Сонм

— Кто ты такой? — спросила Перри, чувствуя, как в груди нарастает гнев. Горячий пар исчез, сменившись зловонным паром канализации. Вонь ударила в ноздри, отзываясь спазмами в желудке.

Незнакомец вздрогнул, явно не ожидая, что она обратит на него внимание.

— Не смотри на меня, — повелительно ответил незнакомец. — Делай… что ты там делала. Продолжай.

— Кто ты такой?! — крикнула Перри, сжимая кулаки. Обнаженное тело скрылось за пластинами жилетки, за сукном штанов, за складками плаща, пропитанного кровью. Бассейн не исчез, но, вместо воды в нем была тухлая, густая кровь. — Отвечай мне или я выпотрошу тебя, ублюдок сраный!

Незнакомец побелел.

— Профессор, что-то не так! — крикнул он. — Сон… он не слушается меня!

Перри выскочила из бассейна и потоки крови хлынули на холодный камень.

— Кто ты такой?!

Пила-топор свистнула в воздухе, очертив зловещую дугу и вышибла искры из клетки вусмерть перепуганного студента. Отбросив оружие, охотница схватила бедолагу за грудки и закричала:

— Кто ты?!

— Т-т-т-ты… настоящая?

— Определенно! Сукин сын! Думаешь, можно безнаказанно подглядывать за женщиной?! Да я тебе сейчас яйца оторву, ублюдок!

— О боже! — завопил студент. — Профессор! Профессор это не мой сон! Это чужой сон! Вытаскивайте меня! Вытаскивайте! Быстр… ахх

Перри со всей силы зарядила ему коленом в пах. Стоит ли говорить, что сила у охотницы даже во сне весьма и весьма внушительная. Сердце бешено колотилось, охотница едва сдерживала желание превратить студента в кровавый фарш. Убить, разорвать на части. Ее бы не задело, поймай она подглядывателя в настоящей бане. Все-таки, нет ничего зазорного в пристрастиях мальчиков поглядеть на нагую красоту, но здесь все по-другому. Он вторгся в ее сон, в царство сокровенного, видел-то, чего не должен был видеть, осквернил ее грезы своей дешевой похотью. Это требовало жестокой расправы.

Охотница с силой пнула студента по ребрам и тот взвыл от боли, и, через мгновение, растаял в воздухе, объятый синеватой дымкой. Перри дрожала от ярости и обиды, но, стоило обернуться, как гнев сменился леденящим душу ужасом. Мир вокруг преобразился. Вместо бань — зловонные коллекторы, вместо женщин и девушек — писк громадных крыс, рвущих острыми зубами человеческую плоть, вместо Гилберта, священник в Широкополой шляпе, что смотрел на нее с пугающей ухмылкой на гладко выбритом лице.

— О Оедон, — прошептала она. — Нужно проснуться. Нужно проснуться!

— Миссис Вайпер! — крикнул священник грубым, каркающим голосом. — Ты опять пыталась сбежать? Грязная дрянь, и это после всего, что мы для тебя сделали! Ты будешь наказана!

— Не подходи!

Пила-топор рассыпалась в руках, охотничий плащ сменился серым, заплатанным платьицем. Священник шел на нее, сжимая в руке стальной прут, со следами запекшейся крови.

— Ты будешь наказана, дрянь!

— Проснуться! Проснуться!

В стоках запищали крысы.

— Проснись!

***

Перри раскрыла глаза, полубезумно глядя на встревоженного кучера. Старичок интенсивно тряс ее за плечо, пытаясь вырвать из цепких объятий сна. Охотница вздрогнула и отшатнулась, все еще ощущая зловонье канализации и медный привкус крови на языке.

— Что… что? — пробубнила Перри.

— Вы кричали во сне, — встревоженно ответил старик.

— Да… ох, — охотница пригладила растрепавшиеся волосы и выглянула в окно. Там, под багряным заревом заката возвышалась башня Церкви, чей смысл надежно скрывался от обывателей. Здесь, за тысячами тонн тесанного камня, в тени готических шпилей и тревожащих, внушающих трепет стату, скрывалась темнейшая тайна великого Ярнама — мастерская Германа.

Перри расплатилась с тревожным кучером и, ловко спрыгнув с подножки, двинулась в сторону скрытых ворот. Серый охотничий плащ тихо шелестел в такт каждого шага. Волчья треуголка с шелковым платком скрывали ее лицо от хмурого, церковного караула — рослых ярнамитов в широких шляпах, вооруженных увесистыми ружьями работы Пороховых бочонков. Один из них встретил ее у ворот.

— Пароль, — донеслось из-под широкополой шляпы. Перри на миг представила, что будет, если она ошибется. В лучшем случае он пинками погонит ее прочь, в худшем выхватит окованную сталью дубинку, отмудохает до кровавых соплей и притащит к церковному смотрителю.

— Близится охота, открывай двери, — холодно ответила Перри, демонстрируя прикрепленный к кожаной жилетке значок Лиги. — И поживее.

Вместо пароля — дежурная фраза, подкрепленная демонстрацией значка. Охранник кивнул и крикнул:

— Открывай!

— Как делишки кстати, Торн? — хмыкнула охотница.

— Да все так же, — отмахнулся охранник.

Дверь со скрипом раскрылась и Перри юркнула в проем, вдыхая знакомый запах свернувшейся крови, пороха и жженого сахара. Путь к Мастерской отыскать непросто, сперва нужно пройти целый лабиринт деревянных помостов, мрачных каменных коридоров, но Перри знала дорогу, а потому проплутав всего около двадцати минут оказалась у скромных, всегда открытых дверей. Раскрыв которые, она оказалась в уютном парке, опоясывающем невысокий готический собор.

По ушам ударил звон молотов, шипение механизмов и веселый, но меж тем напряженный гомон охотников. Перри опустила маску, сняла волчий колпак, и каменная дорожка повела ее в сторону собора, где уже во всю шла подготовка к охоте.

У распахнутых ворот в мастерской нервно переговаривались двое. Высокая блондинка в новеньком сером плаще и цилиндре, и хмурый мужик в точно такой же одежде. Перри улыбнулась, вспоминая, как впервые надела новенькие доспехи и плащ охотника. Хоть в составе охотников Мастерской она охотилась недолго, те дни все равно были одними из лучших воспоминаний в ее жизни.

Услышав шаги, блондинка обернулась, холодные, стальные черты оживились, глаза сверкнули, тонкие губы изогнулись в добродушной улыбке.

— Перри! — воскликнула Генриетта. — Какими судьбами?

— Да вот, решила навестить, — хохотнула охотница и, подойдя к подруге, поцеловала ее в щеку.

Валлар изогнул бровь.

— Привет, Валлар, — хмыкнула Перри.

— Здравствуй, «Куница». Какими судьбами?

— Дело Лиги, — отмахнулась Перри. — Как у вас дела, ребята.

— Да как всегда, — хмыкнула Генриетта. — Охотимся. Слушай, говорят, Гилберта потрепали на охоте?

— Да, немного. С ним все будет хорошо, не волнуйся, — слегка неуверенно ответила Перри, вспоминая размеры раны старика. В больнице на него было тяжело смотреть, но Генриетта, все же, была права. С ним все будет хорошо.

— Мы тут все по тебе скучаем, — хмуро добавила Генриетта. — Без тебя наша маленькая женская группа поизмельчала. Бросила меня одну с этими двумя клушами. Мне с ними даже поболтать то и не о чем!

Перри виновато вздохнула. Она понимала, о ком идет речь. Мастерская вела индивидуальный набор, в основном из тех, кого Герман знал лично. Еще до того дня, как благодетельная кровь привела Ярнам к величию. Все они — мужчины, расхитители гробниц птумеру, суровые авантюристы вроде Гилберта и пропавшего без вести Олека. Женщин не брали, по вполне понятным, хоть и неприятным для Перри причинам. Лишь с расцветом Церкви женщины перестали быть собственностью мужчин, ограничиваемые ролью домашних клуш. Этому, во многом поспособствовал тот факт, что все видные должности в Церкви Исцеления разделили между собой измененные кровью женщины. Ведь, как выяснилось, женский организм куда более гибкий и почти безболезненно воспринимает порожденные кровью трансформации. Когда мужчин корежит, заставляя кататься по полу в агонии, женщин лишь слегка мутит. К несчастью, предубеждения и патриархальные традиции это не нивелирует.

Потому среди охотников Мастерской числилось всего четыре женщины. Перри Вайпер, Генриетта Сфоца, Мария Ленге и Грация. Бывшая монашка, дочь разорившегося сапожника, родственница королевы и здоровенная доярка, широкая в плечах и ростом под метр-девяносто.

— Как поживает ублюдок из Кейнхерста? — ухмыльнулся Валлар.