Страница 309 из 323
— Тогда до встречи, Бася. Помни, конец — это всегда начало.
Мы будем справляться своими силами, как и много раз до этого. Пусть для Таноса мы просто кучка отсталых терран, но нам есть чем ему ответить. Даже если это будет последний наш день, мы уйдем с честью. Мы задержим монстров тирана и выиграем еще немного времени для наших друзей. Танос не получит Камень Разума. Если мы вдруг и проиграем битву, то Ванда уничтожит Камень вместе с Виженом — она пообещала и нам, и ему.
— Ну вот, здесь мы все и умрем, — вздохнула Наташа, обнимая за большую руку Халка и вытаскивая из внутреннего кармана фотографию маленькой рыжеволосой Алекс. — Жаль, что наша малышка нас так и не узнает.
— Но мы ведь еще не за Гранью, — возразил ей Локи, пару раз прокрутив золотое копье и нагло закинув руку на плечо валькирии, а та только пихнула его в бок для вида. — Берите пример с меня — я умирал множество раз. А теперь у меня есть возможность уйти действительно достойно, да еще и полюбовавшись красивым закатом перед этим. Что скажешь, брат?
— Мы сокрушим его, как топор отсекает сухую ветвь! — воинственно проревел Тор.
— Я есть Грут! — обиженно пропищал друг Ракеты.
— Прости, Древо. Я не имел в виду тебя.
Земля вздрогнула, и от десантных кораблей вдруг отделились какие-то круглые механизмы, взрывающие острыми лопастями и так перекопанную землю. Как я был слеп, когда радовался победе после первой волны… На нас тогда бросили только пушечное мясо. Сейчас начнется такая бойня, что некогда будет даже передохнуть. Или обнять как следует одну девушку с рогами. Где она?
— Аста? — оглянулся и увидел, что она сидит прямо на сухих стеблях травы африканской саванны. Будто потеряла надежду. — В чем дело?
— Старк только что позвал меня. Они сейчас с Питером и Стрэнджем далеко… А я не могу. Мое дело — Земля. Для этого меня призвали. Не могу! — в карих глазах блестят слезы отчаяния.
Перед тем как мы бросились в бой, она быстро поцеловала меня. На удачу. Будто забыла, что это плохая примета.
«Я не боюсь, я не должен боятся. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего, только я».
Колесные механизмы просто прорыли ход под куполом и перемешали с комьями земли четверть наших людей. В той атаке погибли почти все гномы, так как из-за коротких ног не могли быстро убежать от острых лопастей. Я сам видел, как исчез под грудой металла Нари, успев только метнуть топор в многорукого монстра за моей спиной. Из-за массированной атаки мы не заметили хитрости противника — небольшая группа прорыла с помощью еще одной машины ход в тылу и напала на Шури с Вандой и Виженом. Им пришлось бежать к нам, но по дороге Ванда отвлеклась, и сестру Т’Чаллы убил Кулл Обсидиан, размозжил голову, как и королевской семье до этого. Теперь Черная Пантера сирота, как и его двоюродный брат.
Локи с Тором, Майроном, Бруннгильдой и другими асгардцами сражались свирепо, но у них было преимущество только до тех пор, пока Танос лично не явился на Землю, демонстративно раскидывая наших бойцов Перчаткой Бесконечности с пятью сияющими Камнями. Гений, Паук и маг не справились… Майрон еще при первом обсуждении тактики боя сказал, что все Темные Властелины одинаковы, поэтому, когда титан начал склонять его к измене, уговаривая вступить в Черный Орден и стать одним из его «детей», Майрон опустил булаву и подошел к Таносу, гордо вздернув подбородок.
— Было бы глупо занимать сторону слабых. Что они могут сделать против нас, если мы объединимся? — положил оружие на землю к ногам титана, который с усмешкой смотрел на ошарашенных предательством майа-кузнеца асгардцев. — Мой Создатель, Эру Илуватар был глуп, когда в нашем Мире ставил на эльдар, наугрим, людей, маленьких хоббитов и даже… драконов. Давай, Аста!
