Страница 7 из 16
На борт корабля почти каждый день оставались только вахтенный офицер, я и Михаил Николаевич, приводивший в порядок при полной тишине свои расписания и приказы на следующий учебный день. Наконец и он заканчивал свои дела. Вечером он часто выходил на палубу и, слегка обнимая меня, гулял по палубе вдоль правого борта. Он много рассказывал про устройство корабля, вникал во все мелочи моих опытов и давал очень ценные указания, к кому обращаться за помощью, к кому писать рапорта. Вечер быстро подходил к концу. Вот уже склянки пробили 11 часов. Застучали уключины. Это последняя шлюпка уходила за офицерами на остров.
Наступило время и мне идти в каюту, заканчивать записи в рабочем журнале и тем заканчивать свой трудовой день.
Михаил Николаевич Беклемишев вскоре увлекся новым типом боевого корабля – подводными лодками и сделался большим специалистом в этой только что появившейся новой области морского дела…»
Воплощение мечты
После возвращения с Дальнего Востока Михаил с головой окунулся во флотские будни. Учеба в минном классе, практические плавания на кораблях Минного отряда не оставляли свободного времени для личных дел.
Правда, иногда они с братом Николаем заходили в морское собрание. Где можно было покопаться в библиотеке, встретиться с сослуживцами…
В морском собрании нередко проходили балы, на одном из которых братья познакомились с Любовью Степановой, дочерью учителя из Архангельска, приехавшей к родственникам в Кронштадт. Люба танцевала то с одним, то с другим, строила им «глазки», принимала их ухаживания, но не отдавала пока предпочтения ни одному из них. А братья влюбились… и кажется, по-настоящему.
– Ну, что будем делать-то? – по праву старшего спросил Николай Михаила.
В ответ Михаил только пожал плечами.
– Ты не будешь возражать, если мы оставим право выбора за Любой? – после недолгого молчания предложил Николай.
Михаил снова пожал плечами:
– Да, я согласен, конечно. Другого решения, наверно, нет.
Через некоторое время Николай Беклемишев обвенчался с Любовью Степановой…
Отношения между Михаилом и Николаем оставались по-прежнему по-братски теплыми. Только иногда, глядя на счастливую пару, Михаилу становилось грустно, но он быстро пересиливал себя, искренне желая брату семейного благополучия.
В свободное от службы время Михаил пропадал в библиотеках, кропотливо собирая скудные сведения, иногда появляющиеся в иностранной печати о подводных лодках.
Французы были первыми. У них еще в 80-х годах XIX века появились электрические торпедные подводные лодки. За ними вплотную шли американцы.
Морское ведомство России наконец-то спохватилось, и летом 1890 г. Николай Евлампиевич Кутейников, начальник кораблестроительного отдела морского технического комитета, выехал в зарубежную командировку, с целью заключить договор на покупку подводной лодки. Но переговоры не удались, и тогда было принято решение создать комиссию для проектирования собственных «полуподводных судов».
Николай Евлампиевич Кутейников был одной из самых значительных фигур отечественного кораблестроения середины XIX – начала ХХ века.
«Н.Е. Кутейников – самый образованный инженер в нашем флоте» – так отзывался о нем один из выдающихся его учеников известный кораблестроитель А.Н. Крылов.
К сожалению, отношения между ними были натянутыми и, в общем-то, недостойными для людей такого масштаба.
Двойственная позиция и недомолвки А.Н. Крылова в отношении Н.Е. Кутейникова были вызваны скорее уязвленным самолюбием ученика. Как ни печально, но так нередко бывает между выдающимися учениками и учителями.
Дошло до того, что после гибели «Петропавловска» и разгрома Цусимской эскадры в Русско-японскую войну 1904–1905 гг. А.Н. Крылов возложил вину за это на Н.Е. Кутейникова.
Вероятнее всего, обвинения, выдвинутые А.А. Крыловым, стали причиной преждевременной смерти Николая Евлампиевича, последовавшей через год после его отставки в 1906 году.
А между тем Н.Е. Кутейников был одним из создателей ледокола «Ермак» и первой в России подводной лодки, по его инициативе был в 1901 году создан Петербургский политехнический институт с кораблестроительным факультетом…
Пошел по стопам отца и его сын Николай, принявший непосредственное участие в разработке проекта одной из русских боевых подводных лодок.
А по-настоящему в комиссию по проектированию подводных лодок вошли знакомые Кутейникова специалисты.
В своем докладе по этому поводу Кутейников отмечал:
«Берутся за это дело: по кораблестроению – старший помощник судостроителя Бубнов, по механике – помощник старшего инженера – механик Горюнов, по электротехнике – лейтенант Михаил Беклемишев…»
Причем последний сочетал несколько морских профессий: штурман, минер, механик и корабельный инженер. К тому времени Михаил успел закончить офицерские минные классы, механическое и кораблестроительное отделение Николаевской морской академии, преподавал в Минном классе, Военно-электротехнической школе, инженерном училище и Морской академии. Он был одинок, не знал семейных забот. И поэтому его хватало на многое, даже на написание нескольких учебников и статей по минному делу.
Старший брат иногда укорял:
– Когда ты, наконец, возьмешься за ум? Пора бы тебе, Михаил, в твои годы остепениться. Офицеру нужна жена, это важно для карьеры. Мне неприятно отвечать, когда спрашивают, почему мой брат не женат?
Михаил только отшучивался…
Михаилу исполнилось сорок лет, а он все еще «холостяковал». Однако времени на хандру у него не оставалось. А когда брат приставал с надоевшим вопросом:
– Ну когда же ты наконец женишься?
Михаил шутливо отвечал:
– У меня одна суженая – подводная лодка.
Михаил был далек от политики, в отличие от брата, который был посвящен в «морскую» ложу масонов. Несколько раз он предлагал и брату последовать своему примеру, но каждый раз получал твердый отказ. В конце концов Николай оставил Михаила в покое.
Историческая справка
Масонство в России – явление общественной жизни, которое охватывает период истории от начала XVIII века по наше время. Русское масонство преследовало гуманистические и просветительские цели, большое внимание уделяло этическим вопросам. Фактически оно представляло собой духовное сообщество людей, единых в стремлении способствовать процветанию своего Отечества и просвещенности людей, живущих в нем.
Двумя императорскими указами – Александра I от 1822 г. и Николая I от 1826 г. – масонство как тайное общество в Российской империи было запрещено. Каждый вступивший на военную и государственную службу обязан был дать подписку о непринадлежности к масонским ложам.
Специалисты Департамента полиции называли орден Филаретов одним из наследников средневекового ордена Розы и Креста (то есть розенкрейцеров).
В поле зрения политической полиции попал журнал «Море», основанный Николаем Беклемишевым в 1901 году, страницы которого пестрили сюжетами о вольных каменщиках.
Николай II воспринимал масонство как одну из серьезных угроз государственному строю России.
За Николаем Беклемишевым было установлено негласное наблюдение. В недрах политического сыска, наблюдающего за масонами, была составлена записка (1911 г.), в которой говорилось:
«Все петербургские масоны группируются около Н.Н. Беклемишева… Главным местом их собраний является помещение Музея изобретений и усовершенствований, где почти ежедневно происходит обсуждение всевозможных тем, касающихся масонства».
Казалось бы, не избежать Николаю Беклемишеву преследования по политическим мотивам. Однако не тут-то было.
За спиной Николая Беклемишева, редактора журнала «Море», председателя лиги обновления флота (впоследствии – Морской лиги), стояли видные государственные деятели, в том числе великий князь Александр Михайлович Романов – родственник царя по крови.