Северянин

— Жрица — песнь не знающая. Демоны-фанатики и полный город опустившихся религиозных ослов — сон дивный снится мне, похоже.

— Я предпочитаю верить в нечто большее, чем догматы, — расстроилась Леллиана. — А ты, Томас. Ты тоже думаешь — Создатель нас не любит? Ведь это он послал тебя спасти меня от палачей.

— Я не думаю, милая. Мне плевать и на вашего Создателя, и на его отношение к «детям». Боги — те еще ублюдки. Для них человек — грязь, букашка, которую можно использовать как угодно, а потом вышвырнуть.

Я выпил больше, чем хотел и старые раны души раскрылись, точно кровавые цветы. А еще меня не отпускала боль Шиверы. Когда я коснулся ее на эшафоте, то будто заглянул в самую глубину ее души. Соединился с ней и принял на себя ее боль. Та изуродованная эльфийка — это была она, а Адриан сделал из нее демоническую женщину. Зачем?

Все замолчали, когда к столику подошел храмовник. Бело-красный доспех сверкал, и огонь свечей отбрасывал на него темные блики. Вместо пламенного меча и солярного символа, на нагруднике вырезаны столб пламени и сцепленные в замок руки. Одна алая, другая зеленая. Символ единения детей.

— Чужестранец, — сказал он. — Святой Григор хочет видеть тебя в церкви. Желает говорить с тобой, прежде чем ты покинешь Лотеринг.

— Я приду.

Храмовник кивнул, покосился на Леллиану полным презрения взглядом, а затем ушел, не проронив ни слова.

Комментарий к Глава 11. Культ Единения

Так! В следующей главе расскажу больше про культ и его философию, а затем - Рэдклиф.

========== Глава 11. Конец первого Акта. ==========

Представление раззадорило, оживило беженцев. Удивительно, но похоже мое вмешательство не только не вызвало всеобщей ненависти, но и укрепило паству в вере. Двигаясь к церкви, я не мог не удивиться числу переметнувшихся храмовников. Тинае описывала их как опасных фанатиков, наркоманов, с детства выращенных в церкви. Вся их жизнь – служение, защита и охота. Служение церкви, защита магов и от магов и охота на тех, кто из эгоцентричных фантазий о свободе подвергает опасности жизни людей. И эти фанатичные мужики, свято верящие в Создателя и Андрасте, теперь служили демонам-проповедникам. Почему? Я собирался выяснить это.

Как позже выяснилось, убранство церкви осталось неизменным. Культисты заменили лишь знамена, не осквернив и не разрушив статуи Андрасте. Не спалив, как это часто делают секты, священные трактаты. Охраняющие церковь храмовники Единения почтительно поклонились, и позволили войти в зал, где жрица в бело-красной мантии вовсю проповедовала. Я не хотел попадаться ей на глаза, а потому быстро проскользнул мимо двух здоровенных крестьян и вышел в коридорчик. Приближаясь комнате Григора я отчетливо ощущал, как дрожит воздух от переполняющей его магии. Запах озона, едких химикатов и выпивки нарастал, а у дубовой двери с символом церкви так и вовсе резал ноздри. Я постучал и дверь открылась.

- Выходи, есть разговор, - Григор щелчком массивных пальцев раскрыл дверь и я вышел из церкви, оказавшись в комнате заправского вояки. На стенах красовались различные виды оружия, несколько раскрытых шкафов ломились от бутылок с пойлом, а позади пустого стола сияло золотым огнем небольшое закрытое окно. Григор выглядел иначе. На массивном торсе блестела шелковая рубаха, перешитая под уродство. Широкий пояс висел на вешалке, и теперь лишь тонкая белая полоска ремня придерживала штаны. Обуви он не носил.

Проповедник жестом велел мне сесть в кресло и достал из шкафа бутылку.

- Пить будешь? Пойло так себе, но Оглаф гонит неплохой самогон на серой бруснике и меду. Не чета Тевинтерскому, конечно, но пить можно, - уловив мое согласие, проповедник достал два стакана и, сев напротив меня, наполнил их ароматным самогоном. – Адриан тебя опасается. Он хочет, чтобы мы тебя убили .

«Хорошо, что не пригубил, - мрачно подумал я, опуская стакан на стол»

- Не беспокойся, северянин. Если б хотел – убил бы еще на эшафоте. Ты знаешь, а я ведь собирался спасти тебя от Шиверы. Но ты, каким-то чудом, сам справился. Ты пей-пей, - он указал на стакан, затем взял свой и залпом проглотил ароматное пойло. – Акхх, замечательная вещь. Одна из немногих оставшихся мне радостей в жизни.

- Если Адриан приказал меня убить – почему не убиваешь? Он же твой «духовный лидер»?

- Не, я, в отличие от Шиверы, знаю Адриана еще с завоевания Сегерона. Я был капитаном при его армии. Тогда он носил имя Адмирал-магистр Адриан Верлантис. Да-а, старые кошмары. Война! Я вижу ее и в твоих глазах, Томас Аарон. Я уважаю адмирала, но служу лишь Пифии. А Пифия велела не убивать тебя. Ни при каких обстоятельствах.

Я залпом выпил самогон и скривился от жжения в горле. Приятный жар растекся по телу, ударив в голову парами алкоголя. Пойло было что-надо. Почти как Черновересковый мед, только чуть грубее и с неприятным ягодным привкусом. Когда спазм прошел, пришло время вопросов:

- Давай-ка с самого начала. Кто вы, даэдра разорви, такие?

Григор хохотнул, повторно наполняя стаканы.

- Мы – последняя надежда Тедаса на спасение. Ты знаком с Песнью света?

- В общих чертах.

- Значит незнаком. Понятно. Конечно, я не такой великий оратор как Пифия, но попробую объяснить. Суть такая: Создатель отрекся от духов за их несовершенство и невозможность развиваться и творить. А потом он отрекся от смертных, за то, что, обретя способность развиваться и творить мы предпочли ему материальное выражение силы в лице драконов. Одни вечно славили его – он обиделся. Другие его послали куда подальше – он тоже обиделся. Вот и вышло так, что и Тедас и Тень – два мира, населенные брошенными детьми. Духи и даже демоны – наши кровные братья и сестры, ведь их, как и нас, сотворил Создатель.

- А этот ваш Создатель прям дева в брачном возрасте, - хохотнул я.

- Ха! Точно. Помоему, даже у дев брачного возраста голова лучше работает. Наш Создатель прям бог менструального безумия.

- Не очень-то ты уважаешь своего бога, - подметил я, делая крупный глоток. За окном кто-то засмеялся. Голос показался мне знакомым.

- А с чего мне его уважать? Этот кусок дерьма не ответил ни на одну мою молитву! Он вообще никому не отвечает. На кой черт нужен бог, которому без толку поклоняться?

- Но вы поклоняетесь ему? Слушай, Григор. Я никак не пойму ваших взаимоотношений с богами. Там, откуда я пришел…, - я осекся. Опьянение слишком уж развязывало язык, а я не хотел раскрывать потенциальному врагу всех карт.

Григор коварно улыбнулся.

- Не договаривай. Пифия велела не трогать твое прошлое. Она сказала – ты из какого-то Нирна. «Земли богов». Но отвечая на вопросы о себе, скажу так: я – совершенно новое существо. Не человек и не дух. Я – единое целое. То, что ты видишь – сама цель нашей веры. Но мы пока не можем преодолеть мутации. Пока что лишь Адриан смог слиться с духом и не превратится в ассиметричный кусок дерьма. Если хочешь простого ответа, то я - Григор Дрейн, тевинтерец, солдат, проповедник, сопоратти. Приятно познакомиться.

- Откуда Пифия знает такие вещи? – насторожился я. – Кто она, какая-то тевинетерская магистресса?

- О нет. Она оракул. Медиум. Вместилище, и наше самое могучее оружие. К слову об оружии, ее невозможно ранить ни мечом, ни магией. Никак. Вообще.

- Она из богов?

- Нет.

- Тогда не верю, - хмыкнул я. – Всех можно ранить и убить. Если знать, как.

- Видел наших храмовников?

Я кивнул, пригубив самогона.

- Половина их пришла из Гварена – нашей твердыни в Ферелдене. Когда верховная жрица Денерима отправила против нас три сотни храмовников, лишь Пифия встретилась с ними в бою у ворот города. Она победила их всех. Я сам видел, как закаленные лириумом клинки ломались о ее хрупкий стан. Видел, как рыцарь-командор Тариш обрушил на ее голову удар двуручного молота и оружие согнулось, даже не примяв ее волосы. Победив, она всех оставила в живых и после долгих убеждений и проповедей обратила в нашу веру. Они поняли: их ввели в заблуждение. Что Церкви Вал Руайо и Минратоса неверно истолковали Песнь Света. Собственно, они же и помогли нам заткнуть местных храмовников. Кто-то из здешних принял Обет, а кого-то вывесили вдоль дороги. Ты видел их горелые тела, когда въезжал, верно?