проникал мне в голову.

— Ты можешь… вернуть меня?

— Да. Порталы всегда работают в обе стороны. Этот мир живет по своим законам, в нем не место таким как мы. До того, как я и мои драконы пришли в Тедас, здесь царило равновесие. Эльфы и Титаны вечно воевали и ни одна сторона не одолевала другую. Гибель Арлатана, появление скверны — это все результат моего сговора с Титанами. Моя вина и ответственность. Это мы, чужаки, погубили Тедас. Нам здесь не место. Но, ты ведь и сам это чувствуешь.

Он был прав. С самого начала я чувствовал себя чужим в этом мире. Поражение за поражением, лишения, скитания — и все для того, чтобы снова остаться ни с чем. Ради чего я сражаюсь? Ради мира, который никогда не был моим? Ради людей, которых никогда не знал и которые никогда не вспомнят моего имени? Это не мой мир, это мир Анны Кусланд, мир Тейрна Логейна, Кары Броска и других героев. И даже Адриан Горгона — не мой враг. Он лишь глупый, измученный одержимый, поникший у остова своей жизни и славы, с бесконечным вопросом «как?» на устах. Я пришел сюда не по своей воле и не добился ничего.

«Хватит с меня. Сколько я сражался? Всю жизнь? Хватит с меня. Пусть этот мир спасает кто-то другой»

Осознав это, я отдал ему сферу. Мирак бережно принял шар и, благодарно кивнув, сказал:

— Алдуин мертв? — спросил он. — Ты убил его?

— Да.

— Тогда все хорошо, брат. Миры не параллельны. Я верну тебя в ту точку, откуда ты пришел. Ты станешь слабее, но вернешься на свое место. Еще раз спасибо тебе. Я прослежу за тем, чтобы Мор не распространился за пределы Ферелдена.

— Что ты будешь делать после?

— Буду оберегать этот мир. Я так и не нашел сферу Фен’Харела, титаны все еще живы и спят, и не все драконы мертвы. Я люблю этот мир, я правил в нем четыре столетия и не хочу видеть его гибель.

Мирак раскинул руки и вихри энергии вырвались из его тела, проникая под кожу. Я стиснул зубы, ожидая боль, но вместо нее пришло наслаждение. Души драконов, украденная мной сила возвращалась, и я понял, что снова могу кричать. Часть силы вернулась.

— Пусть каждый из нас сражается в своей войне, брат.

— Да, пусть каждый сражается в своей войне. Спасибо, Мирак.

— Тебе спасибо, брат. И прощай.

А затем Тедас исчез в мириадах огней. Вихри магии подхватили меня, унося прочь от чужого мира, пронося сквозь измерения. Я закрыл глаза, наслаждаясь непередаваемым чувством покоя. Все стало призрачным и нереальным.

— Довакин! Талос, он жив! Он жив!

Я вздрогнул и раскрыл глаза. Взгляд уперся в низкое, гранитное небо. Я отчетливо ощутил вес брони, едкий привкус крови на языке, запах дерьма и гари в носу. Медленно, морщась от боли в ребрах, я поднялся на ноги и удивленно огляделся. Кругом лежали тела павших воинов. Людей и эльфов, сраженные ударной волной заклятия. Я поднял взгляд на перепуганного Ралофа. Он подбежал ко мне и, схватив за плечи весело крикнул:

— Живой! Талос, ты нас напугал! Мы думали ты погиб!

— Да. — прошептал я. — Я… что произошло?

— Мы выиграли битву! — весело крикнул он. — Эльфы разгромлены, Одавинг сжег их флот, кошаки и босмеры сдались сразу после взрыва. Брат, этот день войдет в историю!