Я был недостаточно близко, чтобы им помочь чем-то более существенным, чем бросок незаряженным щитом, но видел все. Как за спиной Таноса вырос дракон. Как он пытался спалить его пламенем и уничтожить черными осколками, закрывая от сияния Камней глаза. Как титан с рыком смял Асту-дракона энергией, будто хрупкую бабочку в кулаке, а потом отбросил как можно дальше. Как такую же мощь обрушил на Майрона, который успел только один раз его ударить булавой. Как Учитель-кузнец не выдержал и развоплотился, накрыв взрывной волной все поле битвы. Как Танос недолго уворачивался от сдвоенной атаки Локи с Бруннгильдой, а потом просто сделал скалу под их ногами на мгновение жидкой, отнял у попавшего в ловушку йотуна золотое копье и под безумный крик валькирии проткнул моего названного язвительного брата. Меня контузило, и я мог только мотать головой, искать выпавший меч и игнорировать текущую из носа и ушей кровь. И стянуть сюда всех бойцов, которые остались.
— Тварь! Ублюдок! Мразь! — рвалась Бруннгильда из серого камня, в котором оказалась замурована по плечи. — Я убью тебя! Я буду отрезать от тебя по куску и заливать кислотой! Сука! Чтоб ты сдох никому не нужной тварью!
— Плачь, дитя. Я вижу, что ты его любила, — Танос сочувственно попытался погладить ее по голове, но валькирия щелкнула зубами, едва не откусив ему палец. — Вы все сопротивляетесь неизбежному и приближаете свой конец от голода и перенаселения. Никто не понимает, что я хочу только добра для Вселенной. Кто-то должен марать руки ради возможности выживания для других. Вам же лучше, что это буду я.
От этих слов, так похожих на моральные принципы одной кошки-кузнеца, меня будто подбросило. Ярость заполнила разум, и я словно со стороны видел, как нападаю на Таноса, заслоняясь щитом от ударов кулаков и сиреневой энергии. Снова и снова, пытаясь добраться до шеи, сердца или до левой руки с Перчаткой Бесконечности. В таком же кровавом тумане я заметил, что разрубающий даже камни клинок оставил на Перчатке только царапину и с жалобным звоном переломился, а следом меня отбросило и сильно приложило о скалу. Как сквозь туман я видел, как Сэм с Роуди пытаются остановить Таноса, но падают на землю. Как Баки и Романофф улетают в глубину джунглей, походя отброшенные титаном. Как теряют сознание от мощных ударов Т’Чалла, Н’Джадака и Окойе. Как Халк вместе с Пьетро проваливается по шею в землю. Я поднимался раз за разом, но никак не мог остановить Таноса, только задержать удивленного человеческим упорством титана. Большой сиреневый кулак прилетел в висок, и меня накрыла тьма.
Тошнит, болит голова, шатает, сознание плывет и подводит зрение — все признаки сотрясения, но не время разлеживаться. Несколько ребер, скорее всего, сломано, и ходить тяжело. Кое-как я добрался до заторможенного Тора и уже начал выспрашивать его Таносе, как… Баки рассыпался в прах. Он еще говорил, когда его руки превратились в пепел и развеялись по ветру. Как тот невзрачный человек на руинах в воспоминаниях Асты. Я сплю?
На поле догорают несколько упавших истребителей Ваканды, ООН и один из наших. Монстры Таноса поголовно мертвы, но на некоторых не видно ран, будто у них просто остановилось сердце. От объединенной армии осталась лишь горстка бойцов, которые потерянно бродят среди трупов своих и чужих. Я понял, что это не сон, когда увидел в стороне полулежащую у большого валуна Асту. Нога у нее была вывернута под неестественным углом, а рядом валялось несколько ручек-шприцов из аптечки лирим.
— Башенга… Башенга… Где же ты?.. Я согласна… Башенга… Забирай хоть всё… — обернулась на шорох сухой травы под моими ногами. Вся в пыли, волосы опалены, и из рассеченного лба течет кровь. — Стивен, их больше нет. Никого — Душа Земли умерла… Я не справилась! Он врал мне! Врал! Это конец, а никакое не начало!
От превышенной дозы обезболивающих она сама не своя. Дергается и порывается встать, не замечая, что нога у нее сломана в двух местах, а ребра промятой внутрь грудной клетки наверняка пробили легкое, раз с кашлем выплевывает кровь. Она не чувствует физической боли, когда я уговариваю ее не двигаться и осторожно прижимаю к себе, чтобы не нанесла себе еще больше повреждений. Единственное, что ее успокоило — мое обещание помочь добраться до Старка, который до сих пор зовет ее. Так я и нес ее изломанное тело, источающее посеревшее северное сияние. Шаг с закрытыми глазами — и мы у двери в резиденции Т’Чаки среди мертвых вакандцев. Поворот ручки, скрип створки, и вместо обеденного зала — ржавые руины другой планеты, на разбитых обломках которой хрипящему Старку помогает подняться синекожая женщина с металлическими вставками на лице.