Северянин

— Двигаемся вперед! — орал я. — Переступайте через них!

Едва ли они слышали меня в безумной стачке. От громоподобного лязга, воя и криков агонии закладывало уши. Я переступил через павшего врага, и женщина за спиной добила его точным ударом клинка. Враг бился о стену как помешанный. Не думая о защите и тактике. Казалось, порождения тьмы и не знают значения этих слов. Но глупость легко перекрывали число и бесстрашие. Я отбил двуручный меч и вонзил лезвие в живот твари, чувствуя, как вываливаются ее кишки.

«Только бы не поскользнуться!»

— Рвааааааа!

Я едва сдержал порыв зажать уши. Огненные снаряды вновь ударили в толпу тварей, высветив стоящего на возвышении гарлока. Его уродливую голову венчал рогатый шлем. С силой оттолкнув врага я прицелился и пробудил дракона. Легкие вспыхнули, сердце заколотилось, гоняя по венам чистый огонь.

— Йол-Тор-Шуль!

Первый ряд порождений тьмы превратился в сонм живых факелов. Огненная полусфера прошла сквозь орду, как раскаленный нож сквозь масло, и ударила по вожаку, обращая того в пепел. Враг дрогнул, и я возликовал, но через миг сердце упало. Озаривший поле брани огонь открыл чудовищную картину. Никто не вел строевой бой. Центр и правый фланг превратился в кашу рубящих друг друга солдат и порождений тьмы.

— Уроды! — заорал Сайрус. В его глазах горел безумный огонь. — Ублюдки! Ну давайте! Подходите по одному! Подходите толпой! Я вас всех порешаю!

Меня трясло от ярости битвы. Горло будто кислотой разъедало, но я мог кричать и крикнул, ударив «безжалостной силой» по строю порождений тьмы. Вид безумной магии, громящей врага ободрил воинов, и мы заорали, одержимые боем. Время будто замедлилось. Я чувствовал дикую дрожь, но меж тем и странное, пьяное спокойствие. Мой разум был холоден и чист. Я колол, рубил, отбрасывал щитом и вновь колол. Будто война стала ремеслом, а я был усталым и старым мастером. Враг оправился и вновь ударил о наш строй, пытаясь пробить стену. В этот раз половина бойцов пала, уступив место дрожащим, но мужественным женщинам.

— За короля!

Рыцари вовремя подоспели на помощь. Там, где строй Стражей был сломлен, выросла сверкающая стена лат, мечей и копий. Рыцари дрались без коней, ведь тех пугают порождения тьмы. Но даже спешившись, они, верно, внушали врагу ужас, ведь твари вновь дрогнули и побежали.

— Не преследовать! — крикнул я. — Держать строй!

Краем глаза увидел, как из первой шеренги выпала женщина. Это была Терана. Мужественная, но глуповатая девушка, не знающая армейских понятий. Она упала на колени, прижимая руки к животу. Изо рта хлынула кровь, и она тихо легла на окровавленную землю, свернувшись клубком.

Я едва успел поднять щит, как в строй ударил дождь стрел. Настоящий вихрь стали и дерева. Задние ряды подняли щиты, но я слышал, как завизжали женщины и заорали мужчины. Стрелы пробивали их легкие доспехи, калеча, пронзая и убивая их. Я вздрогнул и сплюнул кровавую слюну. Что может быть хуже смерти от стрелы, пущенной во мраке?

«Выжила ли Кара?»

Наконечники втыкались в броню и щиты, застревая, утяжеляя их, но не пробивая. И вот, вой повторился, и порождения тьмы вновь пошли в атаку, не взирая на бьющие в спины стрелы.

— Стена!

Но в этот раз мы не выдержали. Глупо было требовать большего. Мои бойцы и так сделали больше, чем могли бы. Враг ударил яростно и разбил нашу стену. С этого момента и наш фланг превратился в свалку.

— Держитесь друг друга! — крикнул я, вгоняя меч в живот громадному гарлоку с двуручным молотом. Он будто не заметил, и тогда я, развернувшись, отсек ему ногу, а подбежавшая эльфийка вогнала чудищу кортик в шею. — Молодец, Табрис!

— Спасибо сэ…

Она отшатнулась и упала, чтобы больше не подняться. Я стиснул зубы, заметив алый блеск оперения, торчащего глаза. Стрела вошла в зрачок и пробила череп насквозь. Дешевый шлем не спас. Да и мог ли?

«До-Ва-Кин?»

Я вздрогнул от сильного укола в лоб. Он звал меня, в этом не было сомнений. И тут рыцари дрогнули, потому что враг вывел самую грозную силу: огров. Двадцать девять великанов бежали на нас со стороны пылающего леса. Огромные, на три головы выше великанов Скайрима и в пять раз шире, эти ужасающие машины смерти наступали, чтобы убивать.

— Йол-Тор-Шуль!

Все еще двадцать девять. Тот, что стал жертвой ту‘ума все еще бежал, даже когда плоть слетала с костей.

Я бросился на тварь и рубанул ей по сухожилиям, давая чудовищному весу зверя увлечь его вперед. И не прогадал. Тварь лишилась равновесия и рухнула, встретив копья и кинжалы. Ни о какой стене и речи быть не может, в бою с таким врагом. Я заметил, как один из огров вдруг остановился, замахал лапищами и воздел морду к гниющему небу. И лишь вспышка пламени раскрыла, как гномка, держащаяся за его рога, вогнала ему кинжалы в оба глаза, а затем, вырвав один ловко спрыгнула, распоров ему глотку от уха до уха.

— Кара! — закричал я. — Молодец!

Вид двух поверженных исполинов ободрил воинов, и рыцари яростно бросились на тварей, а те расшвыривали их, как тряпичных кукол. Но копья вонзались, мечи рубили и вот уже дюжина огров истекает кровью, вопя что-то нечленораздельное.

— Да!

«До-Ва-Кин?»

«Где Логейн?! Почему огонь на башне не горит?!»

Я не успевал убивать. Колол, рубил, резал, перебрасывал через щит, вспарывал глотки, но все новые и новые враги бросались на меня с воем. Мои люди все еще держались, создавая некое подобие строя, но биться с таким числом мы не моги. Мы не могли, но пытались.

Я отсек голову подбежавшему гарлоку и обернулся. Рыцари едва держались и вот уже фирд вступил в бой, обгаживая портки и дрожа от ужаса. Я пригляделся и увидел Кайлана с Дунканом. Они бились вместе с рыцарями, столь же безжалостно, как и я.

— Стражи! Ко мне! Держаться вместе!

«Он зовет меня, — подумал я. — А что если…»

И тут я вспомнил слова Горгоны. Имя, что он назвал. Уртемиель. Что, если он, как и любой дракон, откликнется на вызов дова? Терять было нечего, и я закричал:

— Ур-Тем-Иель!

Грохот крика заглушил звуки битвы. Пламя на башне вспыхнуло, но мысли мои занял ответный ту‘ум. В глубине лесов закричал дракон. Дракон Мифической Эры. Разумный, жадный и могучий. Он кричал на языке дова, но я скажу словами кин:

— Мирак? Это ты? Ты пришел присоединиться к моему величию?

И над заревом раскрылись черные крылья.

— Архидемон! — заорали рыцари. — Архидемон! Спаси Создатель!

— Громадный дракон взмыл в небо, изрыгая фиолетовый огонь душ. Я не видел его расцветки, но чувствовал высокий ранг этого дракона. Его тело изуродовано скверной, но разум столь же полон злобной жажды власти и жертв. Теперь я понял, почему Тевинтерцы поклонялись драконам. Ведь их нельзя убить простому смертному.

— Да! — заорал Дункан! — Стражи, это наш шанс! Это наш шанс!

— Ты чертовски прав, — зло пробубнил я и крикнул: — Джор-За-Фруль!

— Вааа! Что это за крик?! — вскрикнул дракон, окруженный синим огнем. — Ты не Мирак! Отродье! Прокляни тебя Акатош!

Чудовище с громоподобным грохотом рухнуло на землю, разбивая укрепления, поднимая фонтаны грязи и камней. Поток пламени вырвался из глотки, превращая мир в пылающий ад. Дункан пытался подобраться к дракону, но не заметил одинокого генлока и получил копьем в живот.

— Он не ослабел, — вырвалось у меня. — Он не ослабел!

Драконобой лишает дова сил, но этот, хоть и лишился возможности летать, продолжал изрыгать пламя и бить могучими лапами. Вскоре громадный поток порождений тьмы высыпал из леса, взяв чешуйчатого повелителя в живое кольцо. Я вдруг засмеялся, понимая, что сейчас Логейн ударит в тыл и мы убьём его. Мы убьём Архидемона. Это казалось таким очевидным, таким простым. Я улыбался, пробивая путь к дракону и кричал, давясь от хохота:

— Я Довакин! Я убил Алдуина! Я сразил десятки твои сородичей в Нирне! Услышь мой ту’ум и задрожи, ящерица! Ха-ха-ха! Твоя смерть пришла!

— Аарон! — донесся женский крик. — Твою мать, нажий кусок дерьма, акстись